Под эти березы и направил нас хозяйский жест Николая Ивановича.
Это были грибы! Замечательный желтый приболотник (у нас его называют как на язык попадется, но чаще - желтой сыроежкой) рос семьями, полусотенными семьями! Возле каждой березы торчало по три, по пять подберезовиков и похожих на них польских грибов, были и еще какие-то.
Вздыхая и сопя, мы косили грибы ножами под кровожадные вскрикивания:
- Вырезай эту семью!
Однако потихоньку азарт угасал. Правда, Николай Иванович еще раз сумел поразить и потрясти нас.
- Владимир Иванович, идемте полюбуемся.
Мы чуть вошли в кленовый лес на подъеме, и я обомлел. Каждый грибник знает, что такое ведьмино кольцо. Это когда грибы вроде как хоровод водят, но это кольцо... По тридцатиметровой окружности в полуметре друг от друга лежали этакие полугодовалые поросята. Это было кольцо гигантских дождевиков.
Мы заполнили ими кузов автомобиля и вернулись домой. Два дня дождевики лежали у нас на погребке, изумляя соседей и больше всего пламенную Эльзу.
Богатая была вылазка. Она задала нам работы на три дня: нужно было определить: какие грибы в жарку, какие - в сушку или солку, и домик наш походил на грибоприемный пункт, а мы - на муравьев-заготовителей.
Николаю Ивановичу за ту поездку я благодарен, славное место он отыскал и припас для нас с Сережей. И открытие было - кольцо дождевиков. Я их по незнанию считал редкими, поскольку нашедшего хоть один такой дождевик немедленно фотографировали для областной газеты, а то и центральной, но все-таки от поездок за грибами на грузовике я сейчас отказываюсь. Тем более к найденному кем-то месту. Рыбак, хорошо владеющий удочкой или спиннингом, поймет меня. Очень это похоже на рыбалку с бреднем в зарыбленном пруду...
Но этот случай или пример - все-таки не беда. И человек нас уважил хороший, и добыча была, и если честно, то не без гордости мы показывали Эльзе свое богатство. А уж грибы уплетали во всех видах всю неделю до полного к ним равнодушия. Вот дождевики не съели, невозможное это было дело. Мы дарили их всем желающим. И знаете, несмотря на презрительное отношение елшанских к грибам, несмотря на их подозрительность к ним, брали! Поражали размеры, а снежная, как бы стерильная белизна мякоти внушала доверие. Брали и благодарили потом. Отличная, говорили, начинка для пирогов, хотя ужариваются сильно. Одного "поросенка" только и хватает на сковороду.
VIII
Особое, принципиальное, что ли, отвращение вызывают во мне массовые вылазки по грибы. Никогда я в таких вылазках не участвовал, и не приведи господь, как говорила моя бабаня. Но наблюдать их - наблюдал.
Однажды я вырвался в елшанские леса с демобилизованным из армии братом, он с великой радостью поехал со мной. Он, как мальчишка, радовался, что и в самом селе и, конечно, в лесу ничто не напоминало ему строевой плац и жизнь под команды. Время было самое грибное - август. То есть когда в наличии практически все грибы. Брат сразу увлекся, и мы не спеша, со вкусом выбирали среди россыпи красных, желтых, фиолетовых сыроежек, сероватых и голубых рядовок, среди нахальных зарослей всяких шампиньонов только наилучшие, только благородные грибы.
Все отлично складывалось. Хорошо попадались подберезовики и особенные богатырские моховики, и все какие-то крепенькие, без изъяна. Брат вдруг и запел, и ногой притопнул, и, наконец, склонился над тремя сросшимися подберезовиками. Я тоже присел возле этих трех граций и порассуждал о том, что к осени грибы становятся как бы чуднее и выкидывают разнообразные фокусы.
В августе в лесу значительно тише и светлее. Птицы отпелись, высокие травы начали увядать, и слышно, и видно дальше. Лес еще зеленый, а уже задумался о долгом зимнем сне. Он тихо думает, и до полудня блестят в поредевшей траве как бы его слезы - капли августовской росы. Это время совсем походило бы на осень, если бы не зелень и сильный запах живых растений к полудню, когда солнце прогреет лес до дна.
Но вот нас накрыла звуковая волна. Мы услышали фырчанье мотора, автомобильные гудки, как на свадьбах, и какие-то командные выкрики.
Брат вскочил:
- Эт-то еще что?
Мы вышли на дорогу и увидели невдалеке несколько больших автобусов и роты две грибников. Они нас тоже увидели и сквозь общее "аблабалабала" раздался чей-то тонкий, полный энергии голос:
- Братцы! Нас опередили! Вперед, а то они все грибы заберут!
Послышалось: "Ра-аа!" - и преследователи двинулись на нас цепью.
