Свернувшись в клубочек в кресле, в котором когда-то любил отдыхать отец, Эмили закрыла глаза. Как же ей одиноко! Папа, папа, шептала она, зачем только ты вовлек меня в этот фарс, называемый браком? И зачем я согласилась? Но что мне еще оставалось делать, когда ты был так серьезно болен и заставил меня дать слово? Но по крайней мере это не пожизненное заключение. Раф сдержит слово. Он не делает мне одолжения. Он согласился на мне жениться потому, что был в долгу у отца, и таким образом заплатил этот долг. При обычных обстоятельствах он ни за что не выбрал бы меня в жены. Да мне тогда было безразлично, чего он хочет, – настолько я чувствовала себя несчастной, что Саймон уехал навсегда. Мне было так плохо, что я бы согласилась даже на предложение графа Дракулы. Раф, конечно, не вампир, он скорее похож на черную пантеру, которая бродит по финансовым джунглям в поисках добычи.
А каким образом у него с ее отцом оказались общие дела – загадка.
Впервые Эмили увидела его, когда ей было семнадцать и она приехала домой на рождественские каникулы. По привычке она как на крыльях влетела в дом, побежала в кабинет отца и распахнула дверь с радостным криком: «Папочка, дорогой, я дома». Ей навстречу из кресла поднялся высокий молодой человек – его она никогда раньше не видела. Эмили застыла, удивленная и смущенная. У молодого человека были черные вьющиеся волосы, смуглая кожа, лучистые карие глаза с зелеными и золотистыми крапинками. Эти глаза внимательно рассматривали ее, и Эмили показалось, что его твердые губы насмешливо изогнулись. Она почувствовала раздражение и скороговоркой выпалила:
– Папа, прости, я не знала, что ты занят.
– Ничего страшного, милая. Уверен, что граф Ди Салис простит тебя за бесцеремонное вторжение. – Отец с улыбкой обошел письменный стол, взял ее за руку и поцеловал в щеку, но… не обнял, как обычно. – Правда, Рафаэль?
– Это вторжение очаровательно. – Голос у незнакомца был глубокий и звучный, без малейшего акцента. Он сделал шаг вперед и пожал руку, протянутую ему смущенной Эмили. – Значит, это ваша Эмилия, синьор.
Его прикосновение было легким, но ее словно ударило электрическим током. Эмили едва не выдернула руку и поборола желание сказать, что ее зовут не Эмилия, а Эмили. Она сама не понимала, почему на нее так подействовало его рукопожатие.
Он отпустил ее руку, словно понял, что ей это неприятно, и подчеркнуто вежливо произнес:
– Очень рад познакомиться с вами, синьорина. – И взглянул на сэра Траверза Блейка. – Вы счастливый человек, синьор.
– Я тоже так думаю. – Отец легонько тронул ее за плечо. – А теперь, милая, беги к себе. Увидимся за чаем.
Обычно, если отец бывал занят, когда Эмили возвращалась домой, она сбрасывала туфли, забиралась с ногами в то самое кресло, где сейчас сидел граф Ди Салис, и ждала, пока отец не освободится. Но в тот раз Эмили скорее почувствовала, чем поняла, что ей не позволят остаться и что теперь все изменится. Она нехотя вышла в коридор, где столкнулась с экономкой миссис Пеннистоун.
– Ой, мисс Эмили, я не успела предупредить, что ваш папа занят и его нельзя беспокоить. Он не рассердился?
– Вроде нет. Ничего страшного, Пенни, милая. Когда его гость уедет, я еще раз извинюсь.
– Он не уедет, он остается на Рождество. Мне велено приготовить для него Желтую спальню.
Эмили начала было подниматься по лестнице, но тут остановилась как вкопанная.
– Папа ведь никогда не приглашал гостей на Рождество. Он говорит, что мир на земле начинается дома, и поэтому приглашает гостей только 26 декабря, да и то бывает всего несколько человек.
– А на этот раз, мисс Эмили, он пригласил всю округу. – Экономка поджала губы.
– И Обри из «Хай Гейблз» тоже? – Эмили постаралась сделать вид, что ей все равно.
Да, отец, видно, хочет произвести впечатление на этого графа. Но если среди приглашенных будет Саймон Обри, то она даже рада неожиданному визитеру.
