Лишь с музыкой широких слоев дело обстояло иначе. На нее народная музыка Восточной Европы почти не оказала влияния. Здесь безраздельно властвовал джаз. И, стало быть, этим и определяется наша задача. Hiс Rhodus, hiс salta. Здесь Родос, здесь и прыгай.
Да, это так, соглашался он с нами. В корнях нашей народной музыки сокрыта такая же сила, что и в корнях джаза. У джаза своя, совершенно особая мелодика, в которой постоянно ощутима исконная шестизвуковая гамма старинных негритянских песен. Но и наша народная песня имеет своеобразную мелодику, тонально даже более богатую. У джаза оригинальная ритмика, чья фантастическая сложность выросла на тысячелетней культуре африканских барабанщиков и тамтамистов. Но и наша музыка ритмически невероятно самобытна. Наконец, джаз рождается на принципах импровизации. Но и поразительная сыгранность народных музыкантов, ничего не ведающих о нотах, основывается на импровизации.
Лишь одно разнит нас с джазом. Джаз быстро развивается и меняется. Его стиль в движении. Ведь как крута дорога от нью-орлеанской полифонии через hot-джаз, свинг, к cool-джазу и далее. Нью-орлеанскому джазу даже не снились гармонии, какие использует современный джаз. Наша народная музыка - это спящая принцесса из прошлых веков истории. Наша задача - разбудить ее. Она должна слиться с современной жизнью и развиваться вместе с ней. Развиваться так же, как джаз: оставаясь самой собой, не утрачивая своей мелодики и ритмики, она должна вступать во все новые и новые стилевые фазы. И говорить о нашем двадцатом столетии. Стать его музыкальным зеркалом. Нелегко, конечно. Это огромная задача. Это задача, которую можно выполнить лишь при социализме.
Что у нее общего с социализмом? - возражали мы.
Он объяснил нам. Старая деревня жила коллективной жизнью. Общие обряды сопровождали весь деревенский год.
Народное искусство жило исключительно внутри этих обрядов. Романтики воображали, что девушку на покосе охватывало вдохновение и из нее ключом била песня, как источник из скалы. Но народная песня возникает иначе, чем художественное стихотворение. Поэт творит, чтобы выразить самого себя, свою исключительность и неповторимость.
Народной песней человек не отделял себя от других, а напротив, сливался с остальными. Народная песня возникала как сталактит. Капля за каплей обрастала она новыми мотивами и новыми вариантами. Ее передавали от поколения к поколению, и каждый, кто ее пел, придавал ей что-то новое. У каждой песни было много творцов, и все они скромно терялись в тени своего творения. Ни одна народная песня не существовала сама по себе. У каждой была определенная функция. Были песни, что пелись на свадьбах, песни, что пелись на дожинки, на масленицу, песни рождественские, песни покосные, плясовые и похоронные. Даже любовные песни не существовали вне определенных привычных обрядов. Вечерние деревенские гулянки, пение под окнами девушек, сватовство - все это имело свой коллективный ритуал, и в этом ритуале песни занимали свое раз и навсегда установленное место.
Капитализм разрушил старую, коллективную жизнь. И тем самым народное искусство утратило свою почву, смысл своего бытования, свою функцию. Тщетны были бы попытки возродить его, покуда существуют такие общественные условия, в каких живут люди, разобщенные между собой, сами по себе. Но социализм освободит человека от ига одиночества. Люди будут жить в новой коллективности. Они будут связаны единым общественным интересом. Их личная жизнь сольется с общественной. Они вновь объединятся десятками общих обрядов, создадут свои новые коллективные традиции, а некоторые позаимствуют из прошлого. Дожинки, масленицы, плясовые забавы, трудовые обычаи. Возникнут и новые: Первое мая, митинги, праздники Освобождения, собрания. Здесь всюду найдет свое место народное искусство. Здесь оно будет развиваться, меняться и обновляться. Можем ли мы это понять, наконец?
Перед моими глазами всплывал день, когда у деревьев на наших улицах стояли привязанные войсковые лошади. За несколько дней до этого Красная Армия отбила наш город. Мы надели праздничные национальные костюмы и пошли играть в парк. Потягивая вино, играли без устали много часов подряд. Русские солдаты вторили нам. своими песнями. И я говорил себе тогда, что настает новая эра. Эра славян. Мы такие же наследники античности, как романские и германские народы. Но в отличие от них мы проспали и продремали много столетий. Зато выспались. И сейчас мы бодрые. Настал наш черед!