Брата я успокоил тем, что мы можем от них уйти. Мы помыли ноги в речке и перевалили через шихан - грибы-то были везде. Мы хорошо там побродили, но возвращались старым путем. По местам, где прошлись массовые грибники. Ничего такого яркого, что рисуют в "Крокодиле", не было: переломанных дубочков, сожженных муравейников или забитых насмерть зверей не попадалось. Но для заинтересованного взгляда путь их все-таки напоминал разграбленную французами Смоленскую дорогу. Обломанные из-за ягоды кусты черемухи, потоптанная, переломанная ногами и колесами трава, раздавленные или разбитые в прах пинком дождевики, зверски изуродованные мухоморы, кучками брошенные рядовки, сыроежки и поплавки - видно, набрали других под завязку или кто-то сказал, что все они - поганки. Впрочем, я представляю, как все это было. Я отдаю себе отчет в том, что среди приехавших были нормальные, тепло относящиеся к природе люди, может быть, даже и жаждущие вникнуть в ее жизнь, но вот видят они, как некто рядом гребет все под себя, гребет в кучу, в мешок, и возникает сильное чувство соревнования. А мы-то что же? Хуже, что ли? И градом, отданным на разграбление, представился лес, родная природа, родина, родничок. И все гребут что попало... Скажем, невинный красавец мухомор. Он, правда, ядовитый, но ведь он в рот никому не лезет, не спутаешь его ни с чем другим, а между тем нужен кому-то, я не раз видел его кем-то обкусанным... У природы много тайн, но есть одна открытая давно истина - у нее нет ничего лишнего, ненужного. Однако много чего лишнего, ненужного и даже вредного находят у нее равнодушные к ней люди.
И как ни жаль уничтоженных грибов, но печальнее всего были сорванные и брошенные, потому что завяли, нечастые августовские цветы - они напоминали птенцов со свернутыми жестокой рукой шейками... Ну и неизбежные банки, бутылки, скорлупа и бумага всякая на стоянке - это все тоже было, а как же!
Чтение честных книг, разговор с другом, собирание грибов - все это душевные дела, питающие любовь к бытию. А душевное дело - творчество, а творчество не терпит шума и гама, скверной боязни, что тебя кто-то переплюнет, вызывающей жажду грести все под себя...
Особого выбора, с кем идти по грибы, пожалуй, и нет. Иди "один или с хорошим давним другом, который сам не терпит суеты", как сказал поэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Это были грибы! Замечательный желтый приболотник (у нас его называют как на язык попадется, но чаще - желтой сыроежкой) рос семьями, полусотенными семьями! Возле каждой березы торчало по три, по пять подберезовиков и похожих на них польских грибов, были и еще какие-то.
Вздыхая и сопя, мы косили грибы ножами под кровожадные вскрикивания:
- Вырезай эту семью!
Однако потихоньку азарт угасал. Правда, Николай Иванович еще раз сумел поразить и потрясти нас.
- Владимир Иванович, идемте полюбуемся.
Мы чуть вошли в кленовый лес на подъеме, и я обомлел. Каждый грибник знает, что такое ведьмино кольцо. Это когда грибы вроде как хоровод водят, но это кольцо... По тридцатиметровой окружности в полуметре друг от друга лежали этакие полугодовалые поросята. Это было кольцо гигантских дождевиков.
Мы заполнили ими кузов автомобиля и вернулись домой. Два дня дождевики лежали у нас на погребке, изумляя соседей и больше всего пламенную Эльзу.
Богатая была вылазка. Она задала нам работы на три дня: нужно было определить: какие грибы в жарку, какие - в сушку или солку, и домик наш походил на грибоприемный пункт, а мы - на муравьев-заготовителей.
Николаю Ивановичу за ту поездку я благодарен, славное место он отыскал и припас для нас с Сережей. И открытие было - кольцо дождевиков. Я их по незнанию считал редкими, поскольку нашедшего хоть один такой дождевик немедленно фотографировали для областной газеты, а то и центральной, но все-таки от поездок за грибами на грузовике я сейчас отказываюсь. Тем более к найденному кем-то месту. Рыбак, хорошо владеющий удочкой или спиннингом, поймет меня. Очень это похоже на рыбалку с бреднем в зарыбленном пруду...
Но этот случай или пример - все-таки не беда. И человек нас уважил хороший, и добыча была, и если честно, то не без гордости мы показывали Эльзе свое богатство. А уж грибы уплетали во всех видах всю неделю до полного к ним равнодушия. Вот дождевики не съели, невозможное это было дело. Мы дарили их всем желающим. И знаете, несмотря на презрительное отношение елшанских к грибам, несмотря на их подозрительность к ним, брали! Поражали размеры, а снежная, как бы стерильная белизна мякоти внушала доверие. Брали и благодарили потом. Отличная, говорили, начинка для пирогов, хотя ужариваются сильно. Одного "поросенка" только и хватает на сковороду.
