Я курил одну папиросу за другой. Было ясно, что 285-я топчется на месте.
- А что делается в сто восемьдесят первой дивизии? - спросил я Белова.
Тот связался с Коробейниковым.
- Прорвались за железную дорогу?
- Да нет еще, - ответил комдив, - ходим вокруг да около. Ничего пока не сделано.
Неутешительные сведения поступали и из других дивизий. Нам так и не удалось продвинуться за железнодорожную насыпь, сильно укрепленную противником.
На следующий день, несмотря на все наши усилия, мы опять не смогли добиться успеха. Войска армии фактически занимали то же положение, с которого начали наступать.
Причины наших неудач в основном оставались прежние: отсутствие четкого взаимодействия между артиллерией и пехотой, слабая разведка, особенно на флангах, неорганизованность и разобщенность ударов, наносимых к тому же малочисленными дивизиями на довольно широком фронте и по расходящимся направлениям.
Следует также отметить упорное сопротивление противника и его сильно развитую систему огня.
Однако командование Ленинградского фронта требовало от нас продолжения активных действий, и с утра 16 января войска армии вновь перешли в наступление.
В данном случае командование фронта, как видно, не захотело реально оценить обстановку, учесть возможности армий. Безуспешные бои 13 и 14 января наводили на мысль о необходимости перегруппировать силы. А командование фронта настаивало на немедленном продолжении наступления, которое было и плохо организовано и должным образом не обеспечено. В результате вместо сосредоточения подходящих резервов для создания превосходства в силах мы вынуждены были вводить их в бой по частям.
На участке, намеченном для прорыва, у нас действовали 285, 281, 11-я стрелковые и 3-я гвардейская дивизии, которые понесли за последние дни значительные потери. 177-я стрелковая дивизия, направленная к нам из Ленинграда по льду Ладожского озера, находилась еще на марше.
Времени на подготовку к наступлению было буквально в обрез. Боевой приказ я подписал в 20.45 15 января. В частях его получили ночью, так что в распоряжении командиров полков совершенно не осталось светлого времени. Организовывать взаимодействие с соседями и с танками им пришлось наспех, а провести рекогносцировку они вообще не имели возможности.
Новое наступление опять окончилось неудачей. Атакующие части были остановлены огнем противника и продвижения не имели.
Не лучше обстояло дело и у соседей. Наступление 4-й армии существенных результатов не принесло. Противник отразил все ее попытки прорвать оборону на 25-километровом фронте. Войска 52-й армии, наступавшие в направлении Новгород, Сольцы, также не выполнили задачи. Не имела пока продвижения и 2-я ударная армия, части которой вели особо упорные бои на 12-километровом фронте южнее населенного пункта Спасская Полнеть.
С 17 января в полосе 54-й армии установилось относительное затишье. Борьба в районе Погостье велась теперь практически за улучшение позиций южнее железной дороги.
311-я стрелковая дивизия по-прежнему действовала в тылу врага, контролируя дороги в районе Березовик, Мягры, Драчево. Полковник Бияков проявил большую энергию и организаторские способности, руководя действиями в своеобразных и сложных условиях.
Через несколько дней после выхода во вражеский тыл в дивизии иссякли запасы продовольствия и боеприпасов. Нам пришлось доставлять их отрядами лыжников и сбрасывать с самолетов. Связь с дивизией поддерживалась по радио.
Действия 311-й дивизии вызывали у противника тревогу. Гитлеровцы теперь посылали обозы под прикрытием танков и усиленных патрулей.
Чтобы повысить напряжение во вражеском тылу, мы направили туда еще и лыжный полк под командованием майора А. Ф. Щеглова. Он был подчинен полковнику Биякову и начал действовать правее 311-й дивизии.
Немцы вынуждены были выделить значительные силы для борьбы против 311-й дивизии. Порой во вражеском тылу завязывались ожесточенные бои. В одном из них погиб смертью храбрых командир 1029-го полка подполковник Веретенников. В день его похорон артиллерия дивизии произвела по гитлеровцам неожиданный артналет-салют. При этом, как мне сообщили, было убито более пятидесяти фашистов.
Гитлеровцы не раз пытались провоцировать Биякова. Был, например, случай, когда они вызвали командира дивизии на радиостанцию и от имени начальника штаба армии потребовали доложить об обстановке. Однако Бияков не дал себя обмануть.
Хорошо действовал и командир 2-го лыжного полка Щеглов. Он умел сплотить и воодушевить людей, показать им пример незаурядной храбрости. Правда, иной раз, по молодости лет, майор даже бравировал опасностью. Приходилось отчитывать его, и это, видимо, пошло ему на пользу. В тылу врага Щеглов получил крепкую закалку.
К концу января, когда первоначальный план наступления был пересмотрен, я приказал Биякову выходить на соединение с войсками армии. Утром 28 числа части 311-й дивизии и 2-й лыжный полк перешли железную дорогу и сосредоточились в лесу южнее Бабино.
В тот же день по указанию штаба фронта из состава армии вышла Синявинская оперативная группа. Она влилась в развертываемую 8-ю армию Ленинградского фронта, командующим которой был назначен генерал-майор Сухомлин.
Вместо Сухомлина на должность начальника штаба 54-й армии прибыл генерал-майор Л. С. Березинский, хорошо знакомый мне по 42-й армии. Я был рад его приезду. Живой, общительный, с неизменной трубкой во рту, он энергично взялся за работу.
Соединения и части армии в этот период вели бои местного значения. Наиболее активные действия проходили в районе Погостья, но удачными их признать было нельзя.
На фоне наших неудач меня опять порадовал полковник Бияков. 12 февраля я был на его НП и наблюдал, как смело действуют стрелки при поддержке танков. Частям дивизии удалось вклиниться в оборону противника, но потом стрелковые подразделения залегли, встреченные сильным огнем из блиндажей и дзотов.
Тогда командир дивизии приказал прицепить к танкам часть орудий батальонной и полковой артиллерии. Танки устремились вперед, таща за собой пушки, расчеты которых сидели на броне. Стрелковые взводы следовали непосредственно за танками.
Орудия подтаскивались на 200-300 метров к дзотам. Расчет быстро спрыгивал с брони и открывал огонь, а танки двигались дальше, в упор расстреливали дзоты или просто загораживали броней амбразуры. Под их прикрытием стрелки подбирались к огневым точкам врага и забрасывали их ручными гранатами.
Действия таких импровизированных штурмовых групп оказались довольно эффективными. В результате боя дивизии удалось улучшить свои позиции, но значительный некомплект личного состава не позволил развить достигнутый успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68