На мостик поднялся зевающий, обросший двухнедельной щетиной старший канонир. Посмотрел, посмотрел на своего капитана и недовольно спросил:
- Чего, Леппилюнтль? Чего поспать уже нельзя ночью?
- Квест, сколько тебе нужно времени, чтобы подготовить пушки?
- Для парада что ли? Дня за три отдраим дырки, подкатим пушки, чего-то подремонтируем, ржавчину ототрем, может, за неделю сделаем... А завтра утром, командир, ты не мог мне об этом сказать... Я ведь не мальчик, командир, я тебя сколько раз просил отпустить хотя бы на "Глобус", там теперь Огл атаманом, он меня сколько раз звал, он меня, знаешь, как ценит! Командир, я, конечно, понимаю, что дружба это дело святое, но ведь даже абордажные крючья проржавели, кок на десять кило похудел! До каких пор!..
- Для боя, Квест... - тихо сказал Леппилюнтль.
- Для кого? Чего? Я не понял, ты меня к Оглу отпускаешь, я ведь сколько раз тебя просил...
- Квест! Готовь хозяйство для боя, только, пожалуйста, тихо.
- Командир, командир, командир! Мы пойдем показывать дыквам мать Кузьмы?!
- Именно ее.
- Командир, я не разбираюсь во всех этих ваших тонкостях, но ты, правда, отдаешь такой приказ? К бою?
- К бою! Только, Квест, пусть пока все спят. Возьми своих, а мне пришли сюда вахтенных. Только постарайся не греметь...
- Не греметь пушками, командир?
- Ну, все-таки постарайся, Квест. А завтра с утра начинай греметь на полный.
- Слушаюсь, командир! Я пошел.
Леппилюнтль послал вахтенных на мачты, и переложил штурвал на несколько градусов. И еще на несколько градусов.
Он ждал, что вот сейчас проснется Федя, и что ему тогда сказать? Ведь это получается как предательство? Но иначе нельзя? И капитан морщился каждый раз, когда гремели цепи и пушки на нижней палубе, и с натужным скрипом и с визгом выдирались гвозди из наглухо задраенных портов. Еще немного - думал он - от каждой минуты зависит опоздание. Еще час, и Груб получит хрен, а не Ветер!
Федор Иваныч не проснулся. И все остальные так ухайдакались, пируя на острове Сокровищ, что спали и спали. А под утро на мостик поднимался выбритый, в чистом камзоле и рубашке и в новой шляпе Квест.
- Командир, мы все сделали, - стал докладывать Квест, - Мои люди приводят себя в порядок... И мы не можем драться, потому что зарядов присутствует полное отсутствие. Вот так! Понятно? - и Квест снял шляпу, осмотрел ее, стряхнул пылинку и швырнул шляпу на палубу. Леппилюнттль ничего не сказал.
- А ты знал об этом, Леппилюнтль! Зачем ты приказал готовить пушки? Мы свеклой будем палить, да!
- Квест, я знал это, и ты должен был знать это так же хорошо, как и я. Что ты бесишься теперь?
- Я знал, что нет пороха, что нет пуль, нет этих... ядер. Я-то знал. Но я думал, раз ты приказал, командир, значит, ты понимаешь, чего говоришь.
- Я понимаю, Квест, а ты шляпу тут не расшвыривай. Разве ты забыл, что в нашем трюме столько сокровищ, что на них мы скупим весь боевой запас Побережья и еще на колбасу останется. А Груба, который нас ждет севернее, мы уже оставили с его носом.
- Ты веришь, Леппилюнтль, во все, чего говоришь?
- Конечно, я верю, Квест!
- Ладно, значит так и будет. Тогда я пошел гладить носовые платки.
Еще через час, когда проснулся Федор Иваныч, на палубе Ветра было не протолкнуться. Пираты драили палубу, чистили все медные и металлические части, свертывали и развертывали паруса, точили абордажные сабли, заряжали жалкими остатками пороха - вышло по заряду на человека - пистолеты и мушкеты, проверяли сеть, которая натягивается в бою для защиты от падающих обломков, и чинили ее, горланили бандитские песни, достирывали белье, приводили к боевой готовности пушки верхней палубы, спускались в трюм и поднимались на мачты. Кок, чтобы не сидеть без дела, готовил уже второй завтрак, Колька, весь красный и потный от ужаса, носился по судну и не мог найти свой пистолет, и уже почти плакал.
Леппилюнтль по-прежнему стоял у штурвала. Осматривал море. Ночная шхуна куда-то делась, а он держал курс к сине-зеленому заливу. Федор Иваныч, хмурый со сна, развеселился, побродив среди всей этой суматохи. Леппилюнтль кивнул Феде на его веселое приветствие, и ждал, ждал. Вот сейчас доктор поднимется на мостик, и он должен будет ему сказать, что изменил курс.
А Федя постоял немного в нерешительности и, показав Леппилюнтлю рукой: дескать, сейчас, сейчас я приду, кэп, направился к камбузу. Кок обрадовался ему и наложил полную тарелку ленивых вареников и сметаны, принципиально не обращая внимания на нервно перебирающего лапами Ворса. Съев две тарелки, Федор Иваныч побрел к мостику. Леппилюнтль вздохнул и откашлялся. Но по пути доктору встретилась бабушка, которая шла завтракать, и попросила его посидеть с ней за компанию. Доктор согласился, и бабушка так вкусно ела, что Федор Иваныч взял и себе вареников еще. И у Ворса едва не случился инфаркт, когда он увидел, что доктор принялся за третью тарелку за полчаса.
Леппилюнтль пытался осматривать горизонт, но постоянно сваливался взглядом к камбузу. И кок, заметив это, налил в большую глиняную кружку кофе и хотел было отнести на мостик, но Федор Иваныч сказал, что сам отнесет. И вот Леппилюнтль, все больше злясь на Федю и на кока, пил кофе, стараясь делать это как можно более неторопливо, а Федор Иваныч, облокотившись на медные поручни, смотрел на своего капитана с добродушной улыбкой сытого человека.
Кофе был выпит, дольше тянуть было нечестно, и Леппилюнтль сказал:
- Фе... Док! Я изменил курс...
- Да? - сказал Федор Иваныч, - Вот как? Это хорошо для нас или плохо?
- Нет. Просто я изменил курс.
- Ну да, ты сказал. Так что ли написано, что мы с Грубом встречаемся где-то здесь? Я вижу, уже все готовятся к встрече. Хе-хе! Мы не отдадим сокровищ просто так, будем драться! Да, Флик?! - и он весело блеснул глазами и взмахнул рукой, неуклюже изображая рубящий удар.
- Да нет, Федя, мы не встретимся с Грубом.
- А как это? - Федор Иваныч удивился, - По правилам мы ведь должны с ним встретиться как раз сегодня. Что это на другой день? Перенесли?
Тут Леппилюнтль отдал штурвал рулевому, указал курс, и они с Федей спустились с мостика. По левому берегу они сейчас оставляли самый южный остров из Болотного архипелага, пустынный, с отвесно уходящими в море скалами берегов. Остров назывался Столб, потому что сразу у всех его берегов глубина была не меньше двух тысяч футов. Можно было подумать, что остров - это каменный флагшток от неизвестного нашему миру знамени или, может, указатель на столбовой дороге, которая непонятна пока нам. У острова была только одна бухта на восточной стороне, в которой было место только одному кораблю, например, "Ночному ветру". Мог бы там поместиться и пятидесятипушечный галеон Груба "Куин".
Но сейчас бухта была пуста - Ветер проходил справа от острова, а "Куин" только что вышел из этой бухты, огибая Столб к югу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23