Мой замечательный, потрясающий Саймон, с улыбкой прошептала она. Но перед глазами почему-то возникло не мальчишеское лицо Саймона, а совсем другое, смуглое и не такое юное, по-своему красивое, мужественное лицо с высокими скулами и орлиным носом. Она вдруг вспомнила, как учитель рисования говорил про картину времен Ренессанса: «Один из падших ангелов». Вот теперь она поняла, что он имел в виду. У Рафаэля Ди Салиса жесткая линия рта и подбородка, надменность во взгляде, словно он хочет сказать всем: «Остерегитесь». Эмили вздрогнула. Распаковывая вещи, она думала о том, что сделает, если заметит насмешливый взгляд графа. Она посмотрит на него холодно, спокойно и высокомерно. Пусть поймет, что она не поощряет бесцеремонного разглядывания.
Но она зря волновалась – граф почти ее не замечал, а когда и замечал – что было крайне редко, – то вел себя вежливо и мягко, как с ребенком… и это ее злило.
Хуже всего то, что отец был очень занят и она почти его не видела, потому что он часами просиживал в кабинете с графом Ди Салисом. Да и вообще привычный рождественский распорядок был нарушен. Эмили привыкла – с тех пор как пять лет назад умерла мама, – что в школьные каникулы отец все время уделяет ей. Почему этому графу Ди Салису вздумалось приехать именно сейчас? – с тоской думала Эмили. Получается, что посторонний человек – именно она, и ее присутствие мешает всем этим бесконечным разговорам.
Сэр Траверз никогда не обсуждал с дочерью свои хозяйственные и финансовые проблемы. Отец мягко, но беспрекословно дал ей понять, что единственная дочь никогда не будет участвовать в управлении его состоянием. Эмили была уверена, что он так не считал бы, родись она мальчиком, и мысленно называла отца динозавром. Но когда в ее жизни появился Саймон, будущее стало рисоваться интересным и волнующим.
Семьи Обри, и Блейк никогда особенно не дружили. Саймон, племянник мистера Обри, часто гостил у родственников и до прошлого лета не обращал на Эмили внимания. Но как-то ее пригласили в «Хай Гейблз» поиграть в теннис на новом корте. Приглашение исходило от Джилли, дочки мистера и миссис Обри, нахальной длинногой блондинки, которая была на три года старше Эмили. Джилли не преминула сказать, что Эмили позвали лишь потому, что в последний момент кто-то не смог прийти. Такое начало не воодушевляло, но, когда Саймон улыбнулся ей и выбрал в партнерши, настроение у Эмили улучшилось. А уж когда они победили, то Эмили просто купалась в лучах его восхищения. Потом Саймон постарался сделать так, чтобы Эмили приглашали почти каждый день играть в теннис и плавать в бассейне. Джилли злобствовала, но Эмили было на это наплевать. Она влюбилась! И – о, счастье, – Саймон, кажется, тоже. Каждый его поцелуй дарил надежду. Конечно, официально объявить о своих отношениях они не могли еще целый год, но оба уже обсуждали это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
А каким образом у него с ее отцом оказались общие дела – загадка.
Впервые Эмили увидела его, когда ей было семнадцать и она приехала домой на рождественские каникулы. По привычке она как на крыльях влетела в дом, побежала в кабинет отца и распахнула дверь с радостным криком: «Папочка, дорогой, я дома». Ей навстречу из кресла поднялся высокий молодой человек – его она никогда раньше не видела. Эмили застыла, удивленная и смущенная. У молодого человека были черные вьющиеся волосы, смуглая кожа, лучистые карие глаза с зелеными и золотистыми крапинками. Эти глаза внимательно рассматривали ее, и Эмили показалось, что его твердые губы насмешливо изогнулись. Она почувствовала раздражение и скороговоркой выпалила:
– Папа, прости, я не знала, что ты занят.
– Ничего страшного, милая. Уверен, что граф Ди Салис простит тебя за бесцеремонное вторжение. – Отец с улыбкой обошел письменный стол, взял ее за руку и поцеловал в щеку, но… не обнял, как обычно. – Правда, Рафаэль?
– Это вторжение очаровательно. – Голос у незнакомца был глубокий и звучный, без малейшего акцента. Он сделал шаг вперед и пожал руку, протянутую ему смущенной Эмили. – Значит, это ваша Эмилия, синьор.
Его прикосновение было легким, но ее словно ударило электрическим током. Эмили едва не выдернула руку и поборола желание сказать, что ее зовут не Эмилия, а Эмили. Она сама не понимала, почему на нее так подействовало его рукопожатие.
Он отпустил ее руку, словно понял, что ей это неприятно, и подчеркнуто вежливо произнес:
– Очень рад познакомиться с вами, синьорина. – И взглянул на сэра Траверза Блейка. – Вы счастливый человек, синьор.
