Иным эти колеса доходили до подбородка, а Сергею, например, до глаз. Сейчас даже трудно представить, как поселок обходился без автобуса. Весной, когда шоссе, проложенное по бывшим болотам и топям, начинает "дышать" и автобусное движение прикрывается на две, а то и три недели, в поселке будто чего-то не хватает.
Сергею повезло. Он успел к самому отправлению. Едва вскочил, как шофер закрыл дверцы и начал выворачивать огромный руль, выводя автобус на дорогу.
Автобус катил по поселку, и, конечно, все Сергею было знакомо. Чайная, клуб, ларек, прикрытый коричневыми ставнями, пустынный и никчемный зимой, начинающий свою жизнь с весны, когда вокруг ларька устанавливаются постоянные прокисшие пивные запахи.
Напротив школы автобус притормозил, и Сергей, почуяв неладное, сжался, надвинув шапку на глаза. Вдруг сядет кто-нибудь из учителей. Или, может быть, сам директор. Он часто ездит по всяким делам в город. Но никто не садился, автобус сбавлял ход, чтобы объехать вставшую посреди дороги лошадь. Ей трудно было стронуть с голого асфальта сани, нагруженные тяжелыми утробистыми мешками. Возница неистово порол лошадь кнутом, а она, приседая на зад, напрягаясь, бешено храпя, разъезжаясь копытами по асфальту, все никак не могла осилить поклажу. В автобусе зашумели, стали ругать бездушного возницу, которого сам черт занес на шоссе, в то время как рядом лежала хорошо наезженная санная дорога. Кто-то предположил, что возница пьяный, - на том и порешили, и в автобусе снова стало тихо, будто весь автобус прислушивался к гулу мотора, вышедшего на простор зимней дороги.
Автобус выбрался за поселок, вдоль дороги побежали поля, местами прошитые жиденькими рядами лесопосадок. Они только набирали силу. В полях было ветрено. Солнечно. Снег уже имел тот особый блеск, который говорит о скором приближении весны, тепла, о близком прилете грачей. Сергей любил весну, ее талые запахи, холодные лужи, в которых обалдело купаются, крича от восторга, воробьи, любил солнечные блики на стенах домов, быстрые ручьи, стремительно уносящие мусор зимы. Было за что любить весну. Ее прихода он ждал всегда с нетерпением.
Как-то ему приснился сон, будто весна прошла без него, будто он проспал ее из-за тяжелой болезни и очнулся, когда деревья шумели полной листвой и вокруг стояла летняя сушь. "А весна? Была ли весна?" - пытал он своих знакомых. Те удивленно осматривали его, удивляясь его странному вопросу, отвечали, что, конечно, весна была. И, слыша эти спокойные ответы, он, напрягая ум, все думал и думал о том, как же так случилось, что весна прошла без него. Ему стало во сне так отчаянно горько, что он проснулся в слезах, облегченно вздыхая, радуясь, что это всего лишь сон...
Автобус шел быстро, легко. Шофер царственно восседал на высоком сиденье, слегка покачивая из стороны в сторону руль. Шофер был молод. Судя по серому бушлату, который висел у него на крючке сбоку, недавно демобилизовался из армии.
До города было теперь недалеко - об этом говорили цифры на километровых столбах. Сергей стал думать о том, куда отправиться первым делом по прибытии. Ведь он не знает, где живет сын летчика, как его искать.
Тем временем автобус вполз на гору, и Сергей увидел город, лежащий продолговато впереди, весь в белых и черных дымках. Ему вдруг захотелось жить в этом городе, ходить с ребятами в городскую школу, бегать после уроков в кино, кукольный театр, цирк, есть мороженое, ходить на городской каток, кататься под веселую праздничную музыку, дружить с хорошей городской девочкой. Сергей всегда завидовал городским ребятам, их всезнайству.
Он верил в то, что когда-нибудь сам будет жить в большом городе, ходить по его шумным красивым улицам, будет летать над этим городом.
Сергею становится хорошо, и он тихонько про себя напевает любимую песню: "В далекий край товарищ улетает. Родные ветры вслед за ним летят..." При этих словах Сергей всегда испытывает странное чувство, будто его и впрямь поднимает над землей - и он руками, всем телом чувствует упругость воздуха.
XV
На автобусной станции было многолюдно. То и дело на площадь вкатывались автобусы, и тотчас к ним с разных сторон срывались люди. Автобус пятился назад, занимая свое место, и вместе с ним, галдя и оттирая друг друга, пятились пассажиры. Стоило лишь открыться двери, как сразу начиналась давка, каждый норовил забраться первым. Автобус на глазах оседал.
Рядом с домовитыми автобусами красовались длинные чопорные "ЗИМы" с шашечками по бокам. Но они были так дороги и красивы с виду, что пассажиры смущенно обходили их стороной. У шоферов "ЗИМов" вид был скучающий. Им, видимо, уже надоело уговаривать пассажиров. И, потеряв к ним всякий интерес, ожидая удачного случая, они грелись и дремали в своих красивых и дорогих машинах.
Вдруг рядом, из-за угла автостанции, глухо ударил барабан, и тут же разноголосо зарыдали трубы. С этими траурными звуками внутри у Сергея словно что-то оборвалось. Он всегда боялся похорон, покойников. Хотя бабушка не раз говорила: "Чего их, мертвецов, бояться! Они, мертвецы, безвредные, безобидные. Живых бойся". Но все же, когда бабушка лежала в гробу, Сергей, хотя его и подталкивали попрощаться с нею, боялся взглянуть на нее, подойти к гробу. Он боялся взглянуть на бабушку, словно бы та могла позвать к себе, поманить в ту далекую, неведомую, страшную дорогу, по которой отправилась сама.
А трубы, как бы стараясь излить всю свою боль, зарыдали еще громче, отчаянней, подчиняя себе всю улицу, заставляя людей приостановиться, оглянуться, а иных торопливо побежать на этот горестный звук, будто этот сигнал предназначался специально для них.
- Нового покойничка понесли.
Сергей вздрогнул. Сзади него в блестящей кожаной куртке, в кожаных перчатках стоял мужчина, беззаботно покручивая в руках на длинной золотистой цепочке ключ от зажигания. "Таксист с "ЗИМа", - почему-то сразу решил Сергей. Рядом с мужчиной в кожанке стояла жиденькая желтолицая женщина с блеклыми губами. Лицо ее было напряженным. Она вся как бы подалась вперед, навстречу похоронной процессии.
- Разве это похороны? - сказал таксист, быстро окидывая кучку людей, бредущих за гробом. - На днях у нас летчика хоронили. Где-то тут за городом на реактивном разбился. Одних венков штук пятьдесят было. Герой Советского Союза.
Сергей встрепенулся. Должно быть, это был его летчик. Ему вдруг захотелось сказать этим незнакомым людям, что он знает этого летчика, что он самолично видел, как падал самолет, как они всем классом бегали на то место, где упал этот самолет. Но сейчас было не время говорить об этом. Сейчас нужно было расспросить таксиста, который, как догадался Сергей, между делом успел уже сагитировать к себе в машину худенькую женщину и мужчину в белых фетровых сапогах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20