- Тогда выбор оружия за мной. Предлагаю пироги - кто больше
съест! Правила: обжираться до смерти одного из дуэлянтов. А
чтобы продлить мучения, сейчас будет чай.
- И все-таки я жду хоть каких-то объяснений, - сказал я уже
за чаем.
- Еще в спортзале я почти уверился, - начал Ган, - что мы
имеем дело с двумя совершенно разными существами - больным
человеком и нежитью, объединенными, однако, в этакий, так
сказать, коллектив. А что может объединить столь разных существ?
Ответ стар, как мир. Они должны быть разных полов. И если
нападавший на пункт переливания крови был мужчина, то логично
было бы предположить, что существо, нападавшее ночью на улицах,
окажется женского пола.
- Ты хочешь сказать, что у них любовь? - я был потрясен.
- Да, все это уже не раз бывало. Мужчина страдает тяжелой
формой нарушения обмена веществ, особенно пагубно при этом
действуют прямые солнечные лучи. Зато кровь приносит облегчение.
Собственно, достаточно и бычьей крови. Дать ему работу на
скотобойне - и никаких преступлений не было бы. А вот женщина -
настоящий вампир, нежить. С набором сверхчеловеческих
возможностей. Может быть, уже не одну сотню лет живет. У таких
частенько теплые чувства возникают к похожим на себя. Кстати,
вам ее будет трудненько взять. Передвигается быстро, как молния,
живуча до невероятного, разве что серебряный меч или кинжал...
- Ну хорошо, - прервал его я, - а как сейчас быть?
- Все предельно просто, - сказал Ган, - есть отпечаток
пальца, преступник только приехал в Москву, а при его совершенно
специфическом внешнем виде, прямо скажем, устрашающем облике, он
должен был запомниться всем, кто его видел...
- А какой он, собственно, должен иметь облик?
- Да это в любом учебнике можно найти, - пожал плечами Ган,
- насколько я помню, поражение слизистых оболочек таково, что с
одной стороны из-под изуродованных губ выглядывают зубы, с
другой стороны - атрофия десен, поэтому зубы выглядят как бы
большими, далее - поражения кожи, особенно лица и рук, выглядят,
как будто кожа слезает, что в сочетании с бледностью кожи
создает вид, так сказать, ожившего мертвеца. Вот для вашей
агентуры и работа - выявить всех новеньких такого страшненького
вида, да и поснимать у всех отпечатки. И трех дней не пройдет,
как он будет у вас в руках.
Я долго не думал. Дал соответствующую ориентировку. И всего
через двое суток подозреваемый был задержан. Отпечатки совпали.
Он и не отпирался, сразу признался в ограблении. Очная ставка со
стариком-сторожем ничего нового не прибавила. А вот о наличии
сообщницы он молчал. Ни в какую!
Но я уже как-то начал доверять Гану в его заключениях. Если
он говорит, что была сообщница, стало быть, так оно и есть. К
тому же плохое физическое состояние пойманного преступника не
позволяло предполагать его виновность в нападениях на женщин. Он
вообще не очень-то быстро двигался. Что же до его зубов, то они
шатались. Прикус их, как я и ожидал, не соответствовал ранам на
шеях женщин.
И вот я вновь в гостях у Гана. Только уже дома. Ужинаем.
Нас трое. Третий - тренер Гана по самбо, Антон. Да, в последнее
время я совсем перестал следить за связями Гана, вот он друга
себе завел, а я и не знал. Что же, тогда на пяток минут
отвлечемся от вампиров и сделаем одно дело. Пользуюсь тем, что
Ган на кухне. Показываю Антону удостоверение. Потом говорю, что
должен провести с ним беседу по линии своего учреждения. Парень,
разумеется, удивлен. Чтобы не разводить антимоний, вынимаю
готовый бланк. Подписка о неразглашении. Заполняю его шапку
данными Антона, предлагаю ознакомиться и подписать.
- Объект "Г" - это наш общий приятель, известный тебе как
Гена, - подвожу, наконец, черту, - а подписать все равно
придется. В интересах государственной безопасности. Все это
серьезно.
- Подписывай, Антош, - говорит Ган, возвратившись с кухни, -
он этими подписками уже всех замучил, работа у него такая...
- Но что за чушь, почему мои разговоры с тобой составляют
государственную тайну? - недоумевает тренер, обращаясь к Гану.
- Могут составлять, - поправляю я, - мальчик слишком много
знает...
И Антон подписывает необходимые бумаги. Он, разумеется,
рано или поздно узнает всю правду, вернее какую-то ее часть, но
на сегодня достаточно. Потом прошу Антона дать нам пяток минут
поговорить наедине.
- Итак, один за решеткой. Что дальше? - заканчиваю краткое
сообщение о поимке преступника.
- Ничего не говорит о сообщнице, - размышляет Ган вслух, -
наверное, все-таки любовь. Кстати, куда его поместили? Этому
человеку необходимо соответствующее медицинское обслуживание.
- Пока подозреваемый жалоб на здоровье не предъявлял, -
сказал я жестко, - так что пусть посидит в камере. Мы его в
одиночную поместили, дабы больших скандалов не было. Кто же
захочет сидеть в одной камере с вампиром... И будет прав в своих
жалобах!
- Если он в камере, - говорит мой собеседник, - то жить ему
не больше месяца. Ему нужна кровь. Вот устроили бы его работать
на мясокомбинат...
- Не о том разговор, - поправляю я Гана, - ты мне лучше
скажи, как вампирицу словить!
- Разговор как раз о том, - гнет свое Ган, - надо ведь
проявить хоть чуток гуманизма...
- Гуманизм в отношении вампиров, - усмехаюсь я, - это
нонсенс.
- Да хоть драконов, - настаивает подросток, - они же не
виноваты, что такими родились.
- Я не пойму, ты что, не хочешь мне больше помогать? - вот
уж не ожидал, что задам такой вопрос.
- Знаешь, - говорит Ган как-то задумчиво, - есть старое
правило: нельзя становиться на пути между любящими существами.
Даже... Вернее - особенно таким, как я. Ни к чему хорошему это
не приведет. Что здесь настоящее чувство - у меня и сомнений
нет. Согласись, для развлечений вампирша могла найти кого-нибудь
и посимпатичнее, да и поздоровее. Раз возится с таким - одна
нога в могиле - стало быть, любит. Он ее, видно, тоже. А поймать
ее сейчас можно, только играя на ее чувствах. Мне этого делать
нельзя. Я умываю руки...
- Ты что, серьезно? - не понимаю его сразу я. - Это ведь
вампир, чудовище, нападающее по ночам на людей, сосущее их
кровь...
- Вот сами и разбирайтесь, - стоит на своем Ган, - а мне
промеж влюбленных становиться никак нельзя! Скажи спасибо, что я
им помогать не начинаю...
- Да ты что! - чуть ли не кричу я. В комнату, услышав крик,
заходит Антон. Он все-таки друг этого бессмертного придурка.
- Что случилось? - спрашивает тренер со вполне определенной
интонацией. Еще один придурок, он ведь готов броситься защищать
того, кто менее всех нуждается в защите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30