Так прошла первая половина зимы.
В феврале, когда день удлинился и уже высоко на небо забиралось солнце, а снег заблестел, заискрился в радужных переливах, у тигрицы стала лезть шерсть и на лапах, на груди и на животе появилась новая гладкая и лоснящаяся. В глазах замелькал задорный молодой блеск и часто, перепрыгивая через поваленные стволы деревьев или овраги, она делала лишний прыжок, терлась боками о стволы и беспричинно потягивалась. А иногда вытянет вперед лапы, припадет грудью к земле и роет когтями снег, бьет себя упругим, как плеть, хвостом и нежно мурлычет. Тигренок радовался, заигрывал с матерью, шутя ловил кончик ее хвоста. Тигрица как будто не замечала его. Но как-то шалости надоели ей, и она впервые больно укусила сына. Тигренок насторожился и с этого времени стал подальше держаться от матери.
Однажды за рекой, в частых зарослях виноградника и дикого барбариса, они встретили громадного желто-черного тигра-самца.
Тигренок впервые видел зверя своей породы. Правда, за последнее время он часто слышал низкий раскатистый рев какого-то неизвестного ему тигра, которому его мать отвечала нежной воркотней. Но тигр не выходил к ним, и тигренок его не видел.
При виде громадного самца тигренок насторожился и приготовился к защите. Его тонкий желтый хвост нервно забегал по снегу, сметая снесенную зимними ветрами хвою лиственниц.
Пришелец, не замечая тигренка, пружинисто припадая на сильные лапы, перебежал к матери.
Тигренок хлестнул себя хвостом и предупредительно зарычал. Но тигрица, зазвав самца на полянку, игриво прилегла на снег, легонько ударяя лапами по его бокам. Необыкновенное поведение матери родило в тигренке ревность и обиду. С ним она уже давно не играла.
Тигренок припал к земле и вдруг, сделав громадный прыжок, ударом морды отбросил тигра в сторону. Тигр повернулся к нему и ворчливо разжал пасть. Тигрица тоже зарычала и показала острые клыки. Тигренок прижался к снегу и готов был уже скрыться в кустах, как мать безжалостно придавила его лапой и больно тряхнула зубами.
Тигренок жалобно заревел, поднял голову, но на поляне уже никого не было. Перед его носом по ржавому сучку ели проскочил пегий бурундук. Задорно тряхнув перед тигренком пушистым хвостиком, он нырнул в валежник.
IV. ПЕРВЫЕ ПОБЕДЫ
Пришли новые дни, голодные и тоскливые. Бросится тигренок на зайца, а тот в кусты или через заросли, и облизывай морду. Выследит косулю, распластается в воздухе молодое тело, заострятся когти, а косуля тряхнула тоненькими, как прутья молодого тальника, рогами и смотрит на тигренка сверху. Поднимет Эргени голову, перед ним, как сухой кедр, высоченная скала и на верхушке, где только может трясогузка вертеть хвостом, стоит косуля и как будто не замечает хищника.
Пробовал тигренок охотиться на мышей - прижмет лапой, пропищит мышь, как комар, а сунет он в траву морду, схватит добычу, проскочит маленький кровавый комочек в желудок, только раздразнит больше.
Неприглядные были первые ночи. Вздремнет тигренок, толкается мордой, хочет по привычке нащупать теплое материнское тело, а ему в нос сучья. Тряхнет головой, вскочит на ноги, осмотрится - тайга не чувствует, не понимает его горя, шепчет верхушками. Припадет тигренок к земле, положит голову на лапы и долго и жалобно мяукает, жалуется как ребенок.
Однажды вдали кто-то отозвался ему. Тигренок насторожился, поднял голову и громким радостным ревом огласил тайгу. Эхо прокатилось по горам и замерло. Тигренок бросился было вперед, да тут же отскочил назад. Совсем недалеко громко и предостерегающе заревел знакомый ему тигр-самец. Тигренок, стараясь обойти, большими прыжками побежал к ручью. Но не успел пройти и половины пути, как перед ним промелькнула рыжая лисица. Тигренок присел и вдруг, сделав полукруг в воздухе, щелкнул зубами. Лисица конвульсивно забилась и затихла. Тигренок оттащил ее в сторону и стал жадно рвать на части, довольно урча. Насытившись, напился в ручье, забрался в чащу виноградника и задремал.
Весна надвигалась медленно. С ней часто бились последние вьюги. Налетят тучи, покроют темным маревом тайгу и, точно человек в гневе, брызжут, плюются сырыми хлопьями снега. Молодая зелень гнется, припадает к земле, задыхается. А солнце разгонит тучи, увидит на земле непорядки, приласкает ее, - слабенькая поросль стряхнет снежное покрывало, выпрямится.
Почти до самого мая в тайге шел спор зимы с весной. Когда весна победила, темные тучи с вьюгами исчезли, и тайга надолго забыла их.
Но еще в густых зарослях, в развалинах толстых и корявых кедровых кореньев лежал снег.
Над лесными озерами, в болотах, над речными заводями завели нудную, писклявую песню комары. А в пахнущих зеленях камыша, в осоке, в широких листьях купавок взвивалась тонкой сеткой надоедливая мошкара.
И жизнь проснулась, забила ключом. Тайга ожила, окунулась в яркие, солнечные лучи.
Тигренок давно забыл свою мать. У него не было ни одной ночи, чтоб он не попал в какое-нибудь новое место. Он исходил горные кряжи западных отрогов Сихотэ-Алинь, перешел к берегу Амура и, почувствовав дым и человеческий запах, побоялся подойти ближе.
Теперь уже из-под его лап не ускользали косули. А зайцев ловил одним стремительным прыжком. За весну он вытянулся, вырос и стал много сильнее.
Но больше всего он любил охотиться за птицей. Однажды, попав к тому озеру, где когда-то испугался лося, он увидел, как в камыш опустилась жирная кряква. Старая боязнь воды тянула его прочь от озера. Но любопытство и голод заставили прыгнуть в камыш. Он удачно попал на гнездо утки, придавил лапой и тут же позавтракал ею и ее свежими яйцами. И они ему так понравились, что он и на другой и на третий день не отходил от озера, то и дело вспугивал и уничтожал утиные гнезда.
Но туда же приковылял медведь. В яркий солнечный день, когда тигренок благодушествовал в кустах багульника, медведь на берегу взбудоражил все птичье население озера. Тигренок выполз и предупредительно зарычал. Медведь, тянувшийся к болотной кочке, где было гнездо чирка, скосил на него глаза и недовольно вернулся на берег. Маленькие узенькие глаза налились кровью, он поднялся на задние лапы и угрожающе заревел на тигра.
И может быть, будь Эргени с матерью, он бы сбежал от этого страшного рева куда-нибудь в кусты, но сейчас поддержки не было, он должен был защищать не только себя, но и наказать захватчика. Береговую полосу с утиными гнездами он считал уже принадлежащей ему одному. Медведь забрался не на свое место. И в знак того, что тигренок готов принять бой, он щелкнул хвостом по своему крупу и, неожиданно подпрыгнув, обрушился на медведя.
Медведь, не ожидая такого стремительного нападения, завертелся, зарычал на всю тайгу и стал беспомощно отбиваться лапами.
1 2 3 4 5 6 7 8