Я видел перед собой молодую женщину, весьма, правда, странную... Я знал, что слегка странные женщины весьма пикантны, с фантазиями... С ними очень и очень бывает интересно, хотя надолго меня с такими не хватает. Я приблизился к ней вплотную. От нее пахнуло каким-то поразительным ароматом. Снова закружилась голова, и сердце опять споткнулось. "Наваждение какое-то", испуганно пронеслось в голове.
"У тебя грязные мысли. Бррр... Гадость какая! Работы с тобой будет! - нараспев протянула она. - Прямо хоть сейчас начинай..."
В глазах у меня потемнело. Я увидел салон в каком-то полумраке. Вокруг меня теснились потные, обезображенные возрастом и жиром, тощие, мохнатые, склеротические тела... Это было ужасно. Я зажмурился, прижался лицом к стеклу. Троллейбус качнуло. Я открыл глаза, увидел свою собеседницу на тротуаре и кинулся к выходу. Люди сторонились, ворчали, толкали меня в спину. Протиснувшись к двери, я со стоном вывалился на тротуар. Дверь с лязгом захлопнулась, и, пока троллейбус трогался с места, я увидел, как моя собеседница хохочет за окном салона. Укоризненно жестикулируя, я шагнул следом за откатывающимся троллейбусом. А она высунула руки и что-то обронила мне под ноги. Я наклонился. На тротуаре лежало деревянное колечко.
Спозаранку на пляжах царит суета. Желающие устроиться поудобнее столбят место под солнцем. Именно в этот момент, когда курортному люду не до любования морем, не до рассматривания кораблей или игры вод с небесами, в дикой части побережья из воды вышел стройный, спортивного вида, немолодой человек. Он шел покачиваясь, видимо, далеко заплыл, не рассчитав силы и переоценив себя. Это бывает. На его счастье, море в то утро было спокойным. Окажись сей чудак вдали от берега хотя бы при двух-трех баллах- не выбраться ему. Сколько таких - дорвавшихся и зарвавшихся нашли себе жуткую погибель в глубинах прекрасного, теплого залива. Этот же счастливчик, благополучно выбравшись, упал на гальку возле кучки своей одежды и полчаса лежал неподвижно. Отдохнув, вполне бодро оделся и уже через несколько минут очутился в самой оживленной части городка на Набережной улице. Ел мороженое. Пил газировку. Шел расслабленной походкой свободного человека. Судя по всему, в карманах его модных полотняных брюк имелись деньги; и с жильем он уже устроился; а по тому, как хладнокровно проходил мимо зазывно-ароматных забегаловок общепита, легко сделать вывод относительно и этой стороны его благополучного бытия. Он выделялся среди дефилирующих мужчин тем, что не обращал внимания на женщин, которых здесь несчетно и на всякий вкус, а внимательно присматривался к мальчикам, сновавшим по Набережной.
Седой субъект добрался до Кизиловой горки, некогда утыканной частными домиками, а ныне тесно застроенной высотными жилыми зданиями.
"Где же она теперь живет?" - озадаченно пробормотал он и, оглядевшись, направился к телефонной будке. Справочная служба выдала ему необходимый номер, и он тут же набрал его.
В трубке раздался девичий голосок:
- Слушаю вас.
- Девочка, мне надо поговорить с Александрой Александровной.
- Я не девочка, - ответила трубка. - А мама на работе.
- Все ясно. Сколько же тебе лет, мой мальчик?
- Девять. А что?
- Надо же! - обрадованно выдохнул в трубку пловец. И, словно испугавшись, что трубку на том конце повесят, заторопился: - А где твоя мама работает?
- На почтамте, до востребования. А вы кто?
- Я друг твоей мамы. Друг молодости...
- Значит, вы не местный?
- Когда-то жил тут.
- Вы не найдете ее. Давайте я вам объясню.
- Не нужно. Я найду.
- Тогда поспешите. Мама сегодня в первую смену. Скоро она кончит, и вы можете не застать ее на работе.
Мужчина повесил трубку и пошел назад, на Набережную. Спустился к молу. Долго стоял там, слушая, как кричат чайки, споря о кусочке хлеба, брошенного катающимися на морских трамвайчиках отдыхающими. Электронные часы показывали тринадцать часов. Потом на экране появилась и другая информация: температура воды, воздуха, балльность волнения, день недели, число, год. Спохватившись, мужчина побежал, и прохожие оглядывались на высокого, хорошо одетого человека с ослепительной шевелюрой. На подступах к почтамту он перевел дыхание. В зал вошел неторопливо. Направился к отделу "До востребования". За барьером сидела полная рыжеволосая женщина. Он отметил: "Перекрасилась!" На мгновение в лице женщины что-то дрогнуло.
"Постарела. Особенно руки. Смотрит, словно под гипнозом".
Он быстро отвернулся и вышел на улицу. Сел неподалеку в скверике. Стал ждать.
"Скоро пересменка. Пойдет домой. Подойти?"
Минут через десять появилась она.
"Высокие ноги. Походка та же".
Он уже решился подняться и подойти. Но в последний момент что-то его удержало.
"Нет! Зачем? Да и как объяснить? Перепугается".
Мужчина поперхнулся.
"Господи! Все, как раньше. А думал, что давно уже все отмерло. Не как у людей..."
Из кустов выскочили двое ребятишек. Загорелые, светловолосые.
- Мама! - завопил один из них. Нос и щеки в веснушках.
"Этот подходящий. Этот, пожалуй, то, что надо. Мой!"
Встал и пошел за матерью с сыном. Крадучись, сторонясь и боясь упустить из виду.
Но вот мальчишки отстали. Женщина ускорила шаг и пропала в аллее Приморского сквера.
- Ну что, парни! - окликнул он ребят. - Какие проблемы?
- Проблем хватает, - ответил тот, которого он выбрал.
- Может, я помогу?
- Бабки нужны, - хитро сощурился конопатый.
- Тоже мне проблема!
- Если для вас бабки не проблема, то мы с вами дружим, ответил второй.
- А зачем вам бабки?
- Цирк приехал, - ответил конопатый. - Билетов не достать. Но тут один обещает за тройную плату.
- И что, интересный цирк?
- Там фокусник пилит бабу на виду у всех. Настоящей пилой. А потом она срастается; снова живая становится. Охота посмотреть. - Глаза конопатого горели. Он даже взмок от предвкушения счастья.
Мужчина дал мальчишкам денег. Наказал взять билет и на его долю.
Ждать пришлось недолго.
Размазывая по лицу пот и слезы, мальчишки выскочили из-за угла и стали наперебой жаловаться, что Козел их надул. Деньги забрал, а им еще и пинкарей навтыкал.
Пришлось идти разбираться. Козел, невысокий, вертлявый человечек неопределенного возраста, увидев, что мальцы вернулись с заступником, попытался улизнуть. Но разве от пацанов скроешься? Тогда он решил идти ва-банк. Подлетел к заступнику, надеясь взять его на испуг. Пришлось поставить беднягу с ног на голову и вытряхнуть из него все содержимое - деньги и пачку билетов в цирк. Козел вопил, брыкался.
- Пусть пацаны берут свои билеты, остальное отдай, иначе не обрадуешься!
Но деньги и билеты были уже подобраны. Судя по всему, их никто не намеревался отдавать.
- Длинно-белый. Ты, я вижу, приехалом. Имей в виду, Морфий тебя накажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15