Дальше все очень просто. Мое стремление выйти наружу и войти в храм
стало уже необъяснимым и повелительным зовом, который решительно нельзя
отвергнуть. Моя собственная немецкая воля больше не контролирует моих
действий, и с этого времени усилие воли возможно только во второстепенных
случаях. То же безумие, что погнало Кленце к его смерти, незащищенного, с
непокрытой головой прямо в океан; но я пруссак и трезвомыслящий человек и
до конца использую все то немногое, что еще не кончилось. Когда я впервые
понял, что должен идти, я подготовил свой водолазный костюм, шлем и
регенератор воздуха для срочного погружения; закончил эту поспешную
хронику событий в надежде, что она когда-нибудь достигнет мира. Я
запечатаю манускрипт в бутылку и доверю ее морю, когда насовсем оставлю
У-29.

Во мне нет страха, даже после пророчеств безумного Кленце. То, что я
видел, не может быть правдой: я знаю, что это мое собственное сумасшествие
и по большей части оно объясняется кислородным голоданием. Свет в храме -
чистейшая иллюзия, и я умру спокойно, как истинный немец, в черных и
забытых глубинах. Этот дьявольский смех, который я слышу, дописывая,
звучит только в моем слабеющем мозгу. Поэтому я тщательно надеваю свой
костюм и отважно шагаю вверх по ступеням в древний храм, в эту молчащую
тайну неизмеримых вод и несочтенных лет.

1 2 3 4 5