И потом, ты все путаешь армию со сходкой, наверно от того, что тебе еще никто мозги не прочистил.
- Пусть только попробуют?
- Попробуют. А сейчас пойдешь к своим и объяснишь, что ты совместно с капитаном решил летчиков не сдавать и порвешь пасть каждому, кто даже подумает об этом.
- Я этого не скажу.
- Я думал, что ты умнее. Тебе ведь этого в России не простят, никто не простит, ни твои блатные, ни мы. Так и сдохнешь вонючей падлой со своими долларами. Ты мне уже надоел, катись от сюда.
Сержант уходит.
- Ну а ты что? - обращается старлей к прапорщику.
- Ничего. Ножичком у меня перед носом помахали и отпустили.
- А кто им сказал об ультиматуме?
- Девочка. Так Хромову и сказала, что принесла ультиматум.
- Чего темнишь? Говори дальше.
- Дальше... Меня придавили и под стволом автомата, я все сказал.
- Ну, и сволочь, же ты.
- Помирать то, даже от своих не хочется.
- Девочку отправил обратно?
- Отправили...
- Тогда ждите. Нам бы выдержать два часа.
- Почему два?
- Поздно уже. Скоро будет темно. Для артиллерии цели не видно.
- Вы думаете, что...? - удивился прапорщик.
- Что бы нас подавить, как они нам в ультиматуме пишут, нужно подтянуть много пушек, танков, "град" - черт возьми...
- А завтра?
- Если не придет подмога и авиация, нам конец.
- Хорошая цена за двух летчиков.
- Мне оружие дадите? - спрашиваю я.
Все смотрят на меня.
- Дадим, - говорит старлей, - пойдешь на самый трудный участок ближе к развалинам.
Мне дали автомат, четыре рожка с патронами и пять гранат, потом отвели в окоп, где я оказался в одной связке с конопатым солдатом.
- Ты, Шпора, у меня не балуй, - пригрозил ему старлей, - кишки выпущу.
- Как что, так я.
- Так что бы не было чего, возьмешь летчика под свою опеку.
- Хорошо.
- Я говорил твоим идиотам, что Шпора еще не полный дурак, но они в это с трудом верят. Так что, пока.
Травкин уходит.
- Старлей, выпить хочешь?
- У тебя есть?
- На.
Он перекидывает мне фляжку. Я делаю глоток и начинаю кашлять.
- Что ты дал?
Шпора ухмыляется.
- Чистый спирт. Воды здесь мало, так что привыкай.
- Что значит привыкай.
- Мы же здесь отрезаны от всего мира. Когда наши подойдут неизвестно, а ваши вертлюги, тем более. Чтобы от страха не описаться в этом бедламе, спирт надо глушить все время.
Они начали позже обещанного срока, минут на двадцать. Рявкнули пушки и минометы, земля заходила ходуном. Две установки "град" молотили наш участок. Я и Шпора вжались комочками в дно окопа. На плечи падают комья земли и густой песок. Земля ходит ходуном и противно трясет. Наконец наступила звенящая тишина. Шпора толкает в плечо.
- Вставай, чечены пошли, - прорывается через звон.
От развалин бежали фигурки в нашу сторону. Я приладил автомат к плечу и короткими очередями начал стрелять. Меня отрывает от стрельбы старлей.
- Шпора, лейтенант, бегом на западный участок, там у нас плоховато.
Мы несемся по окопу и я нарываюсь на прапорщика. Он как-то странно лежит, перегородив окоп.
- Вперед, - подталкивает старлей.
Перепрыгиваем тело и вскоре оказываемся на позиции. Здесь два убитых солдата лежат лицами вниз.
- Отбивайтесь от сюда, - кричит Травкин и убегает по извилине окопа дальше.
Чеченцы совсем рядом, метров в двадцати и я сам очень удивился, когда очередью подломил двоих. Мы кидаем гранаты и тут Шпора сбивает меня с ног и мы валимся на дно окопа. Опять грохот и земля поехала в сторону.
- Стреляй, - рычит Шпора.
Мы распрямляемся и опять садим очереди в эти мельтешащие у окопов фигуры.
Наступившая темнота, прервала наступление чеченцев и мы усталые валимся на песок.
- Старлей, выпить хочешь?
- Иди к черту.
- А ты ничего, неплохо для новичка.
- Давно здесь?
- Пятый месяц.
По окопу идет Травкин.
- Шпора, возьми , возьми Новикова и оттащи погибших ребят в яму. Оружие собери. Как у вас с патронами?
- Здесь пол цинки от ребят сохранилось, - говорит Шпора.
Я осматриваю свои рожки и с удивлением вижу, что они пусты.
- У меня ничего.
До чего же быстро я расстрелял четыре диска.
- Хорошо. Шпора, возьмешь еще цинку в хранилище. Старший лейтенант, пойдемте со мной.
Бродим по окопам, где Травкин отдает встречным солдатам распоряжения и наконец, доходим до блиндажа. Капитан с перевязанной рукой сидит за столом.
- Валера, какие потери?
- Шесть убитых, семь раненых, не считая тебя. Прапора тоже нет.
- Жаль. Неплохой все же мужик был. Как наши уголовнички?
- Ничего. Хочешь жить, умей вертеться. За те несколько месяцев, что они здесь, пообтерлись немного, даже Хромов неплохо вел. Лучше скажи, как подмога?
- Застряли. В Аргуне ведут переговоры, а с другой стороны стоят и не могут продвинуться из-за плотного огня. Авиация подняться не может в воздух из-за низкой облачности.
- Значит завтра день неудач. Патронов осталось мало.
Этот день завтра начался с девяти часов, когда чеченская артиллерия начала долбить наши позиции. Тонкие пукалки двух зарытых бронетранспортеров не могли устоять против длинных сигар "града" и вскоре один накрылся.
На Шпору рухнула стена окопа и я руками пытался его откопать. Наконец голова вылезла из песка и после пары оплеух, вздохнула. Я выволок его за плечи из обвала и, найдя флягу, влил глоток спирта с полу сжатый рот. Глаза раскрылись и Шпора сел.
- Ну ты даешь.
- Стрелять можешь?
- Сейчас. Башка чугунная.
Артиллерия кончила долбать наши полуразрушенные окопы и вопли атакующих понеслись к нам. За первые пол часа, даже прицельными короткими очередями, я высадил все патроны и, сидя над цинкой, набивал рожки. Чеченцы прорвали полосу огня и вышли к окопам. Стреляю почти в упор. На меня валится человек, я отскакиваю, но он не шевелится на дне окопа и последние пол диска веером всаживаю в эту редкую цепочку врагов. Штыка у меня нет и первый чеченец, прыгнувший в окоп, напоролся на ствол автомата, он согнулся на песке и, выронив автомат, принялся блевать кровью. Удар в спину, перекидывает меня через него. Молодой мальчишка, лет 18, саданул мне прикладом в спину. Я вскочил и вцепился в его оружие, под нашими ногами блюет чеченец. Вдруг, мальчик выпрямляется, ноги его подламываются и он падает вниз, автомат остается у меня в руках. Шпора со штыком в руке стоит и с удивлением глядит на дно окопа.
- Ну, летчик, ты даешь.
- Патроны есть?
- Не гоношись, чеченцы отступают.
В окопах много раненых и убитых солдат наших и врагов. Мы идем со Шпорой, перепрыгивая через валяющиеся тела, и нарываемся на человек пять живых, во главе с сержантом Хромовым, оживленно ругающихся матом. Хромов видит меня, его скулы сжимаются.
- Ну что, сука, смотришь на погибших ребят. Это из-за тебя они сдохли в этой дыре.
- Сержант, возьмите себя в руки.
- Ах ты, дерьмо.
В руках у Хромова оказался штык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
- Пусть только попробуют?
- Попробуют. А сейчас пойдешь к своим и объяснишь, что ты совместно с капитаном решил летчиков не сдавать и порвешь пасть каждому, кто даже подумает об этом.
- Я этого не скажу.
- Я думал, что ты умнее. Тебе ведь этого в России не простят, никто не простит, ни твои блатные, ни мы. Так и сдохнешь вонючей падлой со своими долларами. Ты мне уже надоел, катись от сюда.
Сержант уходит.
- Ну а ты что? - обращается старлей к прапорщику.
- Ничего. Ножичком у меня перед носом помахали и отпустили.
- А кто им сказал об ультиматуме?
- Девочка. Так Хромову и сказала, что принесла ультиматум.
- Чего темнишь? Говори дальше.
- Дальше... Меня придавили и под стволом автомата, я все сказал.
- Ну, и сволочь, же ты.
- Помирать то, даже от своих не хочется.
- Девочку отправил обратно?
- Отправили...
- Тогда ждите. Нам бы выдержать два часа.
- Почему два?
- Поздно уже. Скоро будет темно. Для артиллерии цели не видно.
- Вы думаете, что...? - удивился прапорщик.
- Что бы нас подавить, как они нам в ультиматуме пишут, нужно подтянуть много пушек, танков, "град" - черт возьми...
- А завтра?
- Если не придет подмога и авиация, нам конец.
- Хорошая цена за двух летчиков.
- Мне оружие дадите? - спрашиваю я.
Все смотрят на меня.
- Дадим, - говорит старлей, - пойдешь на самый трудный участок ближе к развалинам.
Мне дали автомат, четыре рожка с патронами и пять гранат, потом отвели в окоп, где я оказался в одной связке с конопатым солдатом.
- Ты, Шпора, у меня не балуй, - пригрозил ему старлей, - кишки выпущу.
- Как что, так я.
- Так что бы не было чего, возьмешь летчика под свою опеку.
- Хорошо.
- Я говорил твоим идиотам, что Шпора еще не полный дурак, но они в это с трудом верят. Так что, пока.
Травкин уходит.
- Старлей, выпить хочешь?
- У тебя есть?
- На.
Он перекидывает мне фляжку. Я делаю глоток и начинаю кашлять.
- Что ты дал?
Шпора ухмыляется.
- Чистый спирт. Воды здесь мало, так что привыкай.
- Что значит привыкай.
- Мы же здесь отрезаны от всего мира. Когда наши подойдут неизвестно, а ваши вертлюги, тем более. Чтобы от страха не описаться в этом бедламе, спирт надо глушить все время.
Они начали позже обещанного срока, минут на двадцать. Рявкнули пушки и минометы, земля заходила ходуном. Две установки "град" молотили наш участок. Я и Шпора вжались комочками в дно окопа. На плечи падают комья земли и густой песок. Земля ходит ходуном и противно трясет. Наконец наступила звенящая тишина. Шпора толкает в плечо.
- Вставай, чечены пошли, - прорывается через звон.
От развалин бежали фигурки в нашу сторону. Я приладил автомат к плечу и короткими очередями начал стрелять. Меня отрывает от стрельбы старлей.
- Шпора, лейтенант, бегом на западный участок, там у нас плоховато.
Мы несемся по окопу и я нарываюсь на прапорщика. Он как-то странно лежит, перегородив окоп.
- Вперед, - подталкивает старлей.
Перепрыгиваем тело и вскоре оказываемся на позиции. Здесь два убитых солдата лежат лицами вниз.
- Отбивайтесь от сюда, - кричит Травкин и убегает по извилине окопа дальше.
Чеченцы совсем рядом, метров в двадцати и я сам очень удивился, когда очередью подломил двоих. Мы кидаем гранаты и тут Шпора сбивает меня с ног и мы валимся на дно окопа. Опять грохот и земля поехала в сторону.
