Как продвигается дело с подачей иска?
– Спасибо, замечательно, – ответила она и украдкой покосилась на Эванса.
– У меня ощущение, что вы не только красивы, но и потрясающе умны, – сказал Брэдли.
– Вообще-то не слишком, – ответила она. Эванс заметил: актер ее явно раздражает.
– Приветствую в женщинах скромность. Вы просто очаровательны.
– Просто стараюсь отвечать на вопросы честно и искренне, – ответила она. – И еще хотела бы заметить, что терпеть не могу лести.
– Ну, разве это лесть в вашем-то случае? – улыбнулся Брэдли.
– И вряд ли это искренность в вашем случае, – парировала Дженифер.
– Поверьте, я искренне восхищаюсь всем, что вы делаете. Проводите такую огромную и важную работу, – сказал Брэдли. – И еще жду не дождусь, когда, наконец, ваши люди вставят палки в колеса Агентству по защите окружающей среды. Ни в коем случае нельзя ослаблять давление. Вот почему я выступаю перед маленькими детьми. Прекрасная телевизионная реклама в защиту теории резких климатических перемен. Думаю, что все прошло просто отлично. Вы согласны? – Да, вполне прилично. Если не учитывать одного обстоятельства.
– Какого именно?
– Да того, что все это чушь собачья, – ответила Дженифер.
Улыбка так и застыла на губах Брэдли, а глаза злобно сощурились.
– Не уверен, что вы понимаете, о чем говорите, – пробормотал он.
– Я говорю обо всем, Тед. Обо всей этой вашей пламенной речи. Секвойи – это мудрецы и стражи нашей планеты? У них для нас какое-то послание?
– Но так оно и…
– Послушайте, секвойи всего лишь деревья, Тед. Большие деревья. И не надо придумывать, что они несут какое-то там послание. Не больше, чем баклажан, уверяю вас.
– Думаю, вы просто не понимаете…
– И что они умудрились пережить лесные пожары? Вряд ли. На самом деле пожары им только на пользу, потому что именно так они размножаются. Семена калифорнийского мамонтового дерева обладают невероятно плотной и толстой кожурой, и раскрыться могут только под воздействием высоких температур. Пожары просто необходимы для существования и развития лесов мамонтовых деревьев.
– Дело в том, что вы неверно меня поняли, упустили самое главное, – напряженно произнес Брэдли.
– Вот как? Что именно я пропустила?
– Я пытался подчеркнуть, пусть несколько поэтично, вечность и вневременье этих великих первобытных лесов, и…
– Вечность? Первобытных? Вы вообще хоть что-нибудь знаете об этих лесах?
– Да. Полагаю, что знаю. – Голос Брэдли звучал злобно. Он уже не скрывал раздражения.
– Тогда взгляните. – Дженифер указала в иллюминатор, они как раз пролетали над лесом из секвой. – Как думаете, на протяжении какого периода времени ваши первобытные леса выглядели так, как сейчас?
– Ну, на протяжении сотен тысяч лет, никак не меньше…
– Это не так, Тед. Человек обитал здесь за тысячи лет до того, как появились эти деревья. Вы это знали?
Брэдли стиснул зубы и промолчал.
– Тогда позвольте рассказать, как все было на самом деле.
* * *
– Двадцать тысяч лет тому назад настал конец ледникового периода. Ледники уходили из Калифорнии, словно паровым катком прошлись они по Йосемитской долине и прочим ныне прекрасным местам. Горы льда таяли и оставляли после себя заболоченную равнину со множеством озер и рек, подпитываемых остатками льдов. Но никакой растительности тогда там не было. То был практически сырой песок. Ничего больше.
Прошло еще несколько тысяч лет, постепенно земля высохла, а ледники меж тем продолжали двигаться все дальше к северу. Этот район Калифорнии представлял в ту пору арктическую тундру. Она поросла высокой травой, а в траве водились мелкие животные, мыши, белки. Как раз к тому времени в этих краях появился человек. Он охотился на мелких животных, научился разводить костры, начались пожары. Пока все понятно? – спросила Дженифер. – И никаких вам первобытных лесов.
– Слушаю вас внимательно, – пробормотал Тед. Он изо всех сил сдерживался, пытался укротить свой буйный нрав.
– Поначалу, – продолжила свой рассказ Дженифер, – эти арктические травы и кустарники были единственными растениями, способными укорениться и произрастать на этих скудных песчаных почвах. Но, по мере того как все они подсыхали, состав их начал меняться, и на протяжении тысяч лет сформировался слой плодородной земли. И это открыло путь великой колонизации растений, начавших захватывать территорию Северной Америки послеледникового периода.
