Как бы то ни было, я почувствовал себя свободным.
Должен сказать, что мой отец проявил исключительную высоту чувств, и мы расстались на чертовски хороших условиях.
- Ты отказываешься от достойной жизни, - предостерег он меня.
- Боюсь, что так.
- Я не дам тебе своего благословения.
- Придется обойтись.
- Деньги - это не так уж мало, знаешь ли.
- Можешь не говорить.
- На самом деле, тебе просто не нравится Мэйзи?
- Э-э...
- Тогда черт с тобой. Не жди, что я стану писать.
Вот таким образом, а главное, по такой причине я вышел на орбиту той жизни, о которой грезил давно, можно сказать, плюхнулся в мутные воды, которые в приличном обществе принято называть артистическим миром.
Как совершенно исчерпывающе объяснил барон, на благословение с его стороны рассчитывать не стоило; но не мог он и помешать( и справедливости ради должен сказать, что и не думаю, будто он способен был пытаться помешать) получению небольшой ежегодной суммы, которая причиталась мне по воле моей матери.
Очень мала была эта сумма, но все же она помогла отвратить самых свирепых волков от моего порога, когда я только стартовал.
Что, по счастью, я сделал очень скоро.
И что не могло бы стать успешным, должен я добавить, без изрядной толики тяжелого труда. По моему глубокому убеждению, как бы ни были мы ленивы, когда занимаешься тем, что тебе нравится, дело другое.
Подозреваю, что даже признанные мировые шедевры своим появлением обязаны отчасти чистому случаю.
Хорошо представляю себе, как менеджер театра "Глобус" в один прекрасный день влетел в таверну "Русалка" раскаленный докрасна от ярости после репетиции, на которой его новая постановка позорно провалилась.
- Господь Всