Он еще не застегнул свою мантию, так как в маленькой комнате было тепло, несмотря на ночную сырость. Ни единая драгоценность не украшала его.
Морган осмотрел себя, отметив перстни с Грифоном и Львом на своих пальцах, затем медленно подошел к Дункану.
Дункан был настолько поглощен своим занятием, что, кажется, даже не замечал своего родственника.
— Ты не устал ждать? — спросил Морган, нависая над ним.
Дункан со слабой улыбкой оторвался от чтения.
— Немного. Но искусству ждать священники учатся с самого начала своей духовной карьеры. Тебе нужно прекратить бегать по комнате, спокойно сесть и попытаться расслабиться.
Значит, Дункан видел, что Морган немного нервничает.
Морган тяжело сел на скамью, откинул назад голову, так что она уперлась в стену, и сложил руки на груди с видом отчаянно скучающего человека.
— Расслабиться? Легко сказать. Ты любишь всякие церемонии. Служба в церкви приучила тебя к ним. А я волнуюсь, как молодой рыцарь перед своим первым турниром… Но это еще не все. Кажется, я скоро умру от голода, ведь у меня весь день не было во рту ни крошки.
— И у меня тоже.
— Но ты переносишь это лучше, чем я. Не забывай, что я всего-навсего вельможа, привыкший удовлетворять все свои прихоти. Я бы сейчас выпил даже отвратительного вина из Джассы.
Дункан закрыл книгу и с улыбкой прислонился к стене.
— Ты сам не знаешь, что говоришь. Подумай, что с тобой будет, если ты выпьешь вина на голодный желудок. А кроме того, это местное вино таково, что лучше умереть от жажды, чем его пить.
— Да, ты прав, — согласился Морган и закрыл глаза.
Дункан хмыкнул.
— Я думаю, вряд ли епископы хотят, чтобы мы упали в обморок от голода во время церемонии.
— Это было бы самое лучшее, — усмехнулся Морган, поднимаясь со скамьи и возобновляя свое хождение по комнате.
— Ты только представь: кающиеся Дерини долго изнуряли себя голодом, их дух ослаб, сердце очистилось, и они пали ниц перед лицом Всемогущего.
— Ты знаешь, что…
Раздался тихий стук в дверь, и Дункан оборвал фразу на полуслове. Он оглянулся на Моргана и встал. В комнату вошел епископ Кардиель, одетый в малиновую мантию с отброшенным на плечи капюшоном.
Морган и Дункан склонились перед ним, чтобы поцеловать его перстень. Епископ мановением руки приказал сопровождающему его монаху выйти из комнаты, тщательно закрыл за ним дверь и достал из складок мантии кусок пергамента.
— Это пришло час назад, — тихо сказал он, протягивая документ Моргану и с беспокойством глядя в окно. — От короля. Он желает вам успеха в сегодняшнем деле и через три дня назначает встречу в Кор Ремунте. Очень надеюсь, что мы не разочаруем его.
— Разочаруем?
Морган подошел поближе к свече, чтобы прочесть послание. Затем спросил:
— А в чем дело? Что-нибудь идет не так, как надо?
— Пока нет, — ответил Кардиель, протягивая руку за письмом, и Морган без слов вернул его. — У вас есть вопросы о порядке прохождения церемонии?
— Отец Хью ознакомил нас с этим несколько часов назад, — сказал Дункан, внимательно изучая лицо Кардиеля. — Если возникли какие-нибудь трудности, то мы должны знать о них, чтобы быть готовыми.
Кардиель долго молчал, затем отвернулся и оперся на подоконник. Некоторое время он смотрел в окно, как бы выбирая слова, а затем, полуобернувшись, приготовился говорить. Его профиль четко вырисовывался на фоне темнеющего неба. Из-под распахнувшейся мантии виднелась белоснежная кружевная рубашка. И Морган понял, что епископ прервал церемонию одевания, чтобы прийти к ним.
Морган с замиранием сердца ждал, что же тот скажет.
Кардиель сказал:
— Сегодня днем вы произвели хорошее впечатление. Народ любит публичное покаяние грешников. Это позволяет людям чувствовать себя могущественными. К счастью, большинство тех, кто ждет вас сегодня вечером, верит в искренность ваших намерений.
У Моргана вырвалось:
— Однако…
Кардиель опустил глаза и улыбнулся ему.
— Увы, «однако» всегда существует, не правда ли? — он посмотрел прямо в глаза Моргану. — Аларик, постарайся поверить, что я на вашей стороне.
Он повернулся к Дункану:
— Но все же сегодня вечером будет немало тех, кто не убежден в вашей искренности, как бы вы ни клялись. Только чудо сможет убедить их, что вы не замышляете зла.
— И вы хотите, чтобы мы совершили чудо, Ваше Преосвященство?
— пробормотал Морган.
— О Боже, нет! — воскликнул Кардиель и замахал руками, энергично отрицая такую невероятную возможность. — Только не это!