Это ощущение снова сейчас возвращалось ко мне. Я непрестанно думал о наших истоках. У джаза - корни в Африке, а ствол в Америке. Наша музыка уходит живыми корнями в музыкальность европейской античности. Мы хранители старого и драгоценного дара. Мысли выстраивались абсолютно логично, цепляясь одна за другую. Славяне приносят революцию. С нею - новую коллективность и новое братство. С нею - новое искусство, которое будет жить в народе так, как когда-то старые деревенские песни. Высокая миссия, которую возложила на нас история, на нас, юношей у цимбал, была поистине невероятной и при этом поистине закономерной.
А вскоре оказалось, что невероятное начинает и в самом деле сбываться. Никто никогда не сделал для нашего народного искусства столько, сколько коммунистическая власть. Огромные суммы ассигновала она на организацию новых ансамблей. Народная музыка, скрипка и цимбалы ежедневно звучали по радио. Моравские и словацкие народные песни наводнили институты, праздники Первомая, молодежные гулянья и эстрады. Джаз не только совершенно исчез из обихода нашей страны, но стал символом западного капитализма и его упадка. Молодежь перестала танцевать танго и буги-вуги и на своих увеселениях и праздниках, обнимая друг друга за плечи, водила по кругу хороводы. Коммунистическая партия делала все, чтобы создать новый стиль жизни. Такой, как в Советском Союзе. Она опиралась на знаменитое сталинское определение нового искусства: народное по форме, социалистическое по содержанию. А народную форму не могло придать нашей музыке, танцу, поэзии ничто другое, кроме народного искусства.
Наша капелла плыла по вздутым волнам этой политики. Вскоре она стала известна по всей стране. Пополнилась певцами и танцорами и превратилась в мощный ансамбль, который давал концерты на сотнях эстрад дома и ежегодно выезжал за границу. И пели мы не только по старинке о Яничке, что убил свою милую, но и новые песни, которые создавали в ансамбле сами. Вот хотя бы о том, как "живется хорошо там, где нету пана", или песню о Сталине, о вспаханных межах, о дожинках на кооперативном поле. Наша песня уже перестала быть лишь воспоминанием о старых временах. Она жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Да, это так, соглашался он с нами. В корнях нашей народной музыки сокрыта такая же сила, что и в корнях джаза. У джаза своя, совершенно особая мелодика, в которой постоянно ощутима исконная шестизвуковая гамма старинных негритянских песен. Но и наша народная песня имеет своеобразную мелодику, тонально даже более богатую. У джаза оригинальная ритмика, чья фантастическая сложность выросла на тысячелетней культуре африканских барабанщиков и тамтамистов. Но и наша музыка ритмически невероятно самобытна. Наконец, джаз рождается на принципах импровизации. Но и поразительная сыгранность народных музыкантов, ничего не ведающих о нотах, основывается на импровизации.
Лишь одно разнит нас с джазом. Джаз быстро развивается и меняется. Его стиль в движении. Ведь как крута дорога от нью-орлеанской полифонии через hot-джаз, свинг, к cool-джазу и далее. Нью-орлеанскому джазу даже не снились гармонии, какие использует современный джаз. Наша народная музыка - это спящая принцесса из прошлых веков истории. Наша задача - разбудить ее. Она должна слиться с современной жизнью и развиваться вместе с ней. Развиваться так же, как джаз: оставаясь самой собой, не утрачивая своей мелодики и ритмики, она должна вступать во все новые и новые стилевые фазы. И говорить о нашем двадцатом столетии. Стать его музыкальным зеркалом. Нелегко, конечно. Это огромная задача. Это задача, которую можно выполнить лишь при социализме.
Что у нее общего с социализмом? - возражали мы.
Он объяснил нам. Старая деревня жила коллективной жизнью. Общие обряды сопровождали весь деревенский год.
Народное искусство жило исключительно внутри этих обрядов. Романтики воображали, что девушку на покосе охватывало вдохновение и из нее ключом била песня, как источник из скалы. Но народная песня возникает иначе, чем художественное стихотворение. Поэт творит, чтобы выразить самого себя, свою исключительность и неповторимость.
