Он поднял над
головой лампу и смотрел на меня с гордостью и восхищением. Но удивленным и
тем более пораженным не казался. Он поднялся ко мне в мансарду.
- Все же вы эту штуку трогали, - сказал он. - Мне очень неприятно. Я
знаю, что тут произошло, ибо однажды это уже случилось. Но тот человек так
испугался, что покончил с собой. Вам не следовало вызывать его обратно. Вы
ведь знаете, чего он хочет. Но, ради Бога, не пугайтесь так, как этот
человек. Конечно, с вами приключилось нечто странное и ужасное, но не
настолько, чтобы повредить вашему физическому или умственному здоровью.
Если вы сохраните хладнокровие и примиритесь с неизбежностью определенных
радикальных перемен в вашем образе жизни, то сможете наслаждаться всеми
радостями мира и пользоваться плодами своих знаний. Но здесь вам
оставаться уже нельзя. Не думаю также, что вам захочется вернуться в
Лондон. Я бы посоветовал перебраться в Америку. Положитесь на нас - мы все
организуем наилучшим образом... В ваше облике произошли определенные
изменения. Это следствие вашего... гм, эксперимента. Но в новой стране вы
легко к этому привыкнете. Давайте-ка пройдем вон к тому зеркалу на стене.
Боюсь, вас ожидает шок, хотя уверяю - ничего страшного вы не увидите.
Я так трясся от ужаса, что бородатому мужчине пришлось меня
поддерживать, иначе до зеркала я не дошел бы. В свободной руке он нес
лампу (не ту, которой он светил снизу, а другую, взятую им со стола и
дающую еще меньше света).
В зеркале я увидел худого мужчину средних лет, с темными волосами,
одетого в костюм англиканского пастора. Он носил очки в стальной оправе,
стекла которых поблескивали под бледным, ненормально высоким лбом.
Это был первый из молчаливых гостей.
Тот, что сжег книги.


1 2