У ней было две особенности. Первая: она курила только длинные тонкие пахитоски, которые не импортировались в Израиль и поэтому ей все привозили их из-за границы. Это было что-то вроде борзых щенков. И во-вторых, если Лина не говорила за деньги, то есть не брала интервью, она пересыпала свою речь нежным матерком, не стесняясь называть вещи своими именами. Окружающих, не знакомых с ней, эта манера слегка шокировала, а ее друзья воспринимали пикантные пассажи, как нечто само собой разумеющееся.
Мы познакомились в Ашкелоне, когда Лина приехала интервьюировать Куклачева с кошками, купившего виллу в нашем городе на берегу Средиземного моря. Артист предложил переименовать Ашкелон в Кошкелон и организовать здесь стационарный кошачий цирк. Я в это время заехала к нему с бумагами, и Куклачев, большой любитель окружать себя не только кошками, но и красивыми женщинами, предложил остаться и посидеть с ним и с Линой. Я бы и забыла об этой встрече, но спустя несколько месяцев мы снова встретились с ней на презентации вышедшей в Израиле книги Михаила Веллера, автора "Легенд Невского проспекта", и там Лина встретила меня как старую знакомую - она никогда не забывала имен и фамилий, это была профессиональная черта.
- Значит, Вольфы с Тишлерами все-таки породнились! - торжествующе сказала она.
- А что? Были какие-то препятствия? Монтекки и Капулетти?
- Ты что, не знаешь? - Лина удивленно посмотрела на меня.
- Нет... Просвети, - ответила я.
- Эх ты, а еще политиканша. Тишлер - подрядчик. Гостиницу "Экселенц" он построил. Отхватил хороший куш, но чуть не разорился на росте доллара - ведь все стройматериалы из заграницы везли.
- Ну и что они с Вольфом не поделили?
- Подряд на марину!
- Какую Марину? Они же оба женаты...
- Ох, Валерия, не выводи меня! Марина - это причал для яхт с шикарным яхт-клубом и гостиницей. Тишлер думал, что на правах родственника он захапает себе жирный кусок, а Вольф устроил открытый конкурс. Правда, мне кажется, - тут Лина внезапно понизила голос, - что Беньямин будет первым среди равных.
Мимо нас прошли Вольф с высоким мужчиной в черном костюме. Лина внимательно посмотрела им вслед и щелчком сбросила пепел с пахитоски. У Руби покраснело лицо, и он цепко держал своего спутника
- А это кто? - спросила я, когда пара удалилась.
- Не знаю, - пожала она плечами. - Но он не израильтянин. У нас только раввин и официанты в черном. Глянь...
Я посмотрела в ту сторону, куда показала Лина. Седовласый плотный раввин с окладистой бородой, в черном лапсердаке, сновал между столиками и раздавал свои визитки. Что ж, как говаривали классики, без рекламы нет прогресса.
Денис стоял около бара в компании нескольких знакомых, держал в руках рюмку и неспешно беседовал с тощим вихрастым мужчиной. Тот был одет в потертые джинсы и футболку, будто пришел не на свадьбу, а на пикник. Вихрастый размахивал руками и что-то доказывал Денису. Мой друг слушал его с вежливой улыбкой на губах. У меня не было ни малейшего желания подходить к ним и вмешиваться в споры о футболе или политике, поэтому мы с Линой прогуливались по парку и перемывали косточки встреченным знакомым. Не сомневаюсь, что те за нашей спиной занимались тем же самым.
Лина перекинулась несколькими словами с платиновой блондинкой, увешанной жемчугом, и, отойдя несколько шагов, прошептала мне:
- Это любовница Вольфа. Бывшая.
Невольно обернувшись, я заметила, что приветливое выражение, с которым она поздоровалась с Линой, сошло с ее лица и она непрерывно смотрела в одну точку. Я тоже туда посмотрела. Вольф сидел за главным столом и громко хохотал. Видно было, что он хорошо поднабрался.
- Почему он ее оставил? - спросила я. - Вроде такая интересная женщина...
- Реноме надо поддерживать, - ответила мне Лина. - Когда Руби стал кандидатом, то не хотел, чтобы его репутация была подмоченной. Хотя мы не в Америке, а Руби - не Клинтон. У нас на эти дела смотрят проще.
- Согласна, - я кивнула и вспомнила, что когда на том же самом застукали нашего бывшего премьера, Биби Нетаниягу, то он выступил по телевидению и сказал, что он повинился перед женой и она его простила. Вот и все. Все-таки хорошо, что мы - не Америка.
- А потом, когда Руби выбрали, то он решил к Кристине не возвращаться, уж очень дорого она ему обходилась, - продолжила Лина. - Видишь на ней жемчуг? Натуральный. Думаешь, на свою зарплату искусствоведа в музее античности она сможет такое себе позволить?
- И все-то ты знаешь! - я действительно была поражена. Ведь Лина говорила все это будничным тоном, словно читала информацию с экрана компьютера. - Каким образом?
- Хочешь жить..., - она пожала плечами. - Тебе нравятся мои интервью? Так вот: для того, чтобы сделать их интересными, нужно человеку такой вопрос задать, чтобы всю его защитную скорлупу сковырнуть. А для этого, моя дорогая, нужно владеть информацией... - Лина тряхнула выбеленной челкой.
Мы стояли около эстрады и наслаждались свежестью позднего вечера. "Элвис" пел одну песню за другой и не только из репертуара своего оригинала. Причем и современная эстрада, и песни на идиш у него получались великолепно.
- Какой прекрасный голос! - сказала я Лине, не сводя глаз с певца. Странно только, что он поет в ресторанном ансамбле.
- Ничего странного, - возразила она мне. Из-за Леона Ковалло Руби пригласил этот оркестр. С тех пор, как в "Ностальжи" появился этот певец, дела ансамбля пошли в гору.
- Что ты сказала? - переспросила я. - Ковалло? Он кто, итальянец? Тогда почему идиш?
- Он такой же итальянец, как мы с тобой, - рассмеялась Лина. Просто его зовут Лева Коновалов, а Леон Ковалло - это его сценический псевдоним, - и моя подруга махнула певцу рукой.
Не прерывая пения, он церемонно поклонился.
- Парень бредит театром песни, - понизив голос, сказала мне Лина. Он не без таланта, собой хорош, как видишь... Вот и старается быть на виду у сильных мира сего. Хотя с его данными он мог бы и в опере петь...А здесь... Понравится нашим богатеньким Буратинам, авось и отсыплют на развитие культуры.
Певец закончил петь и спрыгнул с эстрады. Вытирая взмокшее лицо, он направился в сторону туалетных комнат. Гитарист объявил небольшой антракт.
Публика потянулась с длинному столу, на котором возвышался трехэтажный торт, украшенный фонтаном из застывшей карамели и фигурками жениха и невесты. Вокруг торта на тарелочках был разложен десерт, а гора фруктов, выложенная на панно позади стола, изображала рог изобилия.
Перерыв закончился, оркестранты вновь взялись за инструменты, и полилась знакомая рапсодия в стиле блюз.
Но чего-то не хватало. Раскрытый футляр с саксофоном так и остался лежать на помосте, а музыканта нигде не было видно. Я залюбовалась сверкающими бликами на раструбе благородного инструмента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37