- Прыгай еще, - предложил Сережа.
- Не хочется.
Домой они вернулись к обеду. Бабушка в этот день нажарила ржаных лепешек, которые пекла обычно только по большим праздникам.
В сумерках мальчики играли на улице под окнами в разные игры, и Сережа даже забыл, что придется возвращаться в приют.
Но вот наступил вечер. На улице совсем стемнело и стало прохладно. Бабушка раскрыла окно и ласково сказала:
- Сереженька, а нам пора в приют итти.
Опять в приют! В приют, где дерутся мальчишки и фискалят друг на друга, где ставят на колени, где кусаются клопы...
Ему захотелось зареветь, но он удержался от слез, потому что у ворот стояли мальчишки.
Сережа съежился, засопел носом и боком пошел с улицы во двор, загребая по дороге пыль своими тяжелыми сапогами.
Глава XI
В ШКОЛУ
В одно осеннее утро, когда приютские кончили завтракать, Юлия Константиновна вошла в столовую и сказала:
- Ну, дети! Завтра вы пойдете учиться в школу.
- В школу! - зашумели и загалдели ребята. Один из мальчиков схватил ложку и стал стучать ею по столу. Всем надоела приютская жизнь, а в школе будет что-то новое.
В это утро ребята молились кое-как. Дежурный молитву читал так быстро, что даже стал заикаться.
После молитвы приютские собрались в кучу. Разговор у всех был один и тот же - о школе.
Те, кто уже в прошлом году ходил в школу, рассказывали другим про занятия, про переменки и про учителя Сократа Ивановича, который всегда чихал и называл школьников "зябликами". А те ребята, которые должны были пойти в школу в первый раз, расспрашивали, дают ли приютским на руки тетрадки и удается ли им иной раз после школы хоть немного побегать по улице.
- А новеньких в школу поведут? - спрашивал Сережа то у одного, то у другого из приютских.
- Сам пойдешь! Школа-то рядом, только дорогу перебежать, - засмеялся Васька Новогодов.
- А учитель не дерется? - спросила черненькая косая девочка с испуганным лицом.
- Меня не тронет, а ты - косой заяц, тебя станет лупить! - крикнул Васька.
- А может, тебя самого из школы прогонят!
- Что? Что? Меня прогонят из школы? Как бы не так! - закричал Васька и щелкнул кого-то из ребят по лбу.
- Юлия Константиновна, Юлия Константиновна! Васька опять дерется! закричали ребята.
Васька успел дать несколько тумаков двум маленьким девочкам и ударил по голове мальчика с завязанной щекой.
На шум в комнату торопливо вошла Юлия Константиновна.
- Опять?! - сказала она строго и показала пальцем на дверь, которая вела в столовую.
- Ладно уж, - крякнул Васька и, засунув руки в карманы, пошел становиться на колени.
Начальница, не торопясь, пошла за ним.
- Юлия Константиновна! - бросился Сережа вдогонку. - А вы не знаете, меня в школу возьмут?..
- Как же, обязательно возьмут, - сказала Юлия Константиновна не оборачиваясь.
Сережа от радости скатился кубарем с лестницы, выбежал на двор и чуть не сбил с ног рыжего Пашку, который тащил из кухни помойное ведро.
- Пашка! Завтра в школу пойду!
- Подумаешь, невидаль! - заворчал Пашка. - Несется глаза вылупя, а тут человек помои тащит.
В глубине двора, возле сарая пять маленьких приютских девочек, держась за руки, топтались в хороводе и пели унылыми голосами любимую песню Юлии Константиновны:
Там вдали за рекой
Раздается порой:
Ку-ку! ку-ку!
Сережа с разгона так и врезался в хоровод.
Девочки завизжали и бросились врассыпную.
Сережа с минуту постоял в раздумье и повернул к воротам.
А что если сейчас побежать домой и рассказать всё Саньке? Дом близко, рукой подать. Можно успеть до обеда вернуться обратно. Никто ничего не заметит. Сережа распахнул калитку, выскочил за ворота - и налетел прямо на дворника Палладия.
- Ты это куда же, земляк, собрался? А? - удивился Палладий, поворачивая к Сереже рыжую бороду.
Сережа ничего не ответил дворнику и, поглядев на него исподлобья, молча вернулся во двор. Придется, видно, ждать до воскресенья. Раньше никак не убежишь!
Ночью ребята шевелились и ворочались больше, чем всегда. Сережа просыпался раза три - он всё боялся, что проспит и приютские без него уйдут в школу.
Последний раз, когда он проснулся, никак нельзя было разобрать - вечер это или уже утро. За окошком было темно, и внизу на кухне не хлопали дверью. Значит, еще ночь. Сережа высунулся из-под одеяла.
- Ты чего не спишь? - вдруг спросил его с соседней койки рыжий Пашка. Голос у него был хриплый, - видно, он тоже только что проснулся.
- А ты чего? - спросил Сережа и, натянув на голову одеяло, оставил сбоку маленькую щелочку, в которую и стал разглядывать спальню.
Скоро на соседних койках завозились и зашептались приютские.
- Вставать пора! - сказал кто-то из ребят, и все разом принялись одеваться.
Когда Дарья пришла будить детей, они были уже одеты.
- Эку рань поднялись, беспокойные! - проворчала Дарья и вышла из спальни.
Оправив кровати, ребята побежали умываться, а потом пошли завтракать.
Когда они доедали гороховый кисель, в столовой появилась Юлия Константиновна.
На ней было черное платье с высоким воротником и белой кружевной рюшкой вокруг шеи. На грудь Юлия Константиновна приколола маленькие золотые часики.
Волосы у нее были завиты и лежали волнами.
Юлия Константиновна оглядела приютских и велела стать в пары.
Стуча сапогами, перешептываясь и толкаясь, ребята выстроились в узком проходе между стеной и скамейками.
В столовую прихрамывая вошла Дарья, неся на вытянутой руке стопку носовых платков.
Юлия Константиновна начала раздавать приютским носовые платки. Платки были большие, и на углу каждого красными нитками была вышита метка: Д.П.М.Д. - Дом призрения малолетних детей.
Но это было еще не все. Как только роздали платки, Дарья принесла сумки - добротные, из сурового полотна. Они были похожи на кошели, с которыми уржумские хозяйки ходили на базар. Только у этих сумок были не две лямки, а одна длинная лямка, и их можно было надевать через плечо. На каждой сумке сбоку темнела круглая приютская печать.
Потом ребят вывели на двор, и Юлия Константиновна, в черной тальме и белых кружевных перчатках, вышла на крыльцо.
- Дети, за мной! - скомандовала она и, подобрав длинную юбку, медленно пошла к воротам.
Пары потянулись за ней.
У ворот дворник Палладий, в чистом фартуке, низко поклонился Юлии Константиновне.
- Пошли? - спросил он и распахнул калитку.
- Пошли! - сказала Юлия Константиновна.
Приютские шли важно по улице. Им казалось, что сегодня день особенный - вроде воскресенья, хотя все отлично знали, что был вторник.
Из ворот одного дома вышла женщина с тяжелой бельевой корзинкой на плече; она остановилась, опустила корзинку на землю и долго глядела вслед приютским.
- Куда это их, сирот, повели? - сказала она, покачивая головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49