Как мы сможем…
Он не дал ей договорить: его руки обвили ее плечи и притянули к себе, а голова горестно опустилась ей на плечо.
– Я знал, что это неизбежно, дорогая, знал! И все надеялся… сам не представляю, на что… Должно быть, на чудо. Но чуда не случилось. Я не могу остаться, а ты не можешь вернуться. Черт возьми! Почему все так сложно? Зачем мы тогда вообще встретились? Жили бы каждый своей жизнью, даже не подозревая о существовании друг друга… Однако судьба распорядилась иначе – она свела нас, чтобы разлучить. Но это не конец! – Его голос взлетел, вибрируя от внезапно заклокотавшей в нем ярости. – Так все кончиться не может! Не должно! Поехали со мной, Десса Фоллон, давай вернемся вместе! Прямо сейчас! Черт с ним, с поездом, наймем лошадей, экипаж… Самое главное – решиться! Ну же!..
Он выпрямился и крепче сжал ее плечи. Его губы были плотно сжаты, в глазах плясали бешеные огоньки страсти… Или это был всего лишь отблеск света керосиновой лампы?
Десса печально покачала головой.
– Я не могу, Бен. Пока не могу. Кроме меня, некому заняться делами отца, а я чувствую себя в долгу перед ним. Мне придется остаться, даже… даже если для этого…
Девушка не смогла договорить: душившие ее слезы вырвались наружу и хлынули по щекам. Она закрыла лицо руками и горько разрыдалась.
Большая ласковая ладонь Бена легла ей на затылок и прижала ее голову к его широкой груди.
– Не плачь, милая, не надо, – негромко сказал он. – Не плачь, любовь моя. Раз нельзя иначе, что ж… я останусь. Попробую привыкнуть. Я не могу видеть, как ты плачешь. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
С губ Дессы сорвался радостный возглас, и слезы хлынули с новой силой – но это были уже другие слезы; так плачет приговоренный к смертной казни, получивший помилование на ступенях эшафота.
– Да, да, да, Бен! – бормотала она, всхлипывая и крепко обнимая его. – Останься, пожалуйста! Хоть ненадолго! Тебе там понравится, я знаю. А какой у нас будет дом, Бен! Ты полюбишь его. Он большой, светлый, и стоит вдали от города. Там огромные луга, деревья, лошади, прямо как в Монтане. Ох, Бен, ты только подумай, ведь мы сможем быть вместе! Вместе, Бен!
Рука Бена ласково гладила ее по спине. Он сказал правду. Он сделает для нее все. Все!
– Ты правда останешься? – снова всхлипнула Десса, все еще не веря своему счастью.
– Я люблю тебя, – просто ответил он.
Бен от души надеялся, что эта любовь поможет ему смириться с новой жизнью. Ему, конечно, придется измениться, но ставки были слишком высоки. Видеть ее рядом каждое утро, смотреть в зеленые омуты ее глаз, любить ее, не думать ни о ком, кроме нее… Разве это не счастье?
15
Эндрю Дрюхарта Бен невзлюбил с первого взгляда. Впрочем, если было бы иначе, он бы сильно удивился. Что же подумал Эндрю о нем, его совершенно не волновало.
После того как Десса представила их друг другу, оба вели себя так, будто этого и не было вовсе. В тех редких случаях, когда Эндрю давал себе труд заметить присутствие Бена, он общался с ним с ледяной светской любезностью, граничившей с издевкой. Бен, как умел, отвечал ему тем же. Его просто начинало колотить, когда он видел, как его соперник обращается с девушкой, словно со своей законной собственностью. Десса когда-то назвала его «старым другом». О нет, здесь попахивало всем чем угодно, кроме дружбы, и Бен понял это сразу.
Ему бы следовало предоставить Дессе самой наладить их отношения, полагаясь на ее опыт и воспитание, но его мужское самолюбие было слишком задето. Ее друзья ожидают, что он, Бен Пул, будет вести себя как дикарь? Напрасно. Он не доставит им такого удовольствия.
– Полагаю, ты поживешь какое-то время в городе, пока все эти ужасные проблемы не будут решены, – то ли спросил, то ли приказал Эндрю, наблюдая за погрузкой багажа в сверкающий черным лаком кабриолет.
Бен никогда еще не видел столь изящного экипажа: ручки дверец и спицы колес сверкали золотом, а элегантные обводы казались выточенными из воздуха.
Взяв девушку под локоток, Дрюхарт повел ее к кабриолету, рассказывая по дороге, каким ужасным ударом явилось для него и всех их знакомых известие об ужасной смерти ее родителей. Бен недоуменно покачал головой. Траурная речь Дрюхарта показалась ему какой-то заученной, по крайней мере в ней не было ни капли искренности, не говоря уже о подлинном сочувствии. Этот пижон говорил лишь то, что, согласно «приличиям», должен был сказать. И это дурацкое словечко «ужасно», которое он вставляет к месту и не к месту… Здесь что, так принято?