– Я тоже так думаю. – Отец легонько тронул ее за плечо. – А теперь, милая, беги к себе. Увидимся за чаем.
Обычно, если отец бывал занят, когда Эмили возвращалась домой, она сбрасывала туфли, забиралась с ногами в то самое кресло, где сейчас сидел граф Ди Салис, и ждала, пока отец не освободится. Но в тот раз Эмили скорее почувствовала, чем поняла, что ей не позволят остаться и что теперь все изменится. Она нехотя вышла в коридор, где столкнулась с экономкой миссис Пеннистоун.
– Ой, мисс Эмили, я не успела предупредить, что ваш папа занят и его нельзя беспокоить. Он не рассердился?
– Вроде нет. Ничего страшного, Пенни, милая. Когда его гость уедет, я еще раз извинюсь.
– Он не уедет, он остается на Рождество. Мне велено приготовить для него Желтую спальню.
Эмили начала было подниматься по лестнице, но тут остановилась как вкопанная.
– Папа ведь никогда не приглашал гостей на Рождество. Он говорит, что мир на земле начинается дома, и поэтому приглашает гостей только 26 декабря, да и то бывает всего несколько человек.
– А на этот раз, мисс Эмили, он пригласил всю округу. – Экономка поджала губы.
– И Обри из «Хай Гейблз» тоже? – Эмили постаралась сделать вид, что ей все равно.
Да, отец, видно, хочет произвести впечатление на этого графа. Но если среди приглашенных будет Саймон Обри, то она даже рада неожиданному визитеру.
Мой замечательный, потрясающий Саймон, с улыбкой прошептала она. Но перед глазами почему-то возникло не мальчишеское лицо Саймона, а совсем другое, смуглое и не такое юное, по-своему красивое, мужественное лицо с высокими скулами и орлиным носом. Она вдруг вспомнила, как учитель рисования говорил про картину времен Ренессанса: «Один из падших ангелов». Вот теперь она поняла, что он имел в виду. У Рафаэля Ди Салиса жесткая линия рта и подбородка, надменность во взгляде, словно он хочет сказать всем: «Остерегитесь». Эмили вздрогнула. Распаковывая вещи, она думала о том, что сделает, если заметит насмешливый взгляд графа. Она посмотрит на него холодно, спокойно и высокомерно. Пусть поймет, что она не поощряет бесцеремонного разглядывания.
Но она зря волновалась – граф почти ее не замечал, а когда и замечал – что было крайне редко, – то вел себя вежливо и мягко, как с ребенком… и это ее злило.
Хуже всего то, что отец был очень занят и она почти его не видела, потому что он часами просиживал в кабинете с графом Ди Салисом. Да и вообще привычный рождественский распорядок был нарушен. Эмили привыкла – с тех пор как пять лет назад умерла мама, – что в школьные каникулы отец все время уделяет ей. Почему этому графу Ди Салису вздумалось приехать именно сейчас? – с тоской думала Эмили. Получается, что посторонний человек – именно она, и ее присутствие мешает всем этим бесконечным разговорам.
Сэр Траверз никогда не обсуждал с дочерью свои хозяйственные и финансовые проблемы. Отец мягко, но беспрекословно дал ей понять, что единственная дочь никогда не будет участвовать в управлении его состоянием. Эмили была уверена, что он так не считал бы, родись она мальчиком, и мысленно называла отца динозавром. Но когда в ее жизни появился Саймон, будущее стало рисоваться интересным и волнующим.
Семьи Обри, и Блейк никогда особенно не дружили. Саймон, племянник мистера Обри, часто гостил у родственников и до прошлого лета не обращал на Эмили внимания. Но как-то ее пригласили в «Хай Гейблз» поиграть в теннис на новом корте. Приглашение исходило от Джилли, дочки мистера и миссис Обри, нахальной длинногой блондинки, которая была на три года старше Эмили. Джилли не преминула сказать, что Эмили позвали лишь потому, что в последний момент кто-то не смог прийти. Такое начало не воодушевляло, но, когда Саймон улыбнулся ей и выбрал в партнерши, настроение у Эмили улучшилось. А уж когда они победили, то Эмили просто купалась в лучах его восхищения. Потом Саймон постарался сделать так, чтобы Эмили приглашали почти каждый день играть в теннис и плавать в бассейне. Джилли злобствовала, но Эмили было на это наплевать. Она влюбилась! И – о, счастье, – Саймон, кажется, тоже. Каждый его поцелуй дарил надежду. Конечно, официально объявить о своих отношениях они не могли еще целый год, но оба уже обсуждали это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26