– Аль-Амин, – обратилась она к евнуху, когда он помогал ей надеть паллу. Ткань ее была такой тонкой, что Рика чувствовала себя обнаженной, хотя была полностью одета, – кто-то вложил в уста Султаны слова Абдул-Ази-за. Кто, по-твоему, это мог сделать?
– Ах, госпожа мыслит тонко, – кивнул он. – Этот вопрос занимает и мою голову.
– Как мне помнится, за столом кроме нас были только мои спутники и гость Абдула, – осторожно заметила она. – И разумеется, ты.
Он побледнел.
– Госпожа, не думаете же вы…
– Я пока не знаю, что мне думать, – покачала головой Рика. – Мне необходимо выяснить, кому ты предан. Служишь ты мне или Абдул-Азизу? А может быть, у тебя какое-то тайное соглашение с Султаной?
– Вы раните мне сердце, – с большим достоинством ответил он. – Когда я служил Абдул-Азизу, то принадлежал ему всей душой. Теперь он отдал мои бумаги вам, и я полностью в вашей воле. Возможно, госпожа не знает, как дают имена в моей стране. Меня не зря зовут Аль-Амин.
– Прости мне мое невежество. – Рика сдержала улыбку, видя, как искренне он обижен. Он напомнил ей фазана со взъерошенными перьями. – Так что означает имя Аль-Амин?
Он склонил голову и, приложив руку к сердцу, произнес:
– Достойный доверия.
Глава 33
«Олифант» проревел три раза. Сигнал рога из слоновьего бивня ознаменовал окончание солдатского рабочего дня. Пот тек ручьями по телу Бьорна. Он смахнул жгучую влагу с глаз и устало побрел с тренировочного поля. Хотя битва шла на деревянных мечах, двое его противников сумели нанести ему чувствительные удары. Ушибленное правое плечо отекло, и на нем уже появился приличный синяк.
В северных землях грубая сила и умение не обращать внимания на боль обычно помогали победить в рукопашной. Однако новые товарищи по оружию учили его другим приемам. Бьорн освоил ложные выпады и встречные отбивающие удары, а также научился использовать силу движения соперника против него самого. Он вспомнил, чему учил его Орнольф, и успешно применил парочку его приемов. Даже Аргус, крепкий одноглазый ветеран, с которым ранее подрался Бьорн, грубовато заметил, что, возможно, Бьорн переживет свою первую битву в качестве наемника.
Когда его меч со свистом разрезал воздух, Бьорн забывал обо всем. Сосредоточенность, требовавшаяся ему для того, чтобы во время смертельного танца удержаться на ногах, загоняла мысли о Рике в самый дальний уголок его сознания. Но едва кончались дневные занятия, ее образ вновь всплывал в его воображении, пронзительный, как острый клинок, сладостный, как медвяный плод, и неотвратимый, как морской прилив.
Каждый вечер он пил, причем довольно много, но ни разу ему не удалось заглушить боль по-настоящему.
– Бьорн!
К нему направлялся Йоранд, держа в поводу вороного жеребца. Конь перебирал ногами, прядал ушами, его огромные глаза светились умом. Бьорн встретил их посередине двора.
– Какой красавец! – Бьорн провел рукой по крупу, по мощной груди жеребца. – Прекрасное животное. Но зачем лучшему матросу Согне такой конь?
– Он твой, – ответил Йоранд. – Орнольф хочет видеть тебя в кавалерии.
– Я подумаю. – Бьорн сурово поджал губы. Он знал, что дядя желает ему добра, но не хотел никакого вмешательства в свою жизнь. – Вы все еще живете у Ксенона? – не удержался он. Ему хотелось спросить Йоранда, видел ли он Рику, состоялась ли свадьба… но не мог выговорить ни слова.
Однако Йоранд давно плавал с Бьорном и понимал его без слов.
– Орнольф и я живем на постоялом дворе, но часто навещаем дом араба. Твой дядя утверждает, что не может быть гостем Абдул-Азиза и успешным купцом одновременно. Рика и Хельга живут в доме араба. И Торвальд тоже там же. На этом настоял Абдул-Азиз, когда узнал, что старик является отцом Рики.
– Значит, – вздохнул Бьорн, – это свершилось.
– Нет. Свадьба отложена на время. Кажется, из-за каких-то сложностей с религией, – пояснил Йоранд.
Надежда вспыхнула в глазах Бьорна, но он тут же подавил ее, когда Йоранд уточнил, что Рика согласилась продлить время помолвки до тех пор, пока не изучит законы ислама.
– А как она относится к присутствию там Торвальда? – поинтересовался Бьорн. – Она ведь так и не простила его.
– Я ее не видел, – отвечал Йоранд, догадываясь, о чем хотел узнать Бьорн на самом деле. – Она как женщина не имеет права выходить из своих комнат, когда мы с Орнольфом навещаем дом араба. Таковы обычаи.
– Ее удерживают против воли?
– Торвальд говорит, что нет, – покачал головой Йоранд. – Он видит ее каждый день. Она изучает веру, обдумывая вероятность своего перехода в ислам, но пока никаких обязательств она на себя не взяла.
– Хм! – У него все внутри перевернулось от острой тоски по ней. Покончить с этим или продолжать муку… Бьорн не знал, что лучше.
К ним подошел Аргус и с любопытством осмотрел нового коня Бьорна.
– Достойное животное, – объявил он. – Кстати, это напомнило мне, что тут есть один человек, с которым вам обоим будет интересно повидаться. Во всяком случае, он ваш земляк… северянин. Он только что вернулся с маневров со своим отрядом. Его прозвали Фенрис Пешеход.
– Почему? – спросил Йоранд.
– Потому что мы пока не нашли коня, который мог бы его выдержать. – В единственном глазу Аргуса сверкнула веселая насмешка. – Я позабочусь об этом черном сыне сатаны. – Он взял из рук Йоранда повод и повел коня к конюшне. – Фенрис наверняка уже пристроился к еде! – крикнул он через плечо.
Бьорн и Йоранд без труда нашли великана. Фенрис Пешеход возвышался над окружавщими его византийцами и даже был на полголовы выше Бьорна. Его огромные руки были больше бедра большинства солдат. Заплетенная в косу рыжая борода спадала на бочкообразную грудь. Бьорн и Йоранд подошли и представились ему, наслаждаясь возможностью говорить на родном языке, а не на греческом, которым, постоянно запинаясь, пользовались во время пребывания в Миклагарде. Фенрис был безобразен, как тролль, криклив и сыпал непристойными шуточками. Бьорн готов был даже отнестись к нему с симпатией, когда тот, чтобы похвастаться, вытащил из ножен свой меч.
– Галатская сталь, – гордо произнес Фенрис. – Лучший меч из тех, какими я владел когда-либо. Попробуй.
Бьорн рассек воздух серией сверкающих арок, затем положил меч плашмя на палец чуть пониже рукояти. Он был идеально сбалансирован.
– Отличный меч, – произнес он, возвращая меч Фен-рису. – Даже несмотря на зазубринку на клинке, баланс великолепный.
– Да, неприятная штука. Слишком глубокая, ее нельзя заполировать. – Фенрис снова сунул меч в заплечную перевязь. – Кстати, я получил эту зазубрину в ваших краях, в Согнефьорде.
– Неужели? – Колокол тревоги прозвучал в голосе Бьорна. Он в первый раз обратил внимание на кованый серебряный браслет, украшавший руку Фенриса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76