Затем, немного успокоившись, он мягко продолжал:
— Аларик, я уже четыре года епископ Джассы. И за это время, а также за все годы епископства пяти моих предшественников в этой епархии никогда не было скандалов.
— Может быть, вам следовало вспомнить об этом до того, как затевать раскол? — вкрадчиво осведомился Морган.
Эти слова причинили Кардиелю боль:
— Я сделал то, что подсказало мне сердце.
— Ваш разум согласен с вашим решением, — вступил в беседу Дункан, — но сердце опасается двух Дерини. Так?
Кардиель взглянул на него, нервно кашлянул.
— Я… возможно… — он снова откашлялся. — Может быть, — епископ помолчал. — Дункан, я пришел сюда, чтобы потребовать от вас слова, что сегодня вечером вы не будете применять свое могущество. Вы должны дать торжественную клятву: что бы ни произошло, вы не будете делать ничего, что отличало бы вас от других кающихся грешников, желающих помириться с Церковью. Думаю, вы понимаете важность этого требования.
Морган опустил глаза и задумчиво поджал губы.
— Арлиан знает о вашем требовании?
— Да. Он знает. И согласен с тем, что магии сегодня быть не должно.
Дункан пожал плечами, посмотрел на Моргана.
— Вам нужно наше честное слово? Я его вам даю.
— И я, — сказал Морган после секундной заминки.
Кардиель облегченно вздохнул.
— Благодарю. Я на несколько минут оставлю вас. Полагаю, вы хотите подготовиться к церемонии. Мы с Арлианом придем сюда.
Когда за Кардиелем закрылась дверь, Дункан пристально посмотрел на своего кузена.
Тот стоял неподвижно, и в свете единственной свечи, освещающей комнату, его лицо казалось маской сосредоточенности.
По стенам комнаты плясали беспорядочные тени. Дункан долго молчал, а затем подошел к Моргану. Смутное беспокойство омрачало его мысли.
— Аларик, — тихо начал он, — что…
Тот вздрогнул, вышел из состояния глубокой задумчивости и приложил палец к губам. Затем, оглянувшись на дверь, подошел к скамье и опустился на колени.
— Мы мало молились за последние недели, Дункан, — сказал он, жестом подзывая Дункана и снова оглядываясь на дверь. — Ты не помолишься со мной?
Без лишних слов Дункан опустился рядом с ним на колени. В его глазах застыло вопросительное выражение. Он сотворил крест, а потом хотел заговорить, тоже оглянувшись на дверь, но скорее почувствовал, чем услышал, односложное предупреждение Моргана:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Морган осмотрел себя, отметив перстни с Грифоном и Львом на своих пальцах, затем медленно подошел к Дункану.
Дункан был настолько поглощен своим занятием, что, кажется, даже не замечал своего родственника.
— Ты не устал ждать? — спросил Морган, нависая над ним.
Дункан со слабой улыбкой оторвался от чтения.
— Немного. Но искусству ждать священники учатся с самого начала своей духовной карьеры. Тебе нужно прекратить бегать по комнате, спокойно сесть и попытаться расслабиться.
Значит, Дункан видел, что Морган немного нервничает.
Морган тяжело сел на скамью, откинул назад голову, так что она уперлась в стену, и сложил руки на груди с видом отчаянно скучающего человека.
— Расслабиться? Легко сказать. Ты любишь всякие церемонии. Служба в церкви приучила тебя к ним. А я волнуюсь, как молодой рыцарь перед своим первым турниром… Но это еще не все. Кажется, я скоро умру от голода, ведь у меня весь день не было во рту ни крошки.
— И у меня тоже.
— Но ты переносишь это лучше, чем я. Не забывай, что я всего-навсего вельможа, привыкший удовлетворять все свои прихоти. Я бы сейчас выпил даже отвратительного вина из Джассы.
Дункан закрыл книгу и с улыбкой прислонился к стене.
— Ты сам не знаешь, что говоришь. Подумай, что с тобой будет, если ты выпьешь вина на голодный желудок. А кроме того, это местное вино таково, что лучше умереть от жажды, чем его пить.
— Да, ты прав, — согласился Морган и закрыл глаза.
Дункан хмыкнул.
— Я думаю, вряд ли епископы хотят, чтобы мы упали в обморок от голода во время церемонии.
— Это было бы самое лучшее, — усмехнулся Морган, поднимаясь со скамьи и возобновляя свое хождение по комнате.
— Ты только представь: кающиеся Дерини долго изнуряли себя голодом, их дух ослаб, сердце очистилось, и они пали ниц перед лицом Всемогущего.
— Ты знаешь, что…
Раздался тихий стук в дверь, и Дункан оборвал фразу на полуслове. Он оглянулся на Моргана и встал. В комнату вошел епископ Кардиель, одетый в малиновую мантию с отброшенным на плечи капюшоном.
Морган и Дункан склонились перед ним, чтобы поцеловать его перстень. Епископ мановением руки приказал сопровождающему его монаху выйти из комнаты, тщательно закрыл за ним дверь и достал из складок мантии кусок пергамента.
