— Днеуников на вайне я не веу, — загнусавил я, рыча и всхлипывая, не забывая периодически щелкать якобы выпадающей челюстью, — но тышача чатырыс-та вашемна-ат-ать днеу и начеу запомнилыс мнеу на усю жижнь…
Минуту спустя аудитория покатывалась от хохота, не обращая внимания на Вячика, бесшумно растворившегося в длинном коридоре. Примерно четверть часа в слесарке царило безудержное веселье. Под благодарными, мокрыми от слез взглядами слушателей я вдохновлялся все больше и уже дошел до легендарного приветствия в аэропорту: — Дарагая гаспажа Индира Гаанди… — когда где-то в закоулках подсобок гулко ударил пистолетный выстрел.
Девица еще продолжала автоматически хихикать, но слесаря среагировали и ошеломленно уставились друг на друга. Донеслись какие-то вскрики, громкий топот, дверь едва не соскочила с петель и на пороге Возник растерзанный возбужденный Вячик с пистолетом в руке.
Слесарь Дима шустро вскочил и рванул с подоконника ребристую стальную арматурину. Его напарник в растерянности пытался обхватить пьяными пальцами горлышко водочной бутылки, а смех девицы потихоньку перешел в натуральную истерику.
Позабыв о кастете, я ухватил со стола исполинский арбуз и изо всех сил обрушил его на Димину макушку. Бахчевая ягода тянула на пол-пуда, поэтому удар получился что надо. Вячик втер рукояткой тетешника второму слесарю в переносье, что-то там треснуло и напарники одновременно улеглись на заплеванный арбузными семечками пол. Густая кровь смешалась с арбузной мякотью, отчего интерьер живо напомнил мне что-то из раннего Сальвадора Дали.
— Скорее, малыш, — оторвал от себя навалившуюся девицу Вячик, — надо Вовку уносить.
— Почему уносить, — мелькнуло у меня в голове, но спрашивать было некогда, Вячик уже тянул меня куда-то в глубь бани. Мы пролетели запутанным лабиринтом узких коридоров и оказались в шикарном номере-люкс.
Огромная ванна голубого кафеля, с югославским массажером в торце, была наполовину заполнена розоватой от крови водой. До пояса раздетый Володя, весь в царапинах и ссадинах, бессознательно уткнув в грудь подбородок, полулежал на дне. Из-под малиновой пластиковой кушетки торчали чьи-то ноги в кроссовках сорок пятого размера.
— Берем Вовку, — скомандовал Вячик и мы принялись извлекать шефа из ванной. Все попытки привести его в чувство успехом не увенчались. Пришлось мне взваливать Володю на плечи, что оказалось совсем нелегким делом. Весил он ненамного меньше меня, да и влажное тело здорово скользило.
— Чье это? — показал Вячик на связку ключей и бумажник, лежащие на кушетке.
— По-моему, Володино, — просипел я, поудобнее перехватывая могучий торс шефа и направляясь к двери.
До самого выхода нас никто не тормознул. Повозившись с запорами, Вячик распахнул наконец стальную дверь и мы выпулились на ослепительно прекрасный, после мрачных банных переходов, залитый солнцем двор.
На ходу перебирая ключи, Вячик указал мне в сторону Володиной «Лады», отпер переднюю дверцу, перегнулся и распахнул заднюю.
— Грузи, не задерживайся.
Я кое-как всунул Володины ноги в салон и, перехватив его под руки, попытался протолкнуть тело на сиденье. Вячик уже вставил ключ в замок зажигания и заводил движок.
Вдруг прямо перед лобовым стеклом выросла, вся в арбузных семечках, фигура слесаря Димы. В руке он сжимал все ту же арматуру, примеряясь половчее врезать по лобовухе.
— Ах ты, король говна и пара! — взревел Вячик и выкатился из машины. Стальной прут звякнул об асфальт где-то в глубине двора, но от второго удара Дима ловко ушел и удачно зарядил Вячику ногой поддых. Я, наконец, угнездив Володю на подушках сиденья, вырвал из-за пояса кастет и грохнул обращенного ко мне спиной слесаря по затылку. Он тотчас опустился на колени, поэтому удар ноги Вячика пришелся ему точнехонько в лоб. Двойной, как теперь говорят «в стиле Ван Гамма», удар по голове гарантировал Диме потерю трудоспособности на всю оставшуюся жизнь.
Мы за руки и за ноги раскачали и закинули потухшего слесаря в кусты, запрыгнули в машину и рванули подальше от негостеприимных бань. Безвольно поникшее тело Володи на заднем сиденье заставляло подумать об оказании ему срочной медицинской помощи.
* * *
Месяца за два до описываемых событий, слоняясь по столице в поисках пьяных приключений, я познакомился с очень интересной девчонкой. Не помню, как меня занесло в ничем не примечательное кафе «Аист» на Ленинградском проспекте и почему я вообще оказался в разгар рабочего дня не на Ваганькове, а в районе стадиона «Динамо». Но хорошо помню, как прямо у входа в душный зал я налетел на пробегавшую с полным подносом разной снеди официантку, отчего все эти разносолы тотчас очутились на полу.
Я признал себя виноватым и согласился полностью компенсировать нанесенный ущерб, однако, к моему удивлению, администратор отвязался не на меня, а на несчастную официантку, которая оказалась здорово под газом. Девушка не стала долго выслушивать гневные тирады метрдотеля, а просто взяла да и шарахнула подносом по его красивой седой голове. После чего заявила, что в гробу видала членистоногие гадючники типа «Аиста» и пошла переодеваться.
Я дождался гордую столичную штучку у выхода и наговорил ей кучу комплиментов. По моему мнению, самое большое преступление против человеческой личности — это когда ломают кайф и этому нет прощения. Верка, как звали девушку, полностью разделяла ту же точку зрения, мы легко нашли общий язык и отправились замачивать знакомство в «Славянский базар», где она работала до «Аиста».
Знакомство незаметно переросло в постоянную любовную связь. Верка располагала прекрасной двухкомнатной квартирой неподалеку от Тимуровской академии, так что относительно мест встречи проблем у нас не возникало. В свои 27 лет она уже дважды побывала замужем, имела пятилетнего сына, который неотлучно находился при дедушке с бабушкой в Бибиреве. Обычно жила там и Верка, а квартиру на улице Вишиневского они с бывшим мужем использовали по очереди во вполне определенных целях.
Несмотря на конфликт с метрдотелем, из «Аиста» ее почему-то не уволили. Может, потому, что директор, по Вершинным словам, надеялся на взаимность строптивой официантки, а может, просто пожалели. Три-четыре раза в неделю, так как работала она через сутки, я встречал ее после закрытия кафе и мы ехали на Кишиневского, где проводили изумительно бурные ночи. Наутро я катил на Ваганьково, Верка в Бибирево, и так до следующей встречи. Нас обоих такая жизнь вполне устраивала, хотя иногда бывали у моей подруги пьяные закидоны.
Некогда Верка училась в первом мединституте, откуда ее выставили за аморальное поведение. Но три года обучения должны были оставить хоть что-то в ее красивой головке, поэтому я убедил Вячика везти Володю к «Аисту».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36