Народной песней человек не отделял себя от других, а напротив, сливался с остальными. Народная песня возникала как сталактит. Капля за каплей обрастала она новыми мотивами и новыми вариантами. Ее передавали от поколения к поколению, и каждый, кто ее пел, придавал ей что-то новое. У каждой песни было много творцов, и все они скромно терялись в тени своего творения. Ни одна народная песня не существовала сама по себе. У каждой была определенная функция. Были песни, что пелись на свадьбах, песни, что пелись на дожинки, на масленицу, песни рождественские, песни покосные, плясовые и похоронные. Даже любовные песни не существовали вне определенных привычных обрядов. Вечерние деревенские гулянки, пение под окнами девушек, сватовство - все это имело свой коллективный ритуал, и в этом ритуале песни занимали свое раз и навсегда установленное место.
Капитализм разрушил старую, коллективную жизнь. И тем самым народное искусство утратило свою почву, смысл своего бытования, свою функцию. Тщетны были бы попытки возродить его, покуда существуют такие общественные условия, в каких живут люди, разобщенные между собой, сами по себе. Но социализм освободит человека от ига одиночества. Люди будут жить в новой коллективности. Они будут связаны единым общественным интересом. Их личная жизнь сольется с общественной. Они вновь объединятся десятками общих обрядов, создадут свои новые коллективные традиции, а некоторые позаимствуют из прошлого. Дожинки, масленицы, плясовые забавы, трудовые обычаи. Возникнут и новые: Первое мая, митинги, праздники Освобождения, собрания. Здесь всюду найдет свое место народное искусство. Здесь оно будет развиваться, меняться и обновляться. Можем ли мы это понять, наконец?
Перед моими глазами всплывал день, когда у деревьев на наших улицах стояли привязанные войсковые лошади. За несколько дней до этого Красная Армия отбила наш город. Мы надели праздничные национальные костюмы и пошли играть в парк. Потягивая вино, играли без устали много часов подряд. Русские солдаты вторили нам. своими песнями. И я говорил себе тогда, что настает новая эра. Эра славян. Мы такие же наследники античности, как романские и германские народы. Но в отличие от них мы проспали и продремали много столетий. Зато выспались. И сейчас мы бодрые. Настал наш черед!
Это ощущение снова сейчас возвращалось ко мне. Я непрестанно думал о наших истоках. У джаза - корни в Африке, а ствол в Америке. Наша музыка уходит живыми корнями в музыкальность европейской античности. Мы хранители старого и драгоценного дара. Мысли выстраивались абсолютно логично, цепляясь одна за другую. Славяне приносят революцию. С нею - новую коллективность и новое братство. С нею - новое искусство, которое будет жить в народе так, как когда-то старые деревенские песни. Высокая миссия, которую возложила на нас история, на нас, юношей у цимбал, была поистине невероятной и при этом поистине закономерной.
А вскоре оказалось, что невероятное начинает и в самом деле сбываться. Никто никогда не сделал для нашего народного искусства столько, сколько коммунистическая власть. Огромные суммы ассигновала она на организацию новых ансамблей. Народная музыка, скрипка и цимбалы ежедневно звучали по радио. Моравские и словацкие народные песни наводнили институты, праздники Первомая, молодежные гулянья и эстрады. Джаз не только совершенно исчез из обихода нашей страны, но стал символом западного капитализма и его упадка. Молодежь перестала танцевать танго и буги-вуги и на своих увеселениях и праздниках, обнимая друг друга за плечи, водила по кругу хороводы. Коммунистическая партия делала все, чтобы создать новый стиль жизни. Такой, как в Советском Союзе. Она опиралась на знаменитое сталинское определение нового искусства: народное по форме, социалистическое по содержанию. А народную форму не могло придать нашей музыке, танцу, поэзии ничто другое, кроме народного искусства.
Наша капелла плыла по вздутым волнам этой политики. Вскоре она стала известна по всей стране. Пополнилась певцами и танцорами и превратилась в мощный ансамбль, который давал концерты на сотнях эстрад дома и ежегодно выезжал за границу. И пели мы не только по старинке о Яничке, что убил свою милую, но и новые песни, которые создавали в ансамбле сами. Вот хотя бы о том, как "живется хорошо там, где нету пана", или песню о Сталине, о вспаханных межах, о дожинках на кооперативном поле. Наша песня уже перестала быть лишь воспоминанием о старых временах. Она жила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88