— Это пришло час назад, — тихо сказал он, протягивая документ Моргану и с беспокойством глядя в окно. — От короля. Он желает вам успеха в сегодняшнем деле и через три дня назначает встречу в Кор Ремунте. Очень надеюсь, что мы не разочаруем его.
— Разочаруем?
Морган подошел поближе к свече, чтобы прочесть послание. Затем спросил:
— А в чем дело? Что-нибудь идет не так, как надо?
— Пока нет, — ответил Кардиель, протягивая руку за письмом, и Морган без слов вернул его. — У вас есть вопросы о порядке прохождения церемонии?
— Отец Хью ознакомил нас с этим несколько часов назад, — сказал Дункан, внимательно изучая лицо Кардиеля. — Если возникли какие-нибудь трудности, то мы должны знать о них, чтобы быть готовыми.
Кардиель долго молчал, затем отвернулся и оперся на подоконник. Некоторое время он смотрел в окно, как бы выбирая слова, а затем, полуобернувшись, приготовился говорить. Его профиль четко вырисовывался на фоне темнеющего неба. Из-под распахнувшейся мантии виднелась белоснежная кружевная рубашка. И Морган понял, что епископ прервал церемонию одевания, чтобы прийти к ним.
Морган с замиранием сердца ждал, что же тот скажет.
Кардиель сказал:
— Сегодня днем вы произвели хорошее впечатление. Народ любит публичное покаяние грешников. Это позволяет людям чувствовать себя могущественными. К счастью, большинство тех, кто ждет вас сегодня вечером, верит в искренность ваших намерений.
У Моргана вырвалось:
— Однако…
Кардиель опустил глаза и улыбнулся ему.
— Увы, «однако» всегда существует, не правда ли? — он посмотрел прямо в глаза Моргану. — Аларик, постарайся поверить, что я на вашей стороне.
Он повернулся к Дункану:
— Но все же сегодня вечером будет немало тех, кто не убежден в вашей искренности, как бы вы ни клялись. Только чудо сможет убедить их, что вы не замышляете зла.
— И вы хотите, чтобы мы совершили чудо, Ваше Преосвященство?
— пробормотал Морган.
— О Боже, нет! — воскликнул Кардиель и замахал руками, энергично отрицая такую невероятную возможность. — Только не это!
Затем, немного успокоившись, он мягко продолжал:
— Аларик, я уже четыре года епископ Джассы. И за это время, а также за все годы епископства пяти моих предшественников в этой епархии никогда не было скандалов.
— Может быть, вам следовало вспомнить об этом до того, как затевать раскол? — вкрадчиво осведомился Морган.
Эти слова причинили Кардиелю боль:
— Я сделал то, что подсказало мне сердце.
— Ваш разум согласен с вашим решением, — вступил в беседу Дункан, — но сердце опасается двух Дерини. Так?
Кардиель взглянул на него, нервно кашлянул.
— Я… возможно… — он снова откашлялся. — Может быть, — епископ помолчал. — Дункан, я пришел сюда, чтобы потребовать от вас слова, что сегодня вечером вы не будете применять свое могущество. Вы должны дать торжественную клятву: что бы ни произошло, вы не будете делать ничего, что отличало бы вас от других кающихся грешников, желающих помириться с Церковью. Думаю, вы понимаете важность этого требования.
Морган опустил глаза и задумчиво поджал губы.
— Арлиан знает о вашем требовании?
— Да. Он знает. И согласен с тем, что магии сегодня быть не должно.
Дункан пожал плечами, посмотрел на Моргана.
— Вам нужно наше честное слово? Я его вам даю.
— И я, — сказал Морган после секундной заминки.
Кардиель облегченно вздохнул.
— Благодарю. Я на несколько минут оставлю вас. Полагаю, вы хотите подготовиться к церемонии. Мы с Арлианом придем сюда.
Когда за Кардиелем закрылась дверь, Дункан пристально посмотрел на своего кузена.
Тот стоял неподвижно, и в свете единственной свечи, освещающей комнату, его лицо казалось маской сосредоточенности.
По стенам комнаты плясали беспорядочные тени. Дункан долго молчал, а затем подошел к Моргану. Смутное беспокойство омрачало его мысли.
— Аларик, — тихо начал он, — что…
Тот вздрогнул, вышел из состояния глубокой задумчивости и приложил палец к губам. Затем, оглянувшись на дверь, подошел к скамье и опустился на колени.
— Мы мало молились за последние недели, Дункан, — сказал он, жестом подзывая Дункана и снова оглядываясь на дверь. — Ты не помолишься со мной?
Без лишних слов Дункан опустился рядом с ним на колени. В его глазах застыло вопросительное выражение. Он сотворил крест, а потом хотел заговорить, тоже оглянувшись на дверь, но скорее почувствовал, чем услышал, односложное предупреждение Моргана:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95