Когда дым рассеялся, мы увидели, что на поверхности воды нет ничего. "Ямато" исчез.
Страшный взрыв, произошедший в 14:23 в седьмой день апреля 1945 года был сигналом конца "непотопляемого" символа Императорского флота Японии.
После войны мой друг контр-адмирал Нобуи Моришита, оказавшийся одним из 269 спасенных с "Ямато", рассказал мне подробности последних минут линкора. В 12:40 "Ямато" получил первое прямое попадание бомбами, а через 10 минут в левый борт корабля попала первая торпеда. Всего в левый борт линкора попало еще восемь торпед и две - в правый, борт. Капитан 1-го ранга Джиро Номура, старший помощник командира "Ямато", в 14:05 убедился, что крен корабля выровнять невозможно, о чем доложил командиру. После этого вице-адмирал Ито, который весь бой находился на мостике, объявил операцию законченной и приказал покинуть корабль. Эсминцу "Фуютсуки" было приказано подойти к борту и помочь в эвакуации экипажа. Но погибающий мастодонт тонул быстрее, чем эсминец подходил к борту. Командир "Фуютсуки" капитан 2-го ранга Хидечика Сакума держался на дистанции, опасаясь, что его корабль затянет в водоворот.
Адмирал Ито обменялся рукопожатиями с офицерами на мостике и ушел в свою каюту, чтобы умереть вместе с кораблем. Командир "Ямато" контр-адмирал Косаку Арига привязал себя к нактоузу на мостике, чтобы также разделить судьбу корабля. Моришита яростно спорил с другими офицерами, которые хотели последовать примеру своего командира. Ему удалось их убедить, и они вместе ушли с мостика. Корабль уже валился на левый борт, когда в 14:17 в него попала последняя торпеда. Через три минуты последовал взрыв, отправивший линкор на дно. Этот взрыв и спас Моришиту, сбросив его в море.
Держась за бревно я, кажется, снова забылся, скорбя о потере своего корабля и о гибели "Ямато". Очнувшись и оглядевшись, я не обнаружил ни Комуры, ни юного Дайва, который больше не держался за противоположный конец бревна. Поблизости вообще никого не было...
Становилось все холоднее, немели руки, не в силах уже держаться за бревно. Что-то подплыло ко мне, и я увидел лист черной бумаги. Зачем-то я взял и сунул его себе в карман. Что-то еще стукнулось об меня, я отстранился и увидел примерно полтора метра отличного тонкого троса. Откуда он взялся, я не знаю, но я очень обрадовался, так как получил возможность привязать себя к бревну. Теперь, если даже я умру, бревно удержит меня на поверхности, и, может быть, волны выкинут мое тело на берег Японии.
В небе снова появились самолеты. Вероятно, это была последняя атакующая волна, но в моем все увеличивающемся оцепенении и безразличии этот факт меня мало заинтересовал. Оцепенение продолжалось до тех пор, пока американские истребители не начали обстреливать плавающих в воде японских моряков. Несколько пуль просвистело и в моем направлении, выведя меня из забыться, благодаря той поистине звериной ненависти, которую я испытал к американским летчикам. Это привело меня в себя, и даже онемевшие руки стали снова действовать.
Истребители противника исчезли, но, к моему великому удивлению, неожиданно появилась вражеская летающая лодка типа "Мартин", совершившая посадку буквально в 300 метрах от меня. Я нырнул, но никто на РВМ не обратил на меня внимания. "Мартин", оставляя за собой дорожку изумрудной воды, подрулил к спасательному плоту, где находился сбитый американский пилот, принял его на борт и снова взлетел, Я наблюдал за всем этим с чувством зависти.
Как позднее выяснилось, еще ближе к летающей лодке находился один из моих офицеров, лейтенант Сигео Ямада. Он родился на Гавайях, превосходно знал английский и служил на "Яхаги" офицером связи. Позднее он признался мне: "Я боялся попасть в плен, поскольку номинально считался гражданином США и мог быть расстрелян. Я лихорадочно сорвал с формы все знаки различия и выбросил их в море. Но летающая лодка, чуть не наехав на меня, прорулила мимо".
Ямада уцелел в войне и в 1958 году уже работал в отделении японской авиакомпании в Чикаго, что он вряд ли мог предвидеть в тот апрельский день 1945 года...
После того, как "Мартин" улетел, я неожиданно полностью успокоился и стал вспоминать события дня. Я подумал, что очень неуклюже, можно сказать топорно маневрировал крейсером, уклоняясь от бомб и торпед. На эсминце я бы без сомнения вышел из этого боя без каких-либо повреждений. Видимо, по своему калибру я был командиром эсминца, но не более того. Что же я сделал неверно? Почему я забыл тактику маневрирования, которую так успешно применил у Кавиенга, когда "Сигуре" подвергся налету авиации противника? А ведь "Яхаги" был гораздо быстроходнее и маневреннее, чем "Сигуре". Почему я повел крейсер таким устаревшим способом уклонения как зигзаг, который и позволил торпеде прикончить нас? Наверное, я очень дисквалифицировался после года службы на берегу.
Я уже не имел понятия, сколько часов прошло после гибели "Яхаги".
Темнело, усиливался ветер. Я окоченел от холода и боролся с дремотой, зная, что если я засну, то уже не проснусь. Вокруг я не видел ничего, кроме бегущих волн и не слышал ничего, кроме плеска воды о мое бревно. В конце концов глаза мои закрылись, голова упала на мокрую древесину бревна, и я заснул. Во сне я увидел, как еду с Сикоку на Хонсю первый раз в жизни сдавать экзамены в военно-морское училище. Еду я на моторной лодке, и звук ее двигателя явно отдается в моих ушах. Настолько явно, что это не похоже на сон. С трудом я открыл глаза, но звук работающего мотора продолжал отчетливо звучать в моих ушах.
Примерно в миле от себя я увидел эсминец, который, как мне показалось, все еще отбивается от самолетов. Моя голова снова упала на бревно, но звук мотора не дал мне снова забыться: он был таким отчетливым, что не мог исходить от далекого эсминца. Я снова поднял голову... и увидел катер! Обычный небольшой моторный катер с эсминца, ясно видимый между верхушек волн всего метрах в 200 от меня. Затем он исчез. Я задрал голову, ища его взглядом. После нескольких минут катер появился снова, на этот раз всего в 50 метрах от меня. Катер ходил кругами, разыскивая уцелевших в бойне. Меня охватил ужас. Внезапно мне очень захотелось жить и я страшно испугался, что катер не обнаружит меня. Я стал кричать во всю силу своих легких, но катер завершил круг, так и не увидев меня.
В отчаянии я отвязался от бревна и стал бить по воде руками и ногами. Это сработало. С катера заметили всплески и повернули в моем направлении. Но мне показалось, что прошла вечность, прежде чем катер подошел ко мне. У меня уже не было сил даже поймать спасательный конец или ухватиться за борт катера, но четыре сильных руки быстро втащили меня на борт. Как ни странно, но оказавшись на катере, я почувствовал прилив новых сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76