Отка их буквально не узнаёт. И Адам замечает в них что-то новое, только не знает что. Отке кажется, что тётя помолодела лет на десять. На ней короткая юбка и красивая кофта. Губы накрашены ярче, чем всегда, лицо покрыто кремом, и волосы причёсаны по-модному. И голос у неё стал немножко выше и мягче, как это бывает у молодых людей. Да и дядя тоже переменился, и немало. Он даже сбрил усы. И вообще, побрился так усердно и тщательно, что не видно ни одного волоска. На это обратил внимание и Адам и подумал: к чему бы всё это?
Размышляя дальше, Адам должен был признать, что бритый дядя гораздо моложе, чем дядя с усами, и вид у него более весёлый. Да, вместе с усами у него исчезло с лица печальное выражение. Так что в глубине души Адам одобрил этот поступок дяди. У самого Адама усы ещё не растут. Но если вдруг начнут расти, он сразу же будет их брить. Зачем ему в свои десять или даже в одиннадцать лет выглядеть как дедушка? Тётя наконец зовёт детей на кухню.
- Итак, дети... - начинает она торжественно и на миг замолкает.
Дети чувствуют торжественность минуты и смотрят ей в рот.
- Сегодня мы станем родителями.
- Как мама, ты красивее, чем когда была просто нашей тётей, - дипломатично замечает Отка. Глаза у неё светятся будто у ласочки, и она гладит тётку по руке.
- Дяде это тоже идёт, - добавляет Адам.
- Мы поедем с отцом на Мораву и вернёмся завтра с нашим ребёночком.
- На Мораву? - удивилась Отка.
- На Мораву? - не меньше удивился Адам.
- Одна мама уступает нам своего сыночка. У неё уже пятеро детей, и своего шестого она отдаёт нам.
- Пятеро детей для одной семьи хватает, - рассуждает Отка.
- Владя будет нашим приёмным сыном, но он об этом не узнает, вы должны мне сейчас пообещать, что никогда об этом ему не скажете.
- Ну, тётя, это же разумеется само собой, - успокаивает её Адам.
- А я лучше об этом вообще забуду, - говорит Отка.
- Что ж, это ещё лучше, - соглашается тётка. - Мы его привезём и тут же все сразу забудем, что он с Моравы. С самого начала он будет наш.
- А что нам делать, пока вы не вернётесь? - интересуется Адам.
- Можете пойти и посмотреть Пражский град.
- Вот было бы здорово!
- А можете сходить к Прокопу на Петршин, - говорит тётка. Прокоп двоюродный брат детей из Выкани.
- Но смотрите не заблудитесь и не попадите под машину, вы ведь знаете, какое здесь движение.
- Да, мы уже видели, - соглашается Отка.
- Но мы уже привыкли, - смеётся Адам.
- И смотрите, чтобы ни один из вас не потерялся.
- Мне больше не хочется теряться, - заявляет Отка.
- И мне тоже.
- Еда в холодильнике, постели останутся разостланными, окна оставьте открытыми. Вы ведь знаете: кран надо закрывать, не открывайте газ, в квартиру никого не впускайте. Ясно?
- Ну хватит договариваться, - говорит дядя. - Тётя, на старт!
- Тётя, на старт! - повторяет Адам.
- Тётя, на старт! - смеётся Отка.
28
Пан Венцл в Пражский град детей одних не отпустил. Как такое им могло прийти в голову! Вот он закончит с часами, вставит колесико, чтобы оно не потерялось, и пойдёт с ними. В Пражский град он ходит часто и всё им там покажет.
- Хорошо, - согласились дети.
Адам смотрит на его ловкие пальцы и говорит:
- Пан Венцл, вы, наверное, здорово разбираетесь в часах!
- Ты думаешь? - смеётся пан Венцл.
- А что вы ещё умеете?
- Да больше ничего.
- Ну, наверное, ещё что-нибудь умеете.
- Умею жить в городе.
- А что это значит?
- Это значит: помнить лица и уметь знакомиться.
- Но это мы в деревне тоже умеем, - говорит Отка. Она не видит в этом ничего особенного.
- Ну, я не знаю, - говорит старый часовщик. - Может быть, и умеете, но докажите мне это здесь, в Праге.
- Попробуем, Адам?
- Ну давай, - соглашается Адам.
Они идут пешком через Погоржелец, и с Градчанской площади перед ними открывается Пражский град.
Чехи строили свой кремль в течение тысячелетия. Здесь увековечены труд и фантазия давних художников и ремесленников. Ворота, кованая решётка, мощёный двор, остроконечные крыши храма святого Витта, стрелы башен храма святого Иржи. Дети сразу же поняли, что это и есть Пражский град. Тут уж не ошибёшься.
Только вот Отку больше, чем ворота в Пражский град, интересуют солдаты, которые здесь стоят. На глазах у них чёрные очки, и стоят они совершенно неподвижно. Может, не моргают даже. А ведь должны были бы, потому что без сомнения они живые. И вот Отка решает с одним из них познакомиться поближе. Она покажет сейчас пану Венцлу, на что способна девочка из Выкани. Отка подходит к солдату, осматривает его с головы до ног, от синей фуражки до вычищенных ботинок, и говорит:
- Ты куда смотришь? Солдат ни слова.
- Ты что, не видишь меня? Солдат опять молчит, не улыбнётся.
- Да посмотри получше, я здесь, перед тобой.
Солдат и бровью не ведёт, стоит будто статуя. Отка, разочарованная, возвращается к Адаму и к пану Венцлу. Она убеждена, что всему виной чёрные очки. Ведь солдат ничего не видит через них, и потому Отке не удалось с ним познакомиться. Пан Венцл вздыхает, а Адам смеётся. "Вот глупый, - думает Отка, - и чего он смеётся". И даже наступает ему на ногу. Адам незаметно для пана Венцла даёт ей подзатыльник.
Потом они идут дальше. В другом дворе часовенка и чудесный фонтан. В третьем дворе перед ними вырастает храм святого Витта. Ребята задирают голову, чтобы увидеть его остроконечные башни. И как только удалось всё это построить? Отка ещё интересуется; не вьют ли там наверху свои гнёзда ласточки? Адам, тот считает, что скорее уж летучие мыши. Отка снова делает попытку с кем-то познакомиться. На этот раз с белокурой женщиной, которая ей понравилась. Только женщина почему-то отвечает на незнакомом языке, и Отка её не понимает. Теперь Отка начинает верить, что завести знакомство в Праге не так легко, как ей казалось.
Мимо них проходит долговязый мальчишка и исчезает под аркой, ведущей на другой двор. Адам вздрагивает. Мальчишка с бледным лицом и чёрными волосами. Шара? Да, наверное, это он. У Адама с быстротой молнии мелькает мысль, что сегодня утром он не брался за гантели. Но он тут же успокаивается: разве он не набрался сил вчера во время вчерашней тренировки?
- Подождите меня, - говорит он пану Венцлу и Отке. - Я сейчас вернусь.
- Что случилось?
- Да я увидел здесь одного знакомого.
- Адам хорошо запоминает лица, - замечает пан Венцл, и Отку это замечание задевает. Пан Венцл, правда, не сказал, что Отка лиц не запоминает и в Праге не может ни с кем познакомиться, но и в похвале Адаму она чувствует намёк на свою неловкость.
Только пан Венцл, оказывается, неправ. Адам догоняет мальчишку, загораживает ему дорогу, но едва тот ему бросает: "А ну, отойди", как Адам сразу же отходит. Это вовсе не Шара, а совсем другой мальчик, и вовсе даже не похож на него. Адам возвращается ни с чем, явно раздосадованный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18