Эндрю сел вместе с Дессой в экипаж, а Бен, предположительное место которого заняли несколько «не уместившихся» сзади саквояжей, – рядом с кучером. Но он ничуть не расстроился. Во-первых, потому что хотел дать Дессе время без помех объясниться с Эндрю, а во-вторых – просто хотел посмотреть город, в котором она выросла.
По сравнению со «старым добрым Западом», дома здесь были гораздо выше, и их каменные или кирпичные стены производили впечатление достатка и солидности; на внешней стороне угла каждого фасада красовался выведенный белой краской номер. В воздухе витал запах речной воды и лошадей – последние, как запряженные в экипажи, так и верховые – встречались повсеместно.
Они проезжали деловой центр Канзас-Сити.
У здания с номером 212 кабриолет остановился. Соскочив с империала, Бен открыл дверцу, но вместо Дессы первым вылез Эндрю, который сам подал ей руку. В его мельком брошенном взгляде ясно читалась высокомерная благодарность хозяина слуге.
– Добро пожаловать домой, дорогая, – сказал он, достал из кармана ключ и, вальяжным жестом обхватив за талию, поцеловал ее в губы.
Охваченная совершенно невинным порывом естественной радости, она обняла его за шею и ответила тем же.
– Десса, – негромко окликнул ее встревоженный столь откровенным проявлением взаимной симпатии Бен, – ты уже сказала ему?
– О чем? – удивленно вскинула брови она, подходя ближе; Эндрю в это время отчаянно торговался с кучером.
– Как это о чем?! – возмутился Бен. – О том, что ты моя! Хочешь, я сделаю так, что мы его больше не увидим?
– Веди себя прилично, – усмехнулась она. – Здесь тебе не Виргиния-Сити.
Кучер начал вытаскивать из экипажа саквояжи и оттаскивать их к подъезду. Бен машинально подхватил те, что лежали внутри кабриолета и последовал его примеру.
– Что ты делаешь, Бен?? – опешила Десса.
– Помогаю, – невозмутимо ответил тот.
– Но ведь он же слуга, ему за это платят!
– Ну и что? Так будет быстрее. Разве нет? – Он подошел к ней и игриво чмокнул ее в макушку.
– Десса, – тут же раздался жеманно-требовательный голос Эндрю, – что все это значит?
– Дорогая, разве ты ему еще не сказала? – нарочито громко спросил Бен, комично имитируя интонацию Эндрю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Он не дал ей договорить: его руки обвили ее плечи и притянули к себе, а голова горестно опустилась ей на плечо.
– Я знал, что это неизбежно, дорогая, знал! И все надеялся… сам не представляю, на что… Должно быть, на чудо. Но чуда не случилось. Я не могу остаться, а ты не можешь вернуться. Черт возьми! Почему все так сложно? Зачем мы тогда вообще встретились? Жили бы каждый своей жизнью, даже не подозревая о существовании друг друга… Однако судьба распорядилась иначе – она свела нас, чтобы разлучить. Но это не конец! – Его голос взлетел, вибрируя от внезапно заклокотавшей в нем ярости. – Так все кончиться не может! Не должно! Поехали со мной, Десса Фоллон, давай вернемся вместе! Прямо сейчас! Черт с ним, с поездом, наймем лошадей, экипаж… Самое главное – решиться! Ну же!..
Он выпрямился и крепче сжал ее плечи. Его губы были плотно сжаты, в глазах плясали бешеные огоньки страсти… Или это был всего лишь отблеск света керосиновой лампы?
Десса печально покачала головой.
– Я не могу, Бен. Пока не могу. Кроме меня, некому заняться делами отца, а я чувствую себя в долгу перед ним. Мне придется остаться, даже… даже если для этого…
Девушка не смогла договорить: душившие ее слезы вырвались наружу и хлынули по щекам. Она закрыла лицо руками и горько разрыдалась.
Большая ласковая ладонь Бена легла ей на затылок и прижала ее голову к его широкой груди.
– Не плачь, милая, не надо, – негромко сказал он. – Не плачь, любовь моя. Раз нельзя иначе, что ж… я останусь. Попробую привыкнуть. Я не могу видеть, как ты плачешь. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
С губ Дессы сорвался радостный возглас, и слезы хлынули с новой силой – но это были уже другие слезы; так плачет приговоренный к смертной казни, получивший помилование на ступенях эшафота.
– Да, да, да, Бен! – бормотала она, всхлипывая и крепко обнимая его. – Останься, пожалуйста! Хоть ненадолго! Тебе там понравится, я знаю. А какой у нас будет дом, Бен! Ты полюбишь его. Он большой, светлый, и стоит вдали от города. Там огромные луга, деревья, лошади, прямо как в Монтане. Ох, Бен, ты только подумай, ведь мы сможем быть вместе! Вместе, Бен!
