За генерал-фельдмаршалом следили три агента – женщина и двое мужчин. Они появились в Герлингене с подложными документами и под фальшивыми именами. После того, как адъютант фельдмаршала, гауптман Алдингер, записал анкетные данные двух подозрительных мужчин и послал их на проверку в ульмское отделение СД, моментально пришел ответ, что документы в полном порядке…
После капитуляции, летом 1945 года жена бывшего ортсгруппенляйтера Герлингена рассказала фрау Роммель, что в сентябре 1944-го к ним в дом, расположенный по соседству с домом Роммелей, пришел сотрудник СД и потребовал докладывать о том, с кем общается маршал, и кто его навещает. Потом этот человек регулярно приходил за донесениями. Вся информация по «делу Роммеля» поступала к Борману. В архивах рейхсканцелярии американцы обнаружили его комментарии к рапортам секретных агентов, которые рейхсляйтер готовил для Гитлера:
– 28 сентября, 1944. Агент подтверждает еще более тяжелые подозрения, чем те, что были у нас до сих пор…
В начале октября Гитлер, Кейтель, Гиммлер и Бургдорф провели специальное совещание по «делу Роммеля». Учитывая популярность генерал-фельдмаршала и тот общественный резонанс, который могло бы вызвать официальное судебное преследование, Гитлер принял решение о «внесудебной расправе».
Октябрь, 1944.
– 7 октября пришла подписанная Кейтелем телефонограмма из Ставки – 10 октября муж должен был присутствовать на важном совещании в Берлине. 9 октября к 18.00 на железнодорожный вокзал Ульма должны были подать для него спецпоезд. Муж связался с лечащим врачом, чтобы перенести запланированную на 10 октября консультацию. Профессор Шторх категорически не рекомендовал ему надолго покидать дом и подвергать нагрузкам неокрепший организм. По приказу мужа гауптман Аддингер попытался связаться с генерал-фельдмаршалом Кейтелем. Маршала на месте не оказалось, но удалось разыскать Бургдорфа. Я и гауптман оставались в комнате, пока супруг разговаривал с генералом. Муж попросил передать фельдмаршалу Кейтелю: лечащие врачи считают, что в настоящий момент его состояние здоровья не позволяет предпринимать столь длительные поездки. Муж поинтересовался, не известна ли генералу проблематика совещания и нельзя ли в случае крайней необходимости прислать к нему надежного офицера связи. Бургдорф ответил:
«Насколько мне известно, фюрер поручил генерал-фельдмаршалу Кейтелю обсудить с вами вопрос будущего нового назначения…»
13 октября.
– Из штаба корпуса в Мюнхене пришла телефонограмма о том, что на следующий день к 12.00 в Герлинген прибудет генерал Бургдорф. Муж с возрастающим подозрением отнесся к поднимающейся вокруг него суматохе. Гостивший у нас приятель супруга Оскар Фарни заметил: «Гитлер не посмеет тронуть тебя». «Думаю, он уже принял решение о моем устранении», – ответил супруг.
Обостренное чутье обложенного со всех сторон красными флажками волка подсказывало ему, что срочный визит Бургдорфа – это очередная ловушка Гитлера. Но физически и психически Роммель стал совершенно другим человеком, чем это было до ранения двухмесячной давности. Депрессия сменялась воодушевлением, и тогда он возлагал большие надежды на будущее, которого, увы, для него уже не было. В последнее время он не расставался с личным оружием, но даже в своем нынешнем состоянии Роммель был слишком горд для того, чтобы прибегнуть к такому «простому» решению проблемы.
14 октября.
– Погожий осенний денек. Янтарно-желтые нивы, и одетые в багрец и золото герлингенские леса. Рано утром в краткосрочный отпуск приехал Манфред (пятнадцатилетний сын маршала, проходивший обучение как «помощник зенитчика» на одной из батарей ПВО). Позже он рассказал мне, что после завтрака до 11.00 гулял с отцом и от него узнал о предстоящем визите генералов Бургдорфа и Майзеля:
«Отец пребывал в искреннем недоумении и все пытался понять – с какой целью Гитлер направил к нему этих людей».
За его внешней невозмутимостью, холодностью и корректностью скрывалась беззащитная душа искалеченного войной, доведенного до нервного срыва человека. В блокноте на рабочем столе остались последние распоряжения по поводу совершенно малозначительных вещей – отменить вызов машины для поездки на консультацию… решить вопрос со стоянкой мотоцикла адъютанта… и другие второстепенные «хозяйственные дела». Стороннему наблюдателю могло показаться, что Роммель сохраняет олимпийское спокойствие. На самом деле он уже принял решение и был внутренне готов к наихудшему.
«ЧЕРЕЗ ЧЕТВЕРТЬ ЧАСА Я УМРУ…»
Ровно в 12.00 появились генерал Бургдорф, начальник Управления личного состава сухопутных войск, и генерал-лейтенант Майзель из Генерального штаба сухопутных войск, уполномоченный специальной комиссии по событиям «20 июля». Генералы вежливо поздоровались с фрау Роммель и юным Манфредом и после нескольких дежурных светских фраз выразили желание побеседовать с маршалом наедине. После этих слов жена и сын покинули рабочий кабинет, а маршал крикнул адъютанту, чтобы тот держал наготове папку с документами. Роммель предполагал, что Майзель и Бургдорф от имени Верховного главнокомандующего потребуют у него отчет о «проигранной Нормандской операции». Даже в минуту наивысшей опасности он не мог до конца поверить в то, что Гитлера уже не интересуют «мотивы, причины и подоплека» событий. Фюрер решил, что маршал должен умереть…
Беседа продолжалась около часа. Потом из кабинета вышел Бургдорф, а через несколько секунд Майзель. Фрау Роммель ждала супруга в спальне маршала. Когда смертельно бледный, с исказившимися чертами лица ее супруг появился в дверях, она с внезапной отчетливостью поняла: произошло что-то ужасное и непоправимое. Позже она по памяти восстановила и записала драматический диалог:
Фрау Роммель: – Эрвин, что случилось?
Роммель: – Через четверть часа я умру…
Фрау Роммель: – Господи, что ты говоришь? Что им нужно от тебя?
Роммель: – Фюрер поставил меня перед выбором – принять яд или предстать перед Народным трибуналом. Генералы привезли сильнодействующий яд – полный паралич через три секунды. Меня обвиняют в соучастии в покушении…
Фрау Роммель: – Кто выдал тебя?
Роммель: – Штюльпнагель, Шпайдель или Хофакер – кто-то из них троих дал показания. Думаю, что кроме этого, я еще фигурировал в списках Герделера как будущий рейхспрезидент!
Фрау Роммель: – Что ты ответил им на все эти обвинения?
Роммель: – Я сказал, что не могу поверить в то, что это правда. Предположил, что эти показания были «выколочены» костоломами из гестапо…
Фрау Роммель: – Что же нам теперь делать, Эрвин?
Роммель: – Я не боюсь трибунала и готов ответить за свои поступки. Все, что я собирался сделать, было направлено на пользу Германии и ее народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86