– Ну, мать… Это похоже на сказку: пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что.
– Да, я понимаю, – поторопилась согласиться я. – Но я могу тебе его описать. Даже нарисовать могу.
Игорь вздохнул. Подвинул мне лист бумаги и ручку, велел:
– Рисуй, художница. Но я ничего не обещаю!
Я взяла ручку и наклонилась над листом. А Игорь раскрыл сложенную вчетверо газету и углубился в чтение. Через десять минут рисунок был готов. Нужно признать, что художник из меня, конечно, аховый, но, в общем, вышло похоже. Я подтолкнула лист к Игорю:
– Вот, смотри.
Игорь оторвался от какой-то газетной статьи, бросил на рисунок снисходительный взгляд, но тут же выпустил газету и быстро схватил лист. Поднес его к лицу так близко, словно хотел обнюхать. Потом взглянул на меня с выражением жадного ожидания:
– Где ты видела это украшение?
– Оно принадлежит моей сестре.
Игорь немного помолчал и вкрадчиво спросил:
– Это шутка?
Я удивилась:
– Почему? Ничего не шутка, амулет Динке подарил ее отец.
– Когда?
– Давно. Когда она родилась. Двадцать лет назад.
– И где он сейчас? – быстро спросил Игорь.
– Потеряла, – стыдливо призналась я.
– Потеряла… – повторил Игорь себе под нос. Сорвался с места, схватил мой рисунок и выскочил из кабинета. Я застыла в кресле, предчувствуя неприятности. Игорь вернулся не один, а с каким-то молодым жизнерадостным парнем.
– Вот, – сказал Игорь, указывая на меня. – Она говорит, что это их семейная цацка.
Молодой человек подтолкнул Игоря в бок.
– Невежа! – Поклонился мне, с достоинством представился: – Александр Васильевич. Можно просто Саша.
– Лиза, – механически ответила я. Спохватилась и добавила: – Очень приятно.
Молодой человек не стал терять время на ненужные любезности. Показал мне мой рисунок, спросил:
– Это правда?
– Что именно?
– Что эта вещь находится у вас?
– Находилась, – поправил Игорь. – Она, видишь ли, ее потеряла.
– Потеряла! – ахнул Саша и посмотрел на меня с отвращением. А потом повернулся к Игорю, и между ними произошел малопонятный разговор:
– Этого не может быть!
– Почему? Вспомни: Наполеон поворошил царские могилки!
– Тогда он должен был увезти цепь во Францию!
– Совсем не обязательно! Материал грубый: железо, камень… Чего с ним возиться? И потом, могилу мог разорить какой-нибудь безграмотный солдафон. Взял цепочку, прикинул стоимость и выкинул. Или потерял, когда армия драпала. Или обменял на пару валенок.
– А может, это не оригинал? Может, это копия? Изготовили по рисунку, мало ли таких подделок!..
– Стоп! – сказала я.
Мужчины умолкли и повернулись ко мне.
– Мне кто-нибудь объяснит, в чем дело? – злобно спросила я.
Игорь глубоко вздохнул:
– Лиза, если это та самая вещь, о которой мы думаем… Я тебе шею сверну!
– И я, – пообещал Саша.
– За что? – испугалась я.
– За то, что ты ее посеяла, ворона!
Я отвернула ворот водолазки и показала синяки на шее.
– Убивали меня уже, убивали! Только не знаю, за что. Мужчины, не томите, объясните, в чем дело. А то так и помру, не узнав, за что били.
Игорь подошел ближе, внимательно осмотрел мои синяки.
– А это… – Он тронул свою правую скулу. – Тоже связано с цепью?
– Думаю, что да.
Игорь хмыкнул и оглянулся на приятеля. Саша приблизился, в свою очередь внимательно осмотрел мои боевые шрамы.
– Да, досталось вам… Чего от вас хотели?
– Хотели амулет, – ответила я. – Или цепь, как вы ее называете.
– Отдала? – быстро спросил Игорь.
– Нет. Я ее к тому времени уже потеряла, поэтому отдать не могла.
– А где потеряла, помнишь?
Я сделала короткий энергичный жест ладонью.
– Все! Пока вы мне не объясните, что это за вещь, я больше слова не скажу!
Игорь переглянулся с Сашей и велел:
– Валяй! Ты у нас специалист по этому периоду!
Саша подошел к книжным стеллажам, покопался среди корешков. Достал огромный тяжелый потрепанный фолиант, переплетенный в кожу, положил его передо мной. Быстро перелистал страницы, остановился на какой-то картинке, пригласил:
– Смотрите.
Я наклонилась над книгой. На портрете был изображен человек лет сорока с царскими регалиями в руках: скипетром и державой. На голове у мужчины сияла драгоценными камнями шапка Мономаха. Только вот черты лица показались мне странными – разрез глаз какой-то татарский… Что за нелепость?
– Кто это? – спросила я, указывая на портрет.
– Это, Лиза, российский самодержец по имени Симеон Бекбулатович, – ответил мне Игорь.
Я посмотрела на Сашу. Саша кивнул. Я засмеялась:
– Симеон Бекбулатович? Что за шутки? Не было в России такого самодержца!
– Был, Лиза, был, – подтвердил Саша. – Просто процарствовал он всего год, и многие историки не считают нужным упоминать такое кратковременное правление.
– Но он же похож на татарина!
– А он и был татарином, – ответил Саша. – Это прямой потомок Чингисхана. И по прихоти судьбы он оказался на русском престоле. Неужели не помните такого эпизода? Вы же историк!
Я покачала головой. Не помню.
– Стыдно, барышня! – укорил Саша.
– Лиза специализировалась по искусствоведению, – оправдал меня Игорь.
– А-а-а! Тогда понятно, – сжалился Саша. – Ладно, расскажу все по порядку.
И он рассказал. Поскольку рассказ был длинный, я передам вам его в сжатом виде и своими словами. Хотя в Сашином изложении он был, конечно, гораздо интереснее.
Оказывается, случился этот казус в период царствования Ивана Грозного. Золотая Орда к тому времени распалась, многие потомки золотоордынских ханов перешли на службу к московским государям. Жил в те времена татарский царевич Саин-Бек, служил московскому царю, как до этого служил его отец Бек-Булат. Иван Грозный к царевичу относился благосклонно, даже сделал его ханом в Касимове, а потом и первым касимовским царем. В 1573 году по личному настоянию Ивана Грозного касимовский царь был крещен и стал называться Симеоном Бекбулатовичем. Зачем это понадобилось грозному царю? А вот зачем.
Осенью 1575 года произошло событие, которое перевернуло всю последующую жизнь Симеона Бекбулатовича. Иван Грозный отрекся от трона в пользу касимовского царя, а сам стал называться князем Иваном Московским. Покинул Кремль, переехал за Неглинку и поселился на бывшем опричном дворе.
Большинство бояр считало, что вся эта комедия задумана для новой войны со знатью. Иван Грозный, по всей видимости, решил расправиться с родовитыми противниками руками царя Симеона, а сам как бы оставался в стороне. Царские игры в отречение были хорошо известны. Народная память хранила ужасные воспоминания о начале опричнины:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81