Как бы удивилась она, если бы узнала, что ему нравилось наблюдать ее слабость. Ее слабость означала, что теперь на первый план выйдет его сила, а это ему было важнее всего.
– А что произойдет, если ты скажешь им, что не хочешь возвращаться на работу? По крайней мере, в обозримом будущем?
– Вероятно, это будет концом моей карьеры. У зрителей очень короткая память.
– Да, твоя карьера. Твоя проклятая карьера, – тихо сказал он. – А когда родится ребенок? Кто будет ухаживать за твоим сыном или дочерью, если каждый день машина будет уносить тебя в студию?
Она взглянула на него. Он был так близко, так близко для поцелуя, но она не осмеливалась.
– Я уже ничего не знаю, – прошептала она. – Даже не знаю, насколько мне нужна моя карьера. – Ее глаза вызывающе сверкнули. – Полагаю, это для тебя шокирующее признание?
Это было лучшее, что он слышал от нее за последнее время, но он был слишком умен, чтобы признаться в этом.
– Почему же! С какой стати?
Она пожала плечами, размышляя о том, что женщина, которая так его привлекала, была умной, целеустремленной карьеристкой.
– Славная у меня работа, но все же слишком меня ограничивает.
– Ни одна работа не должна ограничивать человека. Но ты не ответила на мой вопрос, – настойчиво продолжал он. – Что будет, когда родится ребенок?
– У меня нет выбора. Я должна работать.
– Вот здесь ты ошибаешься, Ева. У тебя есть выбор. Ты можешь переехать в Италию. Если станешь моей женой.
Наступила долгая мертвая тишина.
– Постой, – сказала она после паузы. – Ты действительно так думаешь?
– Я никогда не говорю того, чего не думаю. И поверь мне, что дважды я такие вещи не предлагаю.
Она откинулась на подушки.
– Я просто пытаюсь понять, это правда?
– Правда ли это? – Он провел пальцем вдоль линии ее подбородка. – Я хочу, чтобы ребенок родился в Италии. И я хочу смотреть, как он растет.
По крайней мере, он не врал. Не говорил, что любит ее, что жить без нее не может.
– Полагаешь, этих причин достаточно, чтобы жениться? – спросила она чужим дрожащим голосом.
– Не могу придумать лучших, – просто ответил он. – Какая альтернатива? Чтобы ты растила ребенка здесь и одна? – Он нахмурился. – Или, может быть, не одна. Думай обо мне что хочешь, Ева, но мысль о том, что посторонний мужчина будет воспитывать моего ребенка, вызывает у меня раздражение. Лучше сказать дикую ярость.
Она кивнула. О да, она это видела. Его обуревали чувство собственности и эгоизм, но, по крайней мере, у него хватило мужества признаться в этом. Он не знает, что сложившаяся ситуация никогда не изменится. У нее больше никогда не будет мужчин после него. Кто может сравниться с Лукой Карделли?
Мысль о том, что он не сможет терпеть другого мужчину, наводила на противоположную – сможет ли она терпеть другую женщину? Представить себе, что Лука женится и ей придется присылать ребенка к ним на выходные, каникулы и, еще хуже того, на каждое второе Рождество. Другая женщина станет мачехой ее ребенку. Оказывается, чувство собственности присуще не одному Луке.
Но стоит ли ей терять время и увеличивать пропасть между ними, чтобы в один прекрасный момент вопрос, женится ли он на другой, стал просто вопросом времени?
Она не могла не задуматься о том, что он ей предлагает. Как ни крути, это больше, чем просто замужество. Это новая жизнь в совершенно новой стране.
– Рассматривай это как приключение! – Он словно прочитал ее мысли. – Красивая страна, красивый город. – Его глаза засияли, а голос стал мягким, как бархат. – Я легко смогу влюбить тебя в мой город, Ева.
Она не сомневалась. Он смог влюбить ее в себя, даже не пошевелив пальцем. Но Лука был горячим мужчиной, и существовала еще одна сторона замужества, которую так и не обсудили. Сторона, которая могла все перевернуть с ног на голову, и их жизни тоже.
– Когда ты говоришь, замужество…
Он увидел, как она прикусила губу.
– Опасаешься, что я начну предъявлять свои "права"? – мягко, но с издевкой спросил он.
– Ну, а ты начнешь?
Ответ был тоже не без издевки, и кто знает, как он мог на это отреагировать.
Но он счел, что лишь суровая необходимость вызвала ее вопрос, который повис в воздухе как косвенное обвинение.
У него в висках застучало.
– Я ничего не буду от тебя требовать, Ева, – вкрадчиво ответил он. – Если ты беспокоишься об этом.
Могло ли все быть еще более запутанным, чем сейчас, задала она себе вопрос. Все произошедшее никак их не сблизило. Лука не проявлял никаких признаков того, что хочет быть с ней вместе, быть физически, с того самого момента, когда она объявила ему, что беременна. Сначала она списывала это на его раздражение, но теперь, когда он успокоился, он по–прежнему не намекал на это. Что могло означать только одно – он больше не находил ее сексуально привлекательной. Нет, были и моменты, когда она ловила на себе его горячий и голодный взгляд, и это вселяло в нее слабую надежду. Увы, она знала, что у мужчин все по–другому. Порою они на автомате реагируют на женщин. Хотя, принимая во внимание ее нынешнее состояние – с опухшими лодыжками, с разросшимся животом, – может, ей это просто показалось?
А теперь он еще заявляет, что не будет от нее ничего требовать. Это значит, что он ждет от нее первого шага? Получается, что она – неуклюжая, непривлекательная и пузатая – должна делать попытки к примирению, которые он еще может отвергнуть! А может, он не станет ничего требовать, поскольку просто больше не хочет ее и не захочет никогда?
– Ты обдумываешь, менять ли свое решение? – пробормотал он в задумчивости.
– Я еще не принимала никакого решения.
Он рассмеялся, и этот смех сыграл свою роль. Заставить рассмеяться такого мужчину, как Лука, уже что–то означало. Она любила его, ждала от него ребенка, и он предложил ей выйти за него замуж. Была ли хоть одна причина не принимать его предложение?
Стоило ли ей цепляться за то, что было у нее здесь, за ее великую работу, которая вдруг съежилась, словно на нее смотрят в перевернутый бинокль, после известия о колоссальном событии – рождении новой жизни на земле?
Она улыбнулась.
– Какую ты собираешься устроить свадьбу?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Со всеми необходимыми приготовлениями свадьба могла состояться не раньше чем через месяц.
Это было крайним сроком, когда беременным можно летать на самолете.
Нужно было получить разрешение на брак, купить платье и организовать прием.
Хотя выбор платья был сильно ограничен ее специфическими размерами.
– Ты выглядишь чудесно, – сказала Лиззи.
– Лгунья! Я выгляжу как гигантский кит!
– Не правда! А даже если бы было и так, то кому какое дело, ведь ты выходишь замуж за Луку! – вздохнула Лиззи. – Он и так любит тебя, как бы ты ни выглядела!
Ева не хотела разочаровывать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38