- Стреляй, - рычит Шпора.
Мы распрямляемся и опять садим очереди в эти мельтешащие у окопов фигуры.
Наступившая темнота, прервала наступление чеченцев и мы усталые валимся на песок.
- Старлей, выпить хочешь?
- Иди к черту.
- А ты ничего, неплохо для новичка.
- Давно здесь?
- Пятый месяц.
По окопу идет Травкин.
- Шпора, возьми , возьми Новикова и оттащи погибших ребят в яму. Оружие собери. Как у вас с патронами?
- Здесь пол цинки от ребят сохранилось, - говорит Шпора.
Я осматриваю свои рожки и с удивлением вижу, что они пусты.
- У меня ничего.
До чего же быстро я расстрелял четыре диска.
- Хорошо. Шпора, возьмешь еще цинку в хранилище. Старший лейтенант, пойдемте со мной.
Бродим по окопам, где Травкин отдает встречным солдатам распоряжения и наконец, доходим до блиндажа. Капитан с перевязанной рукой сидит за столом.
- Валера, какие потери?
- Шесть убитых, семь раненых, не считая тебя. Прапора тоже нет.
- Жаль. Неплохой все же мужик был. Как наши уголовнички?
- Ничего. Хочешь жить, умей вертеться. За те несколько месяцев, что они здесь, пообтерлись немного, даже Хромов неплохо вел. Лучше скажи, как подмога?
- Застряли. В Аргуне ведут переговоры, а с другой стороны стоят и не могут продвинуться из-за плотного огня. Авиация подняться не может в воздух из-за низкой облачности.
- Значит завтра день неудач. Патронов осталось мало.
Этот день завтра начался с девяти часов, когда чеченская артиллерия начала долбить наши позиции. Тонкие пукалки двух зарытых бронетранспортеров не могли устоять против длинных сигар "града" и вскоре один накрылся.
На Шпору рухнула стена окопа и я руками пытался его откопать. Наконец голова вылезла из песка и после пары оплеух, вздохнула. Я выволок его за плечи из обвала и, найдя флягу, влил глоток спирта с полу сжатый рот. Глаза раскрылись и Шпора сел.
- Ну ты даешь.
- Стрелять можешь?
- Сейчас. Башка чугунная.
Артиллерия кончила долбать наши полуразрушенные окопы и вопли атакующих понеслись к нам. За первые пол часа, даже прицельными короткими очередями, я высадил все патроны и, сидя над цинкой, набивал рожки. Чеченцы прорвали полосу огня и вышли к окопам. Стреляю почти в упор. На меня валится человек, я отскакиваю, но он не шевелится на дне окопа и последние пол диска веером всаживаю в эту редкую цепочку врагов. Штыка у меня нет и первый чеченец, прыгнувший в окоп, напоролся на ствол автомата, он согнулся на песке и, выронив автомат, принялся блевать кровью. Удар в спину, перекидывает меня через него. Молодой мальчишка, лет 18, саданул мне прикладом в спину. Я вскочил и вцепился в его оружие, под нашими ногами блюет чеченец. Вдруг, мальчик выпрямляется, ноги его подламываются и он падает вниз, автомат остается у меня в руках. Шпора со штыком в руке стоит и с удивлением глядит на дно окопа.
- Ну, летчик, ты даешь.
- Патроны есть?
- Не гоношись, чеченцы отступают.
В окопах много раненых и убитых солдат наших и врагов. Мы идем со Шпорой, перепрыгивая через валяющиеся тела, и нарываемся на человек пять живых, во главе с сержантом Хромовым, оживленно ругающихся матом. Хромов видит меня, его скулы сжимаются.
- Ну что, сука, смотришь на погибших ребят. Это из-за тебя они сдохли в этой дыре.
- Сержант, возьмите себя в руки.
- Ах ты, дерьмо.
В руках у Хромова оказался штык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13