Сперва появились гладкоствольные карликовые сосны. Было это примерно четырнадцать тысяч лет тому назад. Позже к ним присоединились ели, болиголов, ольха. В ту пору они мало чем напоминали нынешних своих сородичей. Эти деревья и составили так называемый «первичный» лес, и на протяжении последующих четырех тысяч лет именно они доминировали в пейзаже. Климат менялся, становился все теплей, все ледники Калифорнии растаяли. В лесах стало тепло и сухо, начались пожары, и весь первичный лес постепенно выгорел. И сменился другой растительностью, характерной для прерий, в том числе дубами и многообразием трав. Ну и еще появились первые дугласии тиссолистные, но было их не слишком много, климат суховат для вечнозеленых растений.
Затем, примерно шесть тысяч лет тому назад, климат вновь начал меняться. Появилось больше влаги, и для дугласии тиссолитных, болиголова и кедра настало настоящее раздолье. Они захватывали все новые территории и создавали густые и высокие леса с почти непроницаемыми для света кронами, которые можно видеть теперь. Но в ту пору люди, должно быть, относились к этим лесам, как мы относимся к чрезмерно разросшимся сорнякам. Еще бы, эти леса оккупировали огромные территории, вытесняли растения, обитавшие здесь прежде. Их широкие кроны затеняли собой свет, и под пологом этих лесов было слишком темно, а потому другие деревья не выживали. И еще они обладали способностью быстро распространяться из-за частых пожаров. Так что секвойи никак нельзя назвать вечными и первобытными, Тед. Они просто последние в этой цепочке.
Брэдли насмешливо фыркнул:
– Бог ты мой, им же целых шесть тысяч лет. Только вдумайтесь!
Но Дженифер была безжалостна.
– И это неверно. Ученые доказали, что первичные леса постоянно менялись по составу. Примерно через каждую тысячу лет они становились другими. Леса постоянно пребывают в процессе изменения, Тед. Ну и потом, еще свою роль сыграли индейцы.
– Индейцы? А они тут при чем?
– Индейцы были великими знатоками и наблюдателями природы. И они поняли, что первичные леса по-своему вредны. Выглядят, конечно, впечатляюще, но мертвы, дичь в них почти не водится. И вот индейцы стали устраивать пожары, периодически выжигать огромные лесные массивы. Постепенно на месте старых лесов появлялись равнины, луга и прерии, лишь с отдельными вкраплениями лесных островков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Спасибо, замечательно, – ответила она и украдкой покосилась на Эванса.
– У меня ощущение, что вы не только красивы, но и потрясающе умны, – сказал Брэдли.
– Вообще-то не слишком, – ответила она. Эванс заметил: актер ее явно раздражает.
– Приветствую в женщинах скромность. Вы просто очаровательны.
– Просто стараюсь отвечать на вопросы честно и искренне, – ответила она. – И еще хотела бы заметить, что терпеть не могу лести.
– Ну, разве это лесть в вашем-то случае? – улыбнулся Брэдли.
– И вряд ли это искренность в вашем случае, – парировала Дженифер.
– Поверьте, я искренне восхищаюсь всем, что вы делаете. Проводите такую огромную и важную работу, – сказал Брэдли. – И еще жду не дождусь, когда, наконец, ваши люди вставят палки в колеса Агентству по защите окружающей среды. Ни в коем случае нельзя ослаблять давление. Вот почему я выступаю перед маленькими детьми. Прекрасная телевизионная реклама в защиту теории резких климатических перемен. Думаю, что все прошло просто отлично. Вы согласны? – Да, вполне прилично. Если не учитывать одного обстоятельства.
– Какого именно?
– Да того, что все это чушь собачья, – ответила Дженифер.
Улыбка так и застыла на губах Брэдли, а глаза злобно сощурились.
– Не уверен, что вы понимаете, о чем говорите, – пробормотал он.
– Я говорю обо всем, Тед. Обо всей этой вашей пламенной речи. Секвойи – это мудрецы и стражи нашей планеты? У них для нас какое-то послание?
– Но так оно и…
– Послушайте, секвойи всего лишь деревья, Тед. Большие деревья. И не надо придумывать, что они несут какое-то там послание. Не больше, чем баклажан, уверяю вас.
– Думаю, вы просто не понимаете…
– И что они умудрились пережить лесные пожары? Вряд ли. На самом деле пожары им только на пользу, потому что именно так они размножаются. Семена калифорнийского мамонтового дерева обладают невероятно плотной и толстой кожурой, и раскрыться могут только под воздействием высоких температур. Пожары просто необходимы для существования и развития лесов мамонтовых деревьев.
– Дело в том, что вы неверно меня поняли, упустили самое главное, – напряженно произнес Брэдли.