Рука Бена ласково гладила ее по спине. Он сказал правду. Он сделает для нее все. Все!
– Ты правда останешься? – снова всхлипнула Десса, все еще не веря своему счастью.
– Я люблю тебя, – просто ответил он.
Бен от души надеялся, что эта любовь поможет ему смириться с новой жизнью. Ему, конечно, придется измениться, но ставки были слишком высоки. Видеть ее рядом каждое утро, смотреть в зеленые омуты ее глаз, любить ее, не думать ни о ком, кроме нее… Разве это не счастье?
15
Эндрю Дрюхарта Бен невзлюбил с первого взгляда. Впрочем, если было бы иначе, он бы сильно удивился. Что же подумал Эндрю о нем, его совершенно не волновало.
После того как Десса представила их друг другу, оба вели себя так, будто этого и не было вовсе. В тех редких случаях, когда Эндрю давал себе труд заметить присутствие Бена, он общался с ним с ледяной светской любезностью, граничившей с издевкой. Бен, как умел, отвечал ему тем же. Его просто начинало колотить, когда он видел, как его соперник обращается с девушкой, словно со своей законной собственностью. Десса когда-то назвала его «старым другом». О нет, здесь попахивало всем чем угодно, кроме дружбы, и Бен понял это сразу.
Ему бы следовало предоставить Дессе самой наладить их отношения, полагаясь на ее опыт и воспитание, но его мужское самолюбие было слишком задето. Ее друзья ожидают, что он, Бен Пул, будет вести себя как дикарь? Напрасно. Он не доставит им такого удовольствия.
– Полагаю, ты поживешь какое-то время в городе, пока все эти ужасные проблемы не будут решены, – то ли спросил, то ли приказал Эндрю, наблюдая за погрузкой багажа в сверкающий черным лаком кабриолет.
Бен никогда еще не видел столь изящного экипажа: ручки дверец и спицы колес сверкали золотом, а элегантные обводы казались выточенными из воздуха.
Взяв девушку под локоток, Дрюхарт повел ее к кабриолету, рассказывая по дороге, каким ужасным ударом явилось для него и всех их знакомых известие об ужасной смерти ее родителей. Бен недоуменно покачал головой. Траурная речь Дрюхарта показалась ему какой-то заученной, по крайней мере в ней не было ни капли искренности, не говоря уже о подлинном сочувствии. Этот пижон говорил лишь то, что, согласно «приличиям», должен был сказать. И это дурацкое словечко «ужасно», которое он вставляет к месту и не к месту… Здесь что, так принято?
Эндрю сел вместе с Дессой в экипаж, а Бен, предположительное место которого заняли несколько «не уместившихся» сзади саквояжей, – рядом с кучером. Но он ничуть не расстроился. Во-первых, потому что хотел дать Дессе время без помех объясниться с Эндрю, а во-вторых – просто хотел посмотреть город, в котором она выросла.
По сравнению со «старым добрым Западом», дома здесь были гораздо выше, и их каменные или кирпичные стены производили впечатление достатка и солидности; на внешней стороне угла каждого фасада красовался выведенный белой краской номер. В воздухе витал запах речной воды и лошадей – последние, как запряженные в экипажи, так и верховые – встречались повсеместно.
Они проезжали деловой центр Канзас-Сити.
У здания с номером 212 кабриолет остановился. Соскочив с империала, Бен открыл дверцу, но вместо Дессы первым вылез Эндрю, который сам подал ей руку. В его мельком брошенном взгляде ясно читалась высокомерная благодарность хозяина слуге.
– Добро пожаловать домой, дорогая, – сказал он, достал из кармана ключ и, вальяжным жестом обхватив за талию, поцеловал ее в губы.
Охваченная совершенно невинным порывом естественной радости, она обняла его за шею и ответила тем же.
– Десса, – негромко окликнул ее встревоженный столь откровенным проявлением взаимной симпатии Бен, – ты уже сказала ему?
– О чем? – удивленно вскинула брови она, подходя ближе; Эндрю в это время отчаянно торговался с кучером.
– Как это о чем?! – возмутился Бен. – О том, что ты моя! Хочешь, я сделаю так, что мы его больше не увидим?
– Веди себя прилично, – усмехнулась она. – Здесь тебе не Виргиния-Сити.
Кучер начал вытаскивать из экипажа саквояжи и оттаскивать их к подъезду. Бен машинально подхватил те, что лежали внутри кабриолета и последовал его примеру.
– Что ты делаешь, Бен?? – опешила Десса.
– Помогаю, – невозмутимо ответил тот.
– Но ведь он же слуга, ему за это платят!
– Ну и что? Так будет быстрее. Разве нет? – Он подошел к ней и игриво чмокнул ее в макушку.
– Десса, – тут же раздался жеманно-требовательный голос Эндрю, – что все это значит?
– Дорогая, разве ты ему еще не сказала? – нарочито громко спросил Бен, комично имитируя интонацию Эндрю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77