Позво-
нил Семенову.
Кэп сказал:
- Докатились. И велел собрать отряд.
Собрали. Пришел "командор" - Валерий. Узнал. в чем дело, и ска-
зал привычную фразу:
- С такой жизнью не соскучишься.
Потом спросил:
- Кто валял дурака? Делать было нечего, что ли? У кого это руки
чесались?
Отряд молчал.
- Люди,- сказал Валерий уже встревоженно,- вы что? Ну сделал
кто-то глупость, так пусть уж скажет. Ну нельзя же так, это уже и
трусость, и обман, и шут его знает, что еще получается. Ведь мы же
никогда не врали друг другу.
Самое простое дело было встать сейчас и сказать "я". Ну отруга-
ли бы, и все. Но Серёжку будто веревками привязали к стулу.
- Может, кто из посторонних начеркал? - сказал Мишка Данько.
- Посторонних целую неделю в кают-компании не было, - сердито
сказал Сергей Семенов. - А фотография еще позавчера была чистая, я
помню.
- Ребята, давайте кончим этот разговор, - попросил Валерий. -
Есть ведь простой выход. Поднимите руки, кто дает честное пионерс-
кое, что фотографию не портил.
С облегчением (действительно, как все просто) вскинули ребята
руки.
Поднял руку и Серёжа.
Что он думал в этот момент? Пожалуй, так: "Все равно никто не
знает. А раз не знает, этого будто и не было. Ну что хорошего слу-
чится, если признаюсь? Ведь снимок лучше не станет, значит, все рав-
но пользы никакой никому. А я с этих пор никогда-никогда не буду
больше нарушать слово, врать не буду и дурацких вещей таких делать
не буду тоже..."
Потом он увидел очень удивленные, обиженные какие-то глаза
Владьки Стрельцова и услышал, как он спрашивает: - Ну зачем ты? Я же
у окна стоял, я же видел. Зачем ты так врешь?
Ух как тихо и тошно стало кругом...
И в этой тишине Сергей Семенов хмуро сказал:
- Встань... штурман Коноплёв. Рассказывай.

Он рассказал. Сбивчиво, но подробно.
- Зачем ты все это сделал? - спросил Семенов.
Серёжка молчал. Если бы он знал - зачем!
- Бестолочь, - сказала семиклассница Ольга Сватова. - И трус.
Из-за такой глупости из пионеров вылетишь.
- Ну уж! - вскинулся спорщик Валерка Садовский. - Из-за ка-
кой-то фотографии - сразу из пионеров!
- Ну и глупый же ты, Садовский, - сказал Мишка Данько. - При
чем здесь фотография?
- Жалко же человека, - проворчал Садовский. - Вот если бы тебе
так пришлось...
- И меня бы выгнали. А что еще можно сделать? Хоть десять раз
жалко...
- Когда из пионеров исключают, должен совет дружины утверждать,
- напомнила Ольга.
- Да не утвердит совет, - капризно сказал маленький кругловатый
Павлик Локтев , по прозвищу Бритый Ёжик.
- Почему это не утвердит?
- Да, не утвердит! Скажут: подумаешь, из-за одного слова.
- Вот балда! Не из-за одного, а из-за честного пионерского.
Вовка Голосов метко плюнул себе на колено и начал оттирать с
него смолистое пятно. Так, не поднимая головы, он и объяснил:
- В этом совете честными пионерскими как фантиками играют. С
каждого двоечника требуют: дай честное пионерское, что будешь хорошо
учиться. Ну он и дает, чтоб поскорей отпустили. А через неделю опять
"гусей" нахватает, а ему опять: дай слово... Вон, спросите у Валерки
Садовского. Его Мария Яковлевна весной два раза на совет вытаскива-
ла.
- А чо я сделал... - на всякий случай мрачно сказал Садовский.
В дальнем углу засмеялись.
- Я, что ли, давал слово? - разозлился Валерка. - Я просто ска-
зал, что обещаю исправиться. А что там исправлять, я и не знаю. Что
ни сделаешь, все равно не так. Раз у меня характер такой...
- От такого характера знаешь что помогает?
- Ну, вы! Тут о серьезном деле говорят...
- А я серьезно.
Солнце сквозь окно жарило спину, и Серёжа устал стоять. Перес-
тупил с ноги на ногу.
- Сядь, - как-то жалостливо сказал Семенов. - Чего тебе зря
торчать.
Серёжа сел на краешек скамьи между Локтевым и Вовкой Голосовым.
Бритый Ёжик чуть отодвинулся. Серёже показалось, будто тихо и пусто
вокруг.
А может быть, не случилось ничего? Может быть, не о нем и гово-
рят? Ведь все кругом как раньше. Вон и фотография на стенде, где он
вместе с Вовкой Голосовым барабанит у палаток сигнал подъема. И чер-
ный якорь с балтийского тральщика, привезенный из Риги. Он прочно
лежит у стены, опираясь веретеном на серый гранитный валун с вершины
Солнечной горы. А на треугольной лапе якоря шевелит крыльями зале-
тевшая в окно оранжевая бабочка.
Никто не старается накрыть бабочку беретом. Никто даже не смот-
рит на нее. Все слушают Валерия.
- Когда мы шли на операцию "Черные ветры" и тральщик мотала
волна, глуховато говорит он, - помните, меня позвали в рубку. И вы
дали мне слово, что ни один без меня не сунется на палубу. Потому
что могло смыть. Запросто могло, вы же помните. И я был спокоен там,
в рубке, потому что знал, что ни один не высунется из люка. И ни
один не высунулся даже тогда, когда навстречу летела под зарифленным
марселем немецкая бригантина - зрелище, которое видишь не часто.
А когда в прошлом году кто-то изрисовал, исцарапал новый гараж
у Висловых и они подняли крик, что это Садовский и Данько, мы даже
не стали ничего доказывать, а только смеялись в ответ. Потому что
Мишка и Валерий сказали ребятам: "Честное пионерское, не мы".
А когда группа "Ветер" дала слово, что через три дня соберет
библиотеку для октябрят Северки, разве кто-нибудь сомневался?
До сих пор наше слово было как закон. Давшему слово верили как
себе. Не надо было ничего доказывать, подтверждать, бояться обма-
на... А теперь?
Тридцать девять человек смотрели на Серёжку и молча спрашивали:
"А теперь?" Может быть, не только его спрашивали, но и себя.
Вот если бы речь шла о другом каком-то деле, Серёжка огрызнулся
бы уже десять раз. Он вспомнил бы, что часто попадало Садовскому за
грубость со взрослыми, что Бритый Ёжик однажды в походе отказался
вставать на ночную вахту и заревел, когда его начали будить покреп-
че, что у Мишки Данько вечно мятая форма и, кроме того, он чуть не
заработал годовую двойку по русскому. Он мог бы сказать, что сам
Сергей Семенов чуть не был пойман в сквере детского сада, когда ла-
зил за сиренью (знаем для кого!).
Но все эти грехи, большие и маленькие, все-таки можно было
простить. Они не нарушали главного. А главное нарушил он, Серёжка
Коноплёв, - человек, никогда не просыпавший ночных вахт, не боявший-
ся трудных походов, смело встречавший на паруснике семибалльные
шквалы, гордо носивший отрядную форму и дробными веселыми сигналами
встречавший пионерское знамя.
И снова стало тихо и пусто вокруг.
- Что же теперь делать? - спросил Валерий.
1 2 3 4 5