- Как - Роза? - удивленно воскликнула Анна Петровна. - Ну что за человек скрытный!
- Ничего, ничего, она хорошая, ваша Роза, - улыбаясь, повторила соседка. - И такую хорошую вещь принесла Сашеньке на прощание! Знаете, такую куклу, только живую, ну, говорящую, и руками-ногами он двигает, и смеяться может, - оживленно и совсем по-детски рассказывала она.
- Постойте, постойте! Если это кукла, то почему "он"? Кто - он? И как это игрушка может смеяться? Вы что-то, верно, путаете.
- И ничего я не путаю, - обиделась соседка. - Это такая игрушка: наденешь его на руку, а он начинает двигаться. Почему "он"? Да он, как его, - Петрушка! И говорит так смешно! Роза Сашеньке показывала. Только Саша и не улыбнулась даже, - со вздохом прибавила соседка.
Глава пятая
ПЕТРУШКА ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ДАЛЬНИЕ КРАЯ
Петрушка был уже не очень молод - во всяком случае, лишь на несколько лет моложе восемнадцатилетней Розы. Когда она была девятилетней, только что принятой в отряд пионеркой и впервые в своей жизни пришла с товарищами в городской Дом пионеров, Петрушка лишь недавно появился на свет в театральной мастерской этого дома.
Он был сделан старшими ребятами - членами театрально-производственного кружка - под руководством старого мастера-кукольника Якова Сергеича.
Так как ребята мастерили его довольно долго, я не могу сказать, что он появился на свет так же интересно и неожиданно, как деревянный человечек Буратино из старой сказки.
Нет, Петрушку давно дожидались и долго снаряжали.
И все-таки какое это было событие, когда он окончательно появился на свет!
Ребята удивлялись и радовались - ведь это была их первая самостоятельно сделанная театральная кукла.
Доволен был и старый мастер Яков Сергеич, что помог ребятам смастерить такую отличную игрушку.
И в самом деле, это была отличная игрушка!
Когда Костик Петросян высоко поднял готового и уже одетого Петрушку, чтобы показать его всем ребятам, Петрушка сейчас же весело закивал им своей длинноносой головой в остроконечном колпачке и завертелся во все стороны. Конечно, ему хотелось получше и поскорей разглядеть все.
Он сразу же увидел кучу глины и много масок на столе, но не заинтересовался ими. Это было его туманное доисторическое прошлое, и такое серое, сырое - оно ему не понравилось.
А вот ярко-красные галстуки на шее у ребят ему очень понравились, и понравились пестрые лоскутки, и стрекотанье швейной машинки, и веселый шум, и звук трубы за дверью. Жизнь начиналась яркая, шумная и, видно, очень интересная.
Так и оказалось. И даже еще лучше! Лучше самого лучшего! Потому что он стал артистом, как только появился на свет! Он был действительно прирожденным артистом. И таким, которого сразу же признала и полюбила публика.
Когда под грохот и звон тарелок раздвигался пестрый занавес и Петрушка выскакивал на ширму, у него даже дух захватывало от восторга. Огни, свет, музыка, хохот ребят! Плясать бы и кувыркаться без конца!
Одного только он не любил - это когда невидимая, но властная сила стаскивала его со сцены и уносила за кулисы. "Хватит, побаловался", говорил звонкий, но строгий голос, и Петрушке сразу делалось скучно. Виси себе на гвоздике за ширмой и поглядывай на соседей - на вислоухого плюшевого зайца и сонного медведя. Когда-то еще выпустят! Им-то ничего хоть целый день виси, - а ему каково!
Ведь характер у него был совсем не такой, как у них. Они были просто куклы, а он актер! Не с его характером было висеть без дела на гвоздике.
Но и у Розы, его хозяйки, характер тоже был твердый.
- Петрушка, не приставай, - говорила она спокойно, когда Петрушка тыкался носом в ее руку, чтоб скорей выпускали на сцену. - Не твой выход. Сейчас Зайкина очередь.
Вы подумайте, Зайкина! А что он умел, этот лопоухий Зайка? Только кланяться, да подскакивать, да лопотать что-то Розиным голосом.
А ведь он, Петрушка, только притворялся, что слушает Розу. Он играл сам, конечно, сам! Разве кто-нибудь другой сумел бы так кувыркаться и плясать в Розиных неопытных еще руках? Разве кто-нибудь другой сумел бы так смешно раскланиваться и так отчаянно верещать?
Недаром зрители стучали ногами и хлопали, когда кончалось его представление, и кричали: "Петрушку! Петрушку!"
И вдруг все это кончилось. Он перестал быть артистом. Он больше не играл, не представлял, он не выскакивал на ширму под звон и грохот музыки, он не видел больше радостных, смеющихся ребячьих лиц, он не слышал таких сладостных для него аплодисментов.
Он лежал в темном и тесном шкафу, задыхаясь от нафталина и скуки, лежал долго - годами. Не с кем было даже поговорить, некому было пожаловаться. Рядом лежали старые Розины башмаки. Они тоже лежали без дела, но они только отдыхали и спали. "Уж и набегались мы на своем веку - все косточки ломит!" - кряхтели они, когда Роза перевертывала их, разыскивая что-то в стенном шкафу.
А Петрушке она сказала, один только раз сказала - ведь она была не очень разговорчива, эта Роза: "Подожди, Петрушка, не до тебя. Мне очень некогда".
Да, ей было очень некогда: она кончала семилетку, она поступала в техникум, она училась, делала доклады, сдавала экзамены...
Ну зачем, зачем ей подарили Петрушку, когда она расставалась с Домом пионеров, подарили в благодарность "За отличную работу в театральном кружке". Так было написано на красивой, с золотой каемкой грамоте, которую старший вожатый вручил Розе на прощание. И вместе с грамотой вручил его, Петрушку, заслуженного актера этой сцены.
Но ведь он не хотел уходить из театра! И ведь Роза так безжалостно забывала о нем! Забывала неделями, месяцами, годами...
Ему даже начинало казаться порой, что он стареет, что жизнь кончилась. Он много спал, дремал целыми днями. На носу его лежали шерстяные носки, на спине - старые калоши. Правда, они были завернуты и он тоже, но все-таки...
И вдруг о нем вспомнили! Роза вытащила его на свет, встряхнула и своим забытым, но милым - да, конечно же, милым! - голосом сказала:
- Встряхнись, Петрушка, начинается новая жизнь!
И она началась. Немножко странная жизнь, непонятная, не похожая на прежнюю, но все же очень интересная.
Сначала его чистили, приводили в порядок, переодевали.
"Ого, сейчас выпустят на сцену!" - думал Петрушка.
Но на сцену его не выпустили.
Потом его куда-то несли в кожаном чемоданчике вместе с книжками и бутербродами.
"Ого, несут в театр!" - думал Петрушка.
Но его принесли не в театр, а в какую-то другую квартиру, вынули из чемоданчика и передали какой-то незнакомой девочке. Может быть, его новой хозяйке за сценой?
Но новая хозяйка, тихо сказав: "Спасибо, Роза, большое вам спасибо", сейчас же снова уложила его в чемодан, на этот раз в большой, полный разных вещей - к счастью, уже не таких скучных, как в стенном шкафу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25