VIII
Особое, принципиальное, что ли, отвращение вызывают во мне массовые вылазки по грибы. Никогда я в таких вылазках не участвовал, и не приведи господь, как говорила моя бабаня. Но наблюдать их - наблюдал.
Однажды я вырвался в елшанские леса с демобилизованным из армии братом, он с великой радостью поехал со мной. Он, как мальчишка, радовался, что и в самом селе и, конечно, в лесу ничто не напоминало ему строевой плац и жизнь под команды. Время было самое грибное - август. То есть когда в наличии практически все грибы. Брат сразу увлекся, и мы не спеша, со вкусом выбирали среди россыпи красных, желтых, фиолетовых сыроежек, сероватых и голубых рядовок, среди нахальных зарослей всяких шампиньонов только наилучшие, только благородные грибы.
Все отлично складывалось. Хорошо попадались подберезовики и особенные богатырские моховики, и все какие-то крепенькие, без изъяна. Брат вдруг и запел, и ногой притопнул, и, наконец, склонился над тремя сросшимися подберезовиками. Я тоже присел возле этих трех граций и порассуждал о том, что к осени грибы становятся как бы чуднее и выкидывают разнообразные фокусы.
В августе в лесу значительно тише и светлее. Птицы отпелись, высокие травы начали увядать, и слышно, и видно дальше. Лес еще зеленый, а уже задумался о долгом зимнем сне. Он тихо думает, и до полудня блестят в поредевшей траве как бы его слезы - капли августовской росы. Это время совсем походило бы на осень, если бы не зелень и сильный запах живых растений к полудню, когда солнце прогреет лес до дна.
Но вот нас накрыла звуковая волна. Мы услышали фырчанье мотора, автомобильные гудки, как на свадьбах, и какие-то командные выкрики.
Брат вскочил:
- Эт-то еще что?
Мы вышли на дорогу и увидели невдалеке несколько больших автобусов и роты две грибников. Они нас тоже увидели и сквозь общее "аблабалабала" раздался чей-то тонкий, полный энергии голос:
- Братцы! Нас опередили! Вперед, а то они все грибы заберут!
Послышалось: "Ра-аа!" - и преследователи двинулись на нас цепью.
Брата я успокоил тем, что мы можем от них уйти. Мы помыли ноги в речке и перевалили через шихан - грибы-то были везде. Мы хорошо там побродили, но возвращались старым путем. По местам, где прошлись массовые грибники. Ничего такого яркого, что рисуют в "Крокодиле", не было: переломанных дубочков, сожженных муравейников или забитых насмерть зверей не попадалось. Но для заинтересованного взгляда путь их все-таки напоминал разграбленную французами Смоленскую дорогу. Обломанные из-за ягоды кусты черемухи, потоптанная, переломанная ногами и колесами трава, раздавленные или разбитые в прах пинком дождевики, зверски изуродованные мухоморы, кучками брошенные рядовки, сыроежки и поплавки - видно, набрали других под завязку или кто-то сказал, что все они - поганки. Впрочем, я представляю, как все это было. Я отдаю себе отчет в том, что среди приехавших были нормальные, тепло относящиеся к природе люди, может быть, даже и жаждущие вникнуть в ее жизнь, но вот видят они, как некто рядом гребет все под себя, гребет в кучу, в мешок, и возникает сильное чувство соревнования. А мы-то что же? Хуже, что ли? И градом, отданным на разграбление, представился лес, родная природа, родина, родничок. И все гребут что попало... Скажем, невинный красавец мухомор. Он, правда, ядовитый, но ведь он в рот никому не лезет, не спутаешь его ни с чем другим, а между тем нужен кому-то, я не раз видел его кем-то обкусанным... У природы много тайн, но есть одна открытая давно истина - у нее нет ничего лишнего, ненужного. Однако много чего лишнего, ненужного и даже вредного находят у нее равнодушные к ней люди.
И как ни жаль уничтоженных грибов, но печальнее всего были сорванные и брошенные, потому что завяли, нечастые августовские цветы - они напоминали птенцов со свернутыми жестокой рукой шейками... Ну и неизбежные банки, бутылки, скорлупа и бумага всякая на стоянке - это все тоже было, а как же!
Чтение честных книг, разговор с другом, собирание грибов - все это душевные дела, питающие любовь к бытию. А душевное дело - творчество, а творчество не терпит шума и гама, скверной боязни, что тебя кто-то переплюнет, вызывающей жажду грести все под себя...
Особого выбора, с кем идти по грибы, пожалуй, и нет. Иди "один или с хорошим давним другом, который сам не терпит суеты", как сказал поэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15