- Спасибо, что ты пообедал со мной, - сказала она. - Когда одна совсем аппетита нет, а с дровами я и сама справлюсь.
Как раз в это время на дороге послышались чьи-то шаги. Из-за забора фея увидела только шляпу.
- Оказывается, вас двое!.. А я думала, ты один...
Груя хотел объяснить, что это лошадь идёт в его шляпе, но ему почему-то стало неловко, и он промолчал.
А лошадь, чувствуя, что мальчик во дворе, остановилась. Теперь она была впряжена в коляску. На месте ездового восседала тоже фея, она и окликнула Грую.
- Садись! - сказала фея приветливо и посадила его рядом с собой.
- Э-ге, кто-то к нам едет посмотреть, как мы живём! - весело проговорила молодая фея, собиравшая виноград на самом краю села; кусты были высокие, и она сначала тоже увидела только шляпу на голове лошади.
И тут феи стали петь, да так красиво, что Груя закрыл глаза, чтобы лучше слышать и чтобы ничто не отвлекало.
- Ой, да это лошадь в шляпе! - засмеялась фея, и песня умолкла. Чудеса да и только! Лошадь в шляпе!
- А вот и я! - выпрыгнул из коляски мальчик с непокрытой головой и давай феям помогать, без лишних слов таскать корзины с виноградом.
Феи снова чуть было не запели, но тут лошадь чихнула, и это их рассмешило. Только одна, зеленоглазая, не рассмеялась, продолжала что-то петь вполголоса. Потом она взъерошила Груе волосы, надела ему на голову веночек из виноградных листьев и снова усадила в красивую коляску.
Когда коляска подъехала к табачному полю, оказалось, что и там было полным-полно фей. И они сначала заметили только шляпу на голове лошади, и это их тоже развеселило.
- Вот, кажется, и курящий появился! - сказала одна. А другая, повыше ростом, прислонила руку к глазам:
- Этот вряд ли поможет нам табачные листья нанизывать...
- Почему это вряд ли? Я с очень большим удовольствием!.. - Из коляски выпрыгнул мальчик с веночком на голове и тут же начал доказывать, что он мастер на все руки.
- А тот всё только курит и курит... - Выпрямилась с трудом старая фея, глядя за холм.
Оттуда и в самом деле поднимался дымок. Только позже Груя узнал, кто там так раздымился.
Фея с коляской была почтальоном: ей надо было ехать дальше, но лошадь в шляпе не хотела ехать, пока Груя не сядет рядом с феей. Только тогда и тронулась с места.
Проехали и мимо поля с сахарной свёклой, вот проехали и мимо сада: в поле всё одни феи да феи.
А одна даже пахала на тракторе. Увидев лошадь, она сразу как будто узнала шляпу и начала делать знаки мальчику: иди, мол, сюда! И вдруг Груя увидел, что это была его родная мать.
- Как, и ты тут? - удивился Груя. - Я отца ищу, а нашёл тебя!.. сказал он, прижимаясь к материнской груди.
Так вот и остался Груя в селе удивительных и работящих фей. Где появлялась лошадь в шляпе, тут же выпрыгивал из коляски мальчишка... и принимался за любое дело.
А тот, что сидел за холмом и всё курил, был его отцом. Следя за тем, как поднимается к небу дым, он посылал в село вести: сегодня, дескать, будет дождь, а завтра наверняка задует ветер...
Когда он узнал, что в Шишках появилась лошадь в шляпе, ему это не очень-то понравилось.
"Тот, - сказал себе отец Груи, - который устроил это дело, решил, наверно, посмеяться над нами".
Встретив за холмом прохожего, который не умел пускать дым через нос, он послал его в село - узнать, так это или нет?
Но человек, узнав, чья шляпа на лошади, обратно не вернулся.
Теперь все феи давили виноград. Одна беда - бочка, которую они наполняли для отца Груи, была чересчур большая.
- Не бочка, а целый дом!
Едва только забили пробку - стали катить её по дороге: феи пешком, а бочка рядом - бряк-бряк! - пока не вышли из села.
Потом медленно покатили её в гору и всё боялись: вдруг сорвётся прямо на село?! Страшно представить, что тогда будет!.. Поэтому-то феи и держали её баграми да верёвками.
В-ах! Вот и вкатили бочку на вершину холма! Но, видно, упустили, перекатилась она на ту сторону холма, что-то глухо загудело... и...
Груя открыл глаза. Рядом стоял Титирикэ, стоял и стучал кулаком по бочке. "Ух и бух!" - гудела она. "Ух и бух!" А в паузах Титирикэ смеялся и приговаривал:
- Всё ещё не наполнил бочку? По звону она пустая!.. - И снова "ух и бух!", "ух и бух!"
Когда вернулась мать, бочка была полная до краёв, но про сон Груя рассказал только отцу; даже с Титирикэ этим сном не поделился. Засмеёт ещё...
Груя думал, что отец тоже посмеётся над его рассказом про сон, но отец вместо этого стал ещё серьёзней, подумал, подумал, дым от папиросы выдохнул и сказал:
- Хороший сон! Правильный! А теперь давай маме поможем, только не как во сне, а по-настоящему!.. А ну, кто быстрее рукава засучит?!
ЗАПАСНОЙ КАРМАН ТИТИРИКЭ,
КОТОРЫЙ ПОЧЕМУ-ТО ОКАЗАЛСЯ
В ЧУЖИХ БРЮКАХ
Звали его вообще-то Никэ, но мать почему-то называла его Нани, что в переводе с молдавского означает "Баю-бай", как припев к колыбельной песенке: "Баю-баюшки-баю, колотушек надаю..." Может быть, поэтому Нани рос очень уж медленно, то есть почти что совсем не рос. А чтобы казаться мужчиной, Нани напяливал на себя всё, что было под рукой.
Прошлой зимой он ходил круглый, словно качан капустный. Летом, когда все люди попрятали шапки-ушанки и пальто в чемоданы, и Нани пришлось вылезать из своих бесчисленных одёжек. Вот тогда-то он и оказался таким худеньким, словно подсолнух на огороде. Известно ведь: у подсолнуха голова большая, а тельце длинное, узкое. Когда люди смотрели на Нани издалека, им казалось, что это одна Нанина голова ходит по селу. А тем, кому хотелось узнать точнее, какая сегодня погода, те смотрели из окон на Нанины уши: если они качались из стороны в сторону - значит на дворе начался ветер. Вот какая тонкая шея была у Нани.
- Дай я понесу твою голову! - говорил иногда какой-нибудь добрый мальчик.
Мама у Нани была тоже очень доброй женщиной, она совала ему в карманы коржики и другие лакомства, уговаривая его, чтобы он побольше ел, иначе останется таким маленьким на всю жизнь и, не дай бог, даже жениться не сможет со временем!
Правда, до женитьбы ещё далеко. Нани учится только в третьем классе, и девочка Иоанна, с которой он сидит за партой, как-то шепнула ему на ухо, что если он отдаст ей все свои коржики, то она, честное слово, обязательно попозже выйдет за него замуж. Так что мама Нани всё продолжала печь ему коржики, и всё смотрела на своего сына и вздыхала: столько она ему всего стряпает, а он как будто и не ест совсем?.. Но с Иоанной, грех сказать, дружили они крепко.
А вот однажды случилось такое странное событие, что я даже не знаю, как вам о нём рассказать.
Дело в том, что Нани надо было обязательно купить для Иоанны конфет, на которых нарисован медведь. Очень уж они ей нравились.
Думал, думал Нани, где ему взять денег на конфеты, и решил продать-таки один свой карман от брюк двоюродному брату Титирикэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24