Он, как всегда, шел своим путем. На создание фильма у Пола ушло пятнадцать недель, он работал день и ночь. «Когда долго работаешь над чем-то, может быть, даже не совсем удачным, начинаешь чувствовать, что работа не такая уж плохая, как тебе кажется», - говорил Пол, и это убеждение объясняет многие из его последующих неудач. Когда во время рождественских праздников фильм показали по британскому телевидению, он был встречен бурей насмешек. «Дейли экспресс» назвала его «вульгарной чепухой». В один из моментов их путешествия Ринго взмолился: «С меня довольно, я больше не выдерживаю, я ухожу». Подобные чувства разделяло и большинство из пятнадцати миллионов телезрителей, которые включили телевизоры, чтобы посмотреть этот фильм, и тут же выключили.
Маккартни, всегда плохо воспринимавший критику, был глубоко оскорблен, а бороться ему пришлось не только с газетной критикой. Леннон тоже был возмущен; его раздражало, что Маккартни втравил его в авантюру, в которой, как считал Джон, он не должен был участвовать. Оскорбило его и то, что Маккартни навязал ансамблю свою волю, а Джон, обессиленный наркотиками, не смог воспротивиться этому. Джона злило, что сорок тысяч фунтов из денег «Битлз», а именно столько стоил фильм, были выброшены на ветер. Эту неудачу Леннон назвал «самым дорогим кинофильмом для домашнего показа».
Пол, задетый за живое высказываниями Леннона, сказал: «Джон говорит, что фильм «Magical Mystery Tour» был большим эгоистическим путешествием Пола. Боже мой! Ведь это было сделано для их же пользы, чтобы сплотить их, заставить работать над чем-то новым…»
Питер Браун считает, что, если бы был жив Эпстайн, он никогда не допустил бы подобного провала. Но Эпстайн был мертв. Несмотря на официальное заключение о смерти как о несчастном случае, поползли различные слухи: что Брайан задохнулся в резиновой маске во время садомазохистских развлечений, что его убил мальчик, которого он нанял на ночь.
Много вопросов возникало и по поводу коммерческих контрактов, которыми занимался Эпстайн. Обкраден был не только Пол Маккартни и остальные «Битлз». Путем всяких юридических ухищрений были расторгнуты коммерческие контракты на сумму восемьдесят миллионов долларов, и на этом потеряли деньги многие проходимцы.
Спустя несколько недель после того, как свернутое калачиком тело Эпстайна было обнаружено на Чапел-стрит, его адвокат Дэвид Джейкобз был найден повесившимся в своем гараже. Причина смерти была определена как самоубийство, но подпись Джейкобза стояла под некоторыми расторгнутыми контрактами, и друзья вспоминали, что в последние дни своей жизни он выглядел очень испуганным. Возможно, испуганным был и Эпстайн.
«Слухи об убийстве Эпстайна являются чушью, а вот все коммерческие неприятности - это правда», - сказал Маккартни. Но Эпстайн был мертв, и теперь уже ничто не удерживало Леннона в ансамбле.
Джона раздражало, что Эпстайн придал «Битлз» образ добропорядочных, обаятельных мальчиков из среднего класса. Он терпел это только потому, что, как и Пол, хотел быть звездой. Благодаря своей близости к Эпстайну Джон считал, что всегда сможет контролировать деятельность «Битлз». Но Эпстайна уже не было, а Джон погружался в глубокий омут наркотиков, в который он сам себя затянул. Ограничения исчезли, теперь Пол руководил ансамблем. В окружении «Битлз» появились две женщины, две Гиневры [Гиневра - супруга короля Артура и любовница сэра Ланселота] , которым было предназначено навсегда разрушить очарование «Пепперленда». Одна из них была та самая странная японка в черном, другая - Линда Истман. По иронии судьбы именно Маккартни ввел обеих в круг «Битлз».
10
Ни у Джона Леннона, ни у Пола Маккартни не было ни малейших сомнений по поводу того, кому принадлежит заслуга в успехе «Битлз». «Ни Джордж, ни Ринго не имели к этому отношения, потому что музыку писали мы с Полом», - как-то холодно заметил Леннон.
Ринго, самого удачливого ударника в Ливерпуле, вполне устраивала такая постановка вопроса. Он получал свою долю денег, развлекал себя дорогими автомобилями и электронными игрушками и готов был участвовать в любых проектах лидеров ансамбля.
Харрисон, угрюмо рассуждавший о жизни в глубине студии, не разделял подобного оптимизма Ринго. Ни Леннон, ни Маккартни не обращали на него внимания, да и Джордж Мартин тоже. Мартин признавался: «Я никогда не уделял много времени Джорджу, а он был очень терпеливым». Харрисон сосредоточил свое внимание на «двух победителях - Ленноне и Маккартни». Когда, например, Джон и Пол как-то проигрывали на пианино различные мелодии, именно Харрисон сказал им, что мелодия, которую они наигрывали несколько минут назад, довольно интересная. Даже не кивнув ему в знак признательности, они вернулись к предложенной Харрисоном мелодии и сделали из нее музыку для песни «I Feel Fine».
Харрисон стал проявлять растущее недовольство по поводу отведенной ему второстепенной роли. Он вспоминал: «Моя беда заключалась в том, что мне было очень трудно сказать свое слово, Пол был очень бесцеремонным в этом плане. Если ему не хотелось исполнять чужую мелодию, он всегда настаивал на своем. Надо было исполнить пятьдесят девять песен Пола, чтобы он хотя бы выслушал одну из моих».
Маккартни, упивавшегося своей ролью музыкального режиссера, казалось, совершенно не заботят другие проблемы. Воодушевленный своей значимостью, Пол считал себя ответственным за сохранение ансамбля и продолжал плодотворно работать. «Мне нравилось быть «битлом», - вспоминал он. Маккартни до сих пор считает, что это удовольствие ему главным образом доставляло сотрудничество с Ленноном. Возможно, что Джон уже начал колебаться, все более разочаровываясь в поведении Маккартни, узурпировавшего место лидера ансамбля, но Маккартни пока еще не понимал этого. «Мы с Джоном очень подходили друг другу», - говорил он.
Это было партнерство, которое помогало Маккартни и поддерживало его. Пол всегда нуждался в ком-то, кто мог бы облечь в четкие формы его идеи и индивидуальность. Его жизнь была неотделима от таких близких ему людей, как мать, отец, жена или Леннон, только с их помощью он мог быть самим собой. Они являлись звуковым отражателем того, что он хотел сказать и кем хотел быть, а в то время больше всего он хотел сотрудничать с Ленноном.
Пол говорил: «Одним из самых лучших моментов в отношениях Леннона и Маккартни была конкуренция. Это было великолепно. Я мог делать ерунду, которая могла ему не понравиться, подталкивать его в определенном направлении, в котором ему не хотелось двигаться. А Джон мог делать подобные вещи со мной. Если ему не нравилось направление, в котором я двигался, он останавливал меня щелчком пальцев».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Маккартни, всегда плохо воспринимавший критику, был глубоко оскорблен, а бороться ему пришлось не только с газетной критикой. Леннон тоже был возмущен; его раздражало, что Маккартни втравил его в авантюру, в которой, как считал Джон, он не должен был участвовать. Оскорбило его и то, что Маккартни навязал ансамблю свою волю, а Джон, обессиленный наркотиками, не смог воспротивиться этому. Джона злило, что сорок тысяч фунтов из денег «Битлз», а именно столько стоил фильм, были выброшены на ветер. Эту неудачу Леннон назвал «самым дорогим кинофильмом для домашнего показа».
Пол, задетый за живое высказываниями Леннона, сказал: «Джон говорит, что фильм «Magical Mystery Tour» был большим эгоистическим путешествием Пола. Боже мой! Ведь это было сделано для их же пользы, чтобы сплотить их, заставить работать над чем-то новым…»
Питер Браун считает, что, если бы был жив Эпстайн, он никогда не допустил бы подобного провала. Но Эпстайн был мертв. Несмотря на официальное заключение о смерти как о несчастном случае, поползли различные слухи: что Брайан задохнулся в резиновой маске во время садомазохистских развлечений, что его убил мальчик, которого он нанял на ночь.
Много вопросов возникало и по поводу коммерческих контрактов, которыми занимался Эпстайн. Обкраден был не только Пол Маккартни и остальные «Битлз». Путем всяких юридических ухищрений были расторгнуты коммерческие контракты на сумму восемьдесят миллионов долларов, и на этом потеряли деньги многие проходимцы.
Спустя несколько недель после того, как свернутое калачиком тело Эпстайна было обнаружено на Чапел-стрит, его адвокат Дэвид Джейкобз был найден повесившимся в своем гараже. Причина смерти была определена как самоубийство, но подпись Джейкобза стояла под некоторыми расторгнутыми контрактами, и друзья вспоминали, что в последние дни своей жизни он выглядел очень испуганным. Возможно, испуганным был и Эпстайн.
«Слухи об убийстве Эпстайна являются чушью, а вот все коммерческие неприятности - это правда», - сказал Маккартни. Но Эпстайн был мертв, и теперь уже ничто не удерживало Леннона в ансамбле.
Джона раздражало, что Эпстайн придал «Битлз» образ добропорядочных, обаятельных мальчиков из среднего класса. Он терпел это только потому, что, как и Пол, хотел быть звездой. Благодаря своей близости к Эпстайну Джон считал, что всегда сможет контролировать деятельность «Битлз». Но Эпстайна уже не было, а Джон погружался в глубокий омут наркотиков, в который он сам себя затянул. Ограничения исчезли, теперь Пол руководил ансамблем. В окружении «Битлз» появились две женщины, две Гиневры [Гиневра - супруга короля Артура и любовница сэра Ланселота] , которым было предназначено навсегда разрушить очарование «Пепперленда». Одна из них была та самая странная японка в черном, другая - Линда Истман. По иронии судьбы именно Маккартни ввел обеих в круг «Битлз».
10
Ни у Джона Леннона, ни у Пола Маккартни не было ни малейших сомнений по поводу того, кому принадлежит заслуга в успехе «Битлз». «Ни Джордж, ни Ринго не имели к этому отношения, потому что музыку писали мы с Полом», - как-то холодно заметил Леннон.
Ринго, самого удачливого ударника в Ливерпуле, вполне устраивала такая постановка вопроса. Он получал свою долю денег, развлекал себя дорогими автомобилями и электронными игрушками и готов был участвовать в любых проектах лидеров ансамбля.
Харрисон, угрюмо рассуждавший о жизни в глубине студии, не разделял подобного оптимизма Ринго. Ни Леннон, ни Маккартни не обращали на него внимания, да и Джордж Мартин тоже. Мартин признавался: «Я никогда не уделял много времени Джорджу, а он был очень терпеливым». Харрисон сосредоточил свое внимание на «двух победителях - Ленноне и Маккартни». Когда, например, Джон и Пол как-то проигрывали на пианино различные мелодии, именно Харрисон сказал им, что мелодия, которую они наигрывали несколько минут назад, довольно интересная. Даже не кивнув ему в знак признательности, они вернулись к предложенной Харрисоном мелодии и сделали из нее музыку для песни «I Feel Fine».
Харрисон стал проявлять растущее недовольство по поводу отведенной ему второстепенной роли. Он вспоминал: «Моя беда заключалась в том, что мне было очень трудно сказать свое слово, Пол был очень бесцеремонным в этом плане. Если ему не хотелось исполнять чужую мелодию, он всегда настаивал на своем. Надо было исполнить пятьдесят девять песен Пола, чтобы он хотя бы выслушал одну из моих».
Маккартни, упивавшегося своей ролью музыкального режиссера, казалось, совершенно не заботят другие проблемы. Воодушевленный своей значимостью, Пол считал себя ответственным за сохранение ансамбля и продолжал плодотворно работать. «Мне нравилось быть «битлом», - вспоминал он. Маккартни до сих пор считает, что это удовольствие ему главным образом доставляло сотрудничество с Ленноном. Возможно, что Джон уже начал колебаться, все более разочаровываясь в поведении Маккартни, узурпировавшего место лидера ансамбля, но Маккартни пока еще не понимал этого. «Мы с Джоном очень подходили друг другу», - говорил он.
Это было партнерство, которое помогало Маккартни и поддерживало его. Пол всегда нуждался в ком-то, кто мог бы облечь в четкие формы его идеи и индивидуальность. Его жизнь была неотделима от таких близких ему людей, как мать, отец, жена или Леннон, только с их помощью он мог быть самим собой. Они являлись звуковым отражателем того, что он хотел сказать и кем хотел быть, а в то время больше всего он хотел сотрудничать с Ленноном.
Пол говорил: «Одним из самых лучших моментов в отношениях Леннона и Маккартни была конкуренция. Это было великолепно. Я мог делать ерунду, которая могла ему не понравиться, подталкивать его в определенном направлении, в котором ему не хотелось двигаться. А Джон мог делать подобные вещи со мной. Если ему не нравилось направление, в котором я двигался, он останавливал меня щелчком пальцев».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82