- Начальник отделения просил известить.
Это была оперативная информация: "Сегодня, 17 июля с. г., в 19 час., на улице Мира в Видном неизвестный преступник совершил попытку ограбления сберегательной кассы. При приближении милицейского наряда преступник покинул помещение сберкассы и скрылся. Приметы: высокого роста, одет в темный костюм, серую кепку".
Прочитав сообщение, Глебов молча передал его Белкину, а сам начал шагать из одного угла кабинета в другой.
- Разрешите идти? - спросил старший лейтенант.
- Да, пожалуйста.
В эту ночь Глебов долго не мог заснуть. Он курил, нервно ворочался на узкой раскладушке. На душе было пусто и гадко. Еще и еще раз анализируя создавшееся положение, он никак не мог понять внутреннюю логику поступков преступника. Если ограбление на дороге и нападение на сберкассу совершило одно и то же лицо, то это, по существу, какая-то необузданная, рискованная для любого здравомыслящего человека гонка за деньгами. Зачем? Что держит его здесь? Почему он не выехал сразу после того, как овладел немалыми деньгами, ограбив Басина? А может быть, это разные люди? Два особо опасных преступления в одном месте за короткий период времени? Сомнительно.
Наконец усталость сломила его, он задремал. Легкий голубоватый свет луны постепенно превратился в чистую синеву моря, и он вдруг с гулким биением сердца увидел себя и Татьяну Михайловну идущими вдоль песчаного берега...
Резкий стук в окно заставил его вскочить с постели. Он настороженно прислушался, всматриваясь в темноту. Постепенно в синей полутьме ночи разглядел за окном лицо незнакомой женщины. А она не видела его, поэтому снова и снова стучала в стекло. Глебов подбежал к окну и распахнул створку.
- Вас вызывают из Владимира, я телефонистка.
- Бегу.
Глебов бросился одеваться. Он ничего не понимал, но чувствовал, что сейчас что-то должно произойти, настал тот момент, когда надо будет действовать решительно, что идет к концу нудное блуждание вокруг истины.
Он вышел на улицу. Женщина кивнула ему и быстро зашагала вперед. Глебов шел в нескольких шагах от нее. Его немного познабливало, нервы были напряжены до предела, появилась та знакомая, немного пьянящая легкость, которую он всегда ощущал в минуты наивысшего напряжения сил или опасности.
Снятая телефонная трубка лежала на столе. Он взял ее:
- Глебов слушает.
- Говорит дежурный по управлению, - раздалось в трубке. - Марат Сулимов взял билет на электричку до Видного. Поддерживаем постоянную связь с оперативной группой. Не отходите от телефона.
- Жду.
Он неторопливо осмотрел небольшую уютную комнату, обвел глазами портреты передовиков производства, несколько раз механически пробежал глазами график дежурств, вывешенный рядом с коммутатором. Что-то вдруг насторожило его, кольнуло сознание, но в эту секунду зазвонил телефон, и он рывком схватил трубку.
- Товарищ капитан?
- Да.
- Он сел в электричку. Мы за ним присмотрим.
- Не надо, - быстро сказал Глебов, - это испортит все. Я встречу его сам.
Уверенно и быстро двигаясь в темноте, он добрался до кабинета участкового, прошел в свою маленькую комнату и включил свет. Здесь быстро переоделся, надел темный ватник Белкина, вынул из сейфа пистолет, проверил его и пристегнул ремнями сбоку, затем прикрыл дверь и, щелкнув замком, отправился к дому участкового.
Дверь ему открыла Аннушка. Не удивилась. Кутаясь в халат, прошла в комнату и включила ночник. Белкин спал. Приятно было смотреть на этого богатыря, вольно развалившегося в широкой кровати. Однако любоваться им у Глебова не было времени.
- Василий Петрович, проснитесь.
Тот открыл глаза неожиданно быстро, поднял голову и, поразив Глебова, сразу сказал:
- Слушаю.
- Я иду на станцию. Сообщили - Марат выехал в Видное. Вы должны быть наготове.
- Я с вами. - Белкин вскочил с постели, бросился за шкаф и начал спешно натягивать на себя форму.
- Я пойду один, - твердо сказал Глебов. - Будете дежурить около дома Прозоровых. Думаю, к ней он идет.
- Не рискуйте, Даниил Иванович, опасно. Пистолет взяли?
- Да.
Электричка подошла вовремя. Постояв немного, она со скрежетом закрыла двери и неспешно укатила в темноту. А на перроне остался Марат Сулимов. Глебов, стоявший чуть в стороне от пустынного перрона, узнал его сразу. Он был в темном костюме с модным "кейсом" в руке.
Осмотревшись, Марат ловко спрыгнул с платформы и бесшумной тенью заскользил по светлеющей в лунном свете дороге в сторону Курков. Шел не оглядываясь, уверенно и быстро. Даниил Иванович едва поспевал за ним. Так дошел он до сосны и здесь остановился. Неожиданно догадка вдруг озарила Глебова: "А может быть, тебя тянет на это место? Раскаяние, совесть..." В ярком свете луны он сейчас довольно отчетливо видел лицо Марата, бледное, напряженное. Тот какое-то время постоял неподвижно, потом, ускорив шаг, двинулся дальше.
Село спало, было тихо. Марат незаметно проскользнул к дому Прозоровых. Глебов даже потерял его из виду, но, когда подошел к дому Ивана Кузьмича и остановился у забора, заметил в глубине комнат слабый, приглушенный свет. Рядом возник Белкин.
- Хорош гусь, - прошептал он. - Хозяин-то в больнице...
- Ну что ж, пошли, - сказал Глебов.
Белкин, пошарив где-то рукой, открыл крючок. Крадучись они прошли через сад и поднялись на крыльцо.
- В клетке птички.
Белкин резко постучал в дверь и замер.
Довольно долго за дверью не раздавалось ни звука. Затем вдруг послышался голос Василисы:
- Кто?
- Открой, Василиса. Это я, участковый Белкин.
- Что случилось? Что тебе, дня не хватает?
- Сказано, открой! - строго повторил участковый.
Щелкнул замок, скрипнула и немного приоткрылась дверь. В узкую щель Глебов разглядел лицо женщины, большие настороженные глаза. Потянул дверь на себя, она не без сопротивления подалась. Василиса отступила на шаг и пропустила их.
Пройдя через темный коридор, они оказались в небольшой уютной комнате. На журнальном столике стояла красивая, с подставкой в виде амура, лампа с красным абажуром, рядом со столиком широкая тахта под бархатным покрывалом. На ней, утопая в пестрых подушках, сидел Марат. Василиса обошла незваных гостей и села рядом с ним.
Глебов и Белкин, не отрываясь, смотрели на них, стараясь понять, что сблизило этих людей, зачем Сулимов пришел сюда. В приглушенном свете, сочившемся из-под красного абажура, Василиса и Марат напоминали Даниилу Ивановичу старинную гравюру с изображением красавцев-влюбленных. "Так вот, значит, в чем дело, - думал в это время участковый, - вот где собака зарыта. Любовь у них, что ли? А ведь пара-то неплохая. Бедный Кузьмич, какой тебя черт попутал, не по твоим ведь зубам орешек, ясно".
Глебов первым опомнился и прервал затянувшееся молчание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15