Мы уже начали подъем, когда из-за шума двигателя и свиста ветерка услышали предостерегающие возгласы:
- Назад! Назад! Куда? Стойте! Назад! Федоров! Федоров!
Федоров резко затормозил. Поднимавшиеся по склону офицеры (это действительно был подполковник А. К. Шур со своим штабом) предостерегающе махали руками.
- Стойте! Вы на минном поле! Высота тоже заминирована! - крикнул первым подбежавший к нам командир батальона капитан П. Г. Мощенко.
- А вы-то как же? - удивился я.
- А мы с саперами. Подождите, сейчас двое к вам спустятся, - ответил Шур.
Да, к нам уже со стороны лесочка со щупами в руках шли саперы. Мы с адъютантом лейтенантом Скляровым (лейтенант Баранов остался в 299-й стрелковой дивизии), радистом Персюком и водителем Федоровым осторожно вылезли из машины. Саперы пошарили вокруг щупами и вручную откатили машину обратно к лесочку.
Склоны высоты и подступы к ней оказались густо заминированными и доставили много хлопот саперам.
Продвинувшись вперед, дивизия вышла к Белгородско-Харьковскому шоссе в том месте, где оно делает крутой поворот. Нам предстояло пересечь шоссе и наступать дальше. Однако местность по ту сторону дороги просматривалась плохо. Густое мелколесье, пригорки и буераки могли служить хорошим укрытием для противника. К тому же дорога шла по насыпи, скрывавшей все, что происходило по ту сторону. О местонахождении наших полков четкого представления в эти минуты тоже не было. В ходе последнего боя, очевидно, произошли непредвиденные перемещения. Необходимо было забраться куда-нибудь повыше, чтобы сориентироваться как можно вернее и дать направления дальнейшего наступления полкам.
Я огляделся. Кроме нескольких высоких деревьев, на нашей стороне не было ничего подходящего. Пришлось выбрать дерево поудобнее и взобраться на самую макушку.
И это высокое дерево с корявым стволом, и высокая желтая насыпь, и серый асфальт дороги, с одной стороны исчезающей за поворотом, а с другой - бегущей почти до самого горизонта, запомнились с поразительной четкостью еще и потому, что здесь мы потеряли отличного человека - начхима дивизии майора Мальченко.
Сказать по совести, майор Мальченко очень тяготился этой должностью. То есть, собственно, тяготился не обязанностями начхима, работа у которого, по сути, появится только в случае начала химической войны, а тяготился именно отсутствием постоянного, важного, ответственного дела. Он всеми силами стремился быть максимально полезным. Его химическая рота и сам он, как мне рассказывали, великолепно показали себя под Сталинградом.
В тот момент, о котором я сейчас говорю, со мной не было никого из офицеров, кроме майора Мальченко.
Я спустился с дерева.
- Ну, что там происходит, товарищ генерал? - спросил начхим.
- Особенного ничего, - ответил я. - Но во взаимодействии полков надо бы кое-что уточнить. Если они своевременно не поддержат друг друга, будет плохо.
- Если я правильно понял вас, надо передать указания командирам полков.
- Верно. Хорошо бы кто-нибудь из офицеров связи объявился.
- Разрешите мне, товарищ генерал, - попросил Мальченко и, словно боясь, что я не пошлю его, быстро добавил: - Я бы заодно ящики с горючей смесью в полки подбросил. Уж там наверняка нехватка.
- Давайте, - решил я и, взяв его карту, начал делать на ней соответствующие пометки для командиров полков.
Пока я писал на широких полях карты нужные указания, майор Мальченко подогнал стоявшую в кустарнике машину, нагруженную ящиками с бутылками. За рулем сидел пожилой водитель, наверху - два бойца с перепачканными до черноты руками.
Мальченко сел в кабину рядом с водителем, машина медленно вползла на насыпь и двинулась по шоссе вправо. Я опять влез на дерево и смотрел вслед отъезжающим. Вдруг машина слегка подпрыгнула и начала падать на левый бок, в сторону водителя. Одновременно раздался взрыв.
Бойцы, сидевшие в кузове поверх ящиков, отлетели в сторону метров на пять. Бутылки с горючей смесью разбились, и вся машина мгновенно занялась жарким пламенем, высоко взметнувшимся в небо.
Оба солдата, вскочив на ноги, бесстрашно рванулись к машине и вытащили Мальченко. Он горел с ног до головы. Но все-таки бойцы справились с огнем. Все это происходило в считанные секунды, в бешеном, кинематографическом темпе.
Водителю удалось через дверцу вылезти из кабины. Охваченный пламенем, этот живой костер бросился прочь от машины, но, отбежав метров десять, упал, видимо потеряв сознание.
Когда, освободив Мальченко от обгоревших лохмотьев, ему начали оказывать первую помощь, он пришел в себя. Сначала показалось, что ничего страшного с ним не произошло: не было ни пузырей, ни ран, лишь все тело стало ровно-розового цвета. У самого майора было возбужденное состояние, серо-голубые глаза блестели, взгляд перебегал с предмета на предмет, он много говорил. Я помахал рукой вслед носилкам, на которых уносили в медсанбат нашего славного начхима.
Но на другой день мне сообщили, что майор Мальченко умер в медсанбате от ожогов...
За восемь дней упорных, непрерывных боев нам удалось отбросить противника на 2,5- 3 километра и удержать важный в тактическом отношении узел дорог на шоссе Курск - Белгород. Враг потерял 3651 человека убитыми и ранеными, 71 танк, 12 бронемашин, 86 орудий, 64 пулемета и 21 миномет. 20 июля нас вызвали во второй эшелон корпуса, где дивизия стала готовиться к решительному контрнаступлению. Предстояло прорвать хорошо подготовленную и глубоко эшелонированную оборону врага на участке шириной в два с половиной километра на направлении главного удара 32-го гвардейского стрелкового корпуса. Ближайшая задача - овладеть Логом Степным и последующая - овладеть рубежом высота 211,2, высота 222,3 и к исходу дня выйти в район Доленина.
Мы проводили рекогносцировки со своего исходного положения, вели усиленную разведку расположения противника, планировали артиллерийское наступление и отрабатывали взаимодействие с авиацией и танками, в том числе и с соединениями 1-й танковой армии генерала М. Е. Катукова, которая должна была войти в полосу наступления нашего корпуса в первый день прорыва, с командирами полков и батальонов. Успели даже провести проигрыш нашего наступления со своих наблюдательных пунктов на местности и на картах.
В частях дивизии была проделана большая партийно-политическая работа, направленная на выполнение предстоящих задач.
И вот 3 августа, после мощной авиационной и артиллерийской подготовки, продолжавшейся два часа пятьдесят пять минут, началась Белгородско-Харьковская операция.
Полки первого эшелона дивизии при поддержке танков и самоходно-артиллерийских установок сравнительно быстро овладели первой, а затем и второй траншеями противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85