Хотя бы потому, что возле хлебницы столбиком сидела белая лабораторная крыса и, тупо глядя перед собой тускло-красными (в луче боевого фонаря) глазками, грызла сухарь.
Букридер-то и чавкал: то ли из-за неисправности, то ли по прихоти настройки его микрофон принимал звук разгрызаемого сухаря, усиливал- и воспроизводил. Получалось страшно.
Ещё более страшено было то, что крыса сухарь не ела; похоже, что в неё просто не лезло; она грызла его с набитым ртом, рассыпая кусочки и крошки…
Я хотел что-то сказать, но тут крыса взорвалась.
В общем, всё стало понятно почти сразу, однако первое - флэш! - впечатление осталось именно таким: обожралась и лопнула. На самом же деле - выстрелил Пай. «Вал» бьёт не так чтобы совсем уж бесшумно, слышна работа механизма и свист пуль, - но недавняя разборка с заклинившими дверьми стоила нам всё ещё заложенных ушей.
В общем, Пай дал короткую очередь, крысу разорвало на куски, - и тут же где-то на границе поля зрения что-то замелькало. Я хлопнул рукой по стене, где стандартно располагаются выключатели. Свет загорелся сразу - лилово-белый, яркий, мерцающий.
Несколько крыс шмыгнули за холодильник, а ещё одна, сидевшая на плите и жравшая что-то из сковородки, вдруг выгнула спину дугой, прыгнула на стол - и, хищно раскачиваясь, пошла на нас.
62.
Всё дальнейшее заняло секунду, нe больше.
Снова свистнул «Вал», но крыса неуловимо-быстро вильнула в сторону, распласталась - и прыгнула. Фест попытался поймать её очередью АКСУ, все пули пришлись в плиту, керамическая панель разлетелась чёрным, сковорода взлетела к потолку, под ней полыхнула сварочная вспышка. Крысу это не испугало, в один прыжок она оказалась на краю стола, оттолкнулась и взлетела. Пай выстрелить не успел, крыса приземлилась на его автомат, отрикошетила в лицо Феста, он увернулся, она изогнулась в воздухе, зацепилась ему за шапочку-«чеченку» и, резко изменив траекторию, метнулась косо вниз - между мной и Лисой, которая стояла вполоборота - и держа коридор впереди, и кося глазом в нашу сторону: куда это мы тут палим? Крыса вёртко проскочила у неё между ног бросилась к стене, но её занесло, повалило на бок, шмякнуло о плинтус… Лиса уже стояла на колене и опускала ствол «КК». Не на!.. - док не успел договорить, пулемёт коротко тукнул, и там, где была крыса, сделалось пыльно-кровавое облачко.
– Мышка, что ли? - спросила Лиса.
– Крыска, - сказал Скиф.
– Ну, ни фига себе.
63.
Мы вошли на кухню. Лампы под потолком шипели и мерцали, то вспыхивая, то угасая. Я прислонился к стене. Омерзительное настроение, возникшее, едва мы начали спускаться, сделалось ещё омерзительнее. Это было как похмелье, только без физиологии. И если меня и тошнило, так это от отвращения ко всему сущему.
Док осмотрел мертвеца. Сделал соскобы с губ и ушей. Попытался разжать ему кулак - и это оказалось очень непросто. Вообще труп производил впечатление замороженного - во-первых, чуть розоватой белизной кожи (только верхняя губа и кожа под носом были нормальной трупной синюшности), во-вторых неестественной ригидностью тела.
Я довольно много имел дел с трупами разных степеней окоченелости, но такого ещё не видел.
Скиф между тем обходил кухню, ко всему прикасаясь и принюхиваясь.
– Странно, - сказал он. - Сковородка тёплая, а хлеб высох в камень.
– И жратва пахнет нормально, - подхватил Люба. - Не протухла..
– Хочешь доесть? - спросил Фест. - Сытый человек - это звучит гордо.
– Хватит тебе его доставать, - сказал Спам.
– Да чего? Просто спросил.
– Не хочу, - сказал Люба. - Всё с кетчупом, а у меня от него изжога.
– Похоже, чайку мы тут не попьём, - сказал Спам. - Плита вдребезги. Ну что, командир? Дальше?
Я осмотрелся. Меня что-то беспокоило. Что-то мы оставляли в тылу.
– Ребята, - сказал док. - Кто мне поможет оттащить парня в холодильник?
– Это где? - спросил Люба.
– А вот…
Док и Люба подхватили труп и понесли к рефрижератору.
– Лёгкий, - сказал Люба.
– Похоже на то… - в голосе дока звучала вся тщета познания.
Пай открыл перед ними дверь, посветил. Все замерли, как стояли.
Потом Люба и док медленно опустили труп на пол.
Я подошёл, заглянул в камеру.
Камера была не слишком большая, два на два. На полках стояли всяческие коробки и контейнеры, под потолком на крюках висели несколько свиных полутуш. А рядом с дверью, на нижней полке и просто на полу, лежали два покойника. Один абсолютно голый, со связанными руками, и ногами, второй - завёрнутый в простыню, из которой торчали только синие измазанные кровью ступни.
– Это кто? - спросил я.
Док ответил не сразу. Он сидел на корточках, придерживаясь за косяк двери, и думал. Слышно было, как у него скрипит в черепушке. Потом он подошёл (не вставая с корточек, в три утиных шажка) к голому и снял с его шеи жетон. Повернулся, стал распутывать простыню на голове второго. Он первым увидел то, что было под простынёй, и по его внезапно вспружинившим плечам я почувствовал, что там что-то особенное.
Он отодвинулся и дал мне увидеть прежде скрытое простынёй.
Голова и плечи. Угольно-чёрного цвета. Нет, не угольно - графитно. И - светлые спутанные волосы. Длинные. Женские.
– Господи,-сказал я. - Что это?
– Не имею ни малейшего представления… - проговорил док; голос у него был сдавлен, словно он сдерживал кашель.
– И… э-з… док, - сказал я. - Шесть человек. Это-все?
– В том-то и дело… - док встал. - Это ребята из смены «Вега». Я и подумать не мог, что они здесь.
64.
– Ну вот, - сказал док.- Направо - жилой отсек, прямо - лабораторный…
– Ага, - сказал я. - Как могло получиться, что здесь оказались лишние люди?
– Не знаю. Абсолютно.
– Сколько их может быть? Полная смена?
– Тогда бы… - он помолчал. - Нет, вряд ли. Скорее, получилось так: эти двое остались в лазарете. Какое-то лёгкое недомогание, но всё равно положено, пройти карантин…
– И оказалось, что это не лёгкое недомогание?
Док молча кивнул.
– Тогда почему вам не сообщили?
Он не ответил.
65.
Я оставил Лису и Спама держать коридор, остальными силами мы прошли по жилому отсеку - и нашли ещё двоих.
Мы сунулись на звук текущей воды. Душ здесь был без наворотов: две простые опанеленные кабинки с серыми пластиковыми занавесками, на которых изображены были пошлые аляповатые алые паруса и смесителями на стене. Из одной кабинки торчали ноги. Стволом пистолета я отодвинул занавеску. Вода из смесителя текла не очень сильной струйкой прямо в рот утопленнику. То, что это утопленник, было ясно без вскрытия… Док отстранил меня достаточно бесцеремонно, наклонился над трупом. Снял с шеи жетон.
– Губан, - сказал он. - Как же так? Странно…
– Что, опять не та смена?
– Да нет, смена та… Не понимаю, командир. Ничего не понимаю. Где- то должны быть какие-то записи…
– Это само собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39