– Вот как? Что именно я пропустила?
– Я пытался подчеркнуть, пусть несколько поэтично, вечность и вневременье этих великих первобытных лесов, и…
– Вечность? Первобытных? Вы вообще хоть что-нибудь знаете об этих лесах?
– Да. Полагаю, что знаю. – Голос Брэдли звучал злобно. Он уже не скрывал раздражения.
– Тогда взгляните. – Дженифер указала в иллюминатор, они как раз пролетали над лесом из секвой. – Как думаете, на протяжении какого периода времени ваши первобытные леса выглядели так, как сейчас?
– Ну, на протяжении сотен тысяч лет, никак не меньше…
– Это не так, Тед. Человек обитал здесь за тысячи лет до того, как появились эти деревья. Вы это знали?
Брэдли стиснул зубы и промолчал.
– Тогда позвольте рассказать, как все было на самом деле.
* * *
– Двадцать тысяч лет тому назад настал конец ледникового периода. Ледники уходили из Калифорнии, словно паровым катком прошлись они по Йосемитской долине и прочим ныне прекрасным местам. Горы льда таяли и оставляли после себя заболоченную равнину со множеством озер и рек, подпитываемых остатками льдов. Но никакой растительности тогда там не было. То был практически сырой песок. Ничего больше.
Прошло еще несколько тысяч лет, постепенно земля высохла, а ледники меж тем продолжали двигаться все дальше к северу. Этот район Калифорнии представлял в ту пору арктическую тундру. Она поросла высокой травой, а в траве водились мелкие животные, мыши, белки. Как раз к тому времени в этих краях появился человек. Он охотился на мелких животных, научился разводить костры, начались пожары. Пока все понятно? – спросила Дженифер. – И никаких вам первобытных лесов.
– Слушаю вас внимательно, – пробормотал Тед. Он изо всех сил сдерживался, пытался укротить свой буйный нрав.
– Поначалу, – продолжила свой рассказ Дженифер, – эти арктические травы и кустарники были единственными растениями, способными укорениться и произрастать на этих скудных песчаных почвах. Но, по мере того как все они подсыхали, состав их начал меняться, и на протяжении тысяч лет сформировался слой плодородной земли. И это открыло путь великой колонизации растений, начавших захватывать территорию Северной Америки послеледникового периода.
Сперва появились гладкоствольные карликовые сосны. Было это примерно четырнадцать тысяч лет тому назад. Позже к ним присоединились ели, болиголов, ольха. В ту пору они мало чем напоминали нынешних своих сородичей. Эти деревья и составили так называемый «первичный» лес, и на протяжении последующих четырех тысяч лет именно они доминировали в пейзаже. Климат менялся, становился все теплей, все ледники Калифорнии растаяли. В лесах стало тепло и сухо, начались пожары, и весь первичный лес постепенно выгорел. И сменился другой растительностью, характерной для прерий, в том числе дубами и многообразием трав. Ну и еще появились первые дугласии тиссолистные, но было их не слишком много, климат суховат для вечнозеленых растений.
Затем, примерно шесть тысяч лет тому назад, климат вновь начал меняться. Появилось больше влаги, и для дугласии тиссолитных, болиголова и кедра настало настоящее раздолье. Они захватывали все новые территории и создавали густые и высокие леса с почти непроницаемыми для света кронами, которые можно видеть теперь. Но в ту пору люди, должно быть, относились к этим лесам, как мы относимся к чрезмерно разросшимся сорнякам. Еще бы, эти леса оккупировали огромные территории, вытесняли растения, обитавшие здесь прежде. Их широкие кроны затеняли собой свет, и под пологом этих лесов было слишком темно, а потому другие деревья не выживали. И еще они обладали способностью быстро распространяться из-за частых пожаров. Так что секвойи никак нельзя назвать вечными и первобытными, Тед. Они просто последние в этой цепочке.
Брэдли насмешливо фыркнул:
– Бог ты мой, им же целых шесть тысяч лет. Только вдумайтесь!
Но Дженифер была безжалостна.
– И это неверно. Ученые доказали, что первичные леса постоянно менялись по составу. Примерно через каждую тысячу лет они становились другими. Леса постоянно пребывают в процессе изменения, Тед. Ну и потом, еще свою роль сыграли индейцы.
– Индейцы? А они тут при чем?
– Индейцы были великими знатоками и наблюдателями природы. И они поняли, что первичные леса по-своему вредны. Выглядят, конечно, впечатляюще, но мертвы, дичь в них почти не водится. И вот индейцы стали устраивать пожары, периодически выжигать огромные лесные массивы. Постепенно на месте старых лесов появлялись равнины, луга и прерии, лишь с отдельными вкраплениями лесных островков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146