Холодные рыбьи глаза чудовища уставились на Эбнера...
Эта немая сцена продолжалась не более секунды. С леденящим душу
горловым клекотом Ие-йя-а-а-а-уа-уа-ха- ха-а-а-нга-га-а-хву-у-у-у... тварь
поднялась на дыбы и ринулась на Эбнера, вытянув перед собой свои громадные
страшные лапищи.
Реакция Эбнера была молниеносной словно провидение подсказало ему, как
нужно действовать в этот кошмарный момент истины. Он размахнулся и изо всех
сил швырнул горящую керосиновую лампу в набегавшего монстра.
Яркое пламя мгновенно охватило жуткую телесную оболочку жабоподобной
твари. Остановившись как вкопанная, она принялась яростно терзать свою
плоть, тщетно пытаясь сбросить с себя быстро пожиравший ее огонь. Глухое,
низкое рычание внезапно сменилось пронзительным визгом:
- Ма-ма-ма-ма ма-а-а-ма-а-а-а-а-а!... Эбнер с силой захлопнул дверь и
опрометью бросился вниз. Он летел по коридорам и комнатам, слыша громкий
стук сердца, которое готово было вот-вот выскочить из груди. Даже оказавшись
в автомобиле, где можно было чувствовать себя в относительной безопасности,
он долго не мог прийти в себя. Лишенный почти всяких чувств и почти
ослепленный неописуемым ужасом, он включил зажигание и, дав полный газ,
помчался, не разбирая дороги, прочь от этого проклятого места.
Старые бревна постройки занялись как сухой трут, и вскоре густой белый
дым, клубившийся над особняком, сменился высоко взметнувшимся в ночное небо
столбом яркого пламени. Но этого Эбнер уже не видел. Вцепившись в рулевое
колесо, он, как одержимый, гнал машину, полузакрыв глаза, будто стремясь
навсегда избавить свое сознание от увиденной им чудовищной картины, а вслед
ему летели с вершин черных холмов издевательские крики козодоев и доносилось
с болот ехидное кваканье лягушек.
Но ничто было не в силах заставить его забыть сцену того поистине
безумного катаклизма, коим завершились его долгие попытки раскрыть тайну
старого дома. То, что он наконец-то узнал о заколоченной комнате, буквально
обжигало его мозг настолько ужасной была подоплека всех событий и явлений,
так или иначе связанных с этим зловещим помещением., Он вспомнил свои
далекие детские годы; вспомнил огромные, наполненные кусками сырого мяса
блюда, которые дед Лютер ежедневно относил в заколоченную комнату. Наивный
он думал, что тетя Сари готовит это мясо; но сейчас он знал, что обитатели
комнаты над мельницей поедали его сырым. Он вспомнил упоминания о "Р.",
который "наконец-то вернулся" после внезапного бегства вернулся под
единственную известную ему крышу. Он вспомнил и о непонятных заметках Лютера
об исчезнувших овцах и коровах и останках диких животных, а также
восстановил в памяти запись, касавшуюся "размеров, соотносящихся с
количеством пищи" и "регулирования" этих размеров за счет "строгой диеты".
Совсем как у глубоководных! После смерти Сари Лютер окончательно перестал
кормить того, кого ранее держал "на строгой диете", надеясь, что бессрочное
заточение без воды и пищи убьет узника заколоченной комнаты. И все же он не
верил в это до конца именно поэтому он так настойчиво убеждал Эбнера лишить
жизни "какое бы то ни было живое существо", которое тот обнаружит в стенах
комнаты над мельницей. И Эбнер действительно обнаружил эту тварь, но, не
придав значения дедовскому предостережению, не стал преследовать ее. Выломав
ставни и неосторожно разбив окно в заколоченной комнате, он дал ей свободу,
и какие-то несколько дней отпущенное на волю существо, питаясь сначала
пойманной в Мискатонию рыбой, а затем, по мере своего дьявольского роста,
мелкими, а после них крупными животными и наконец человеческой плотью,
выросло в то самое чудовище, от которого только что чудом удалось спастись
Эбнеру чудовище, являющее собой жуткий гибрид человека и лягушки, но в то же
время сохранившее в себе такие человеческие черты, как привязанность к
родному дому и к матери, которую оно призывало на помощь перед лицом
неминуемой смерти чудовище, порожденное нечестивым союзом Сари Уэтли и Рэлсы
Марша, отродье проклятого Богом ублюдка, монстр, который навсегда останется
в памяти Эбнера Уэтли его кузен Рэлса, приговоренный к смерти железной волей
деда Лютера, вместо того, чтобы давным-давно быть отпущенным в морские
глубины для радостной встречи с глубоководными, коим благоволят великие
Дагон и Ктулху!
The Shuttered Room (with A.Derlet; 1959) Е.Мусихина
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Эта немая сцена продолжалась не более секунды. С леденящим душу
горловым клекотом Ие-йя-а-а-а-уа-уа-ха- ха-а-а-нга-га-а-хву-у-у-у... тварь
поднялась на дыбы и ринулась на Эбнера, вытянув перед собой свои громадные
страшные лапищи.
Реакция Эбнера была молниеносной словно провидение подсказало ему, как
нужно действовать в этот кошмарный момент истины. Он размахнулся и изо всех
сил швырнул горящую керосиновую лампу в набегавшего монстра.
Яркое пламя мгновенно охватило жуткую телесную оболочку жабоподобной
твари. Остановившись как вкопанная, она принялась яростно терзать свою
плоть, тщетно пытаясь сбросить с себя быстро пожиравший ее огонь. Глухое,
низкое рычание внезапно сменилось пронзительным визгом:
- Ма-ма-ма-ма ма-а-а-ма-а-а-а-а-а!... Эбнер с силой захлопнул дверь и
опрометью бросился вниз. Он летел по коридорам и комнатам, слыша громкий
стук сердца, которое готово было вот-вот выскочить из груди. Даже оказавшись
в автомобиле, где можно было чувствовать себя в относительной безопасности,
он долго не мог прийти в себя. Лишенный почти всяких чувств и почти
ослепленный неописуемым ужасом, он включил зажигание и, дав полный газ,
помчался, не разбирая дороги, прочь от этого проклятого места.
Старые бревна постройки занялись как сухой трут, и вскоре густой белый
дым, клубившийся над особняком, сменился высоко взметнувшимся в ночное небо
столбом яркого пламени. Но этого Эбнер уже не видел. Вцепившись в рулевое
колесо, он, как одержимый, гнал машину, полузакрыв глаза, будто стремясь
навсегда избавить свое сознание от увиденной им чудовищной картины, а вслед
ему летели с вершин черных холмов издевательские крики козодоев и доносилось
с болот ехидное кваканье лягушек.
Но ничто было не в силах заставить его забыть сцену того поистине
безумного катаклизма, коим завершились его долгие попытки раскрыть тайну
старого дома. То, что он наконец-то узнал о заколоченной комнате, буквально
обжигало его мозг настолько ужасной была подоплека всех событий и явлений,
так или иначе связанных с этим зловещим помещением., Он вспомнил свои
далекие детские годы; вспомнил огромные, наполненные кусками сырого мяса
блюда, которые дед Лютер ежедневно относил в заколоченную комнату. Наивный
он думал, что тетя Сари готовит это мясо; но сейчас он знал, что обитатели
комнаты над мельницей поедали его сырым. Он вспомнил упоминания о "Р.",
который "наконец-то вернулся" после внезапного бегства вернулся под
единственную известную ему крышу. Он вспомнил и о непонятных заметках Лютера
об исчезнувших овцах и коровах и останках диких животных, а также
восстановил в памяти запись, касавшуюся "размеров, соотносящихся с
количеством пищи" и "регулирования" этих размеров за счет "строгой диеты".
Совсем как у глубоководных! После смерти Сари Лютер окончательно перестал
кормить того, кого ранее держал "на строгой диете", надеясь, что бессрочное
заточение без воды и пищи убьет узника заколоченной комнаты. И все же он не
верил в это до конца именно поэтому он так настойчиво убеждал Эбнера лишить
жизни "какое бы то ни было живое существо", которое тот обнаружит в стенах
комнаты над мельницей. И Эбнер действительно обнаружил эту тварь, но, не
придав значения дедовскому предостережению, не стал преследовать ее. Выломав
ставни и неосторожно разбив окно в заколоченной комнате, он дал ей свободу,
и какие-то несколько дней отпущенное на волю существо, питаясь сначала
пойманной в Мискатонию рыбой, а затем, по мере своего дьявольского роста,
мелкими, а после них крупными животными и наконец человеческой плотью,
выросло в то самое чудовище, от которого только что чудом удалось спастись
Эбнеру чудовище, являющее собой жуткий гибрид человека и лягушки, но в то же
время сохранившее в себе такие человеческие черты, как привязанность к
родному дому и к матери, которую оно призывало на помощь перед лицом
неминуемой смерти чудовище, порожденное нечестивым союзом Сари Уэтли и Рэлсы
Марша, отродье проклятого Богом ублюдка, монстр, который навсегда останется
в памяти Эбнера Уэтли его кузен Рэлса, приговоренный к смерти железной волей
деда Лютера, вместо того, чтобы давным-давно быть отпущенным в морские
глубины для радостной встречи с глубоководными, коим благоволят великие
Дагон и Ктулху!
The Shuttered Room (with A.Derlet; 1959) Е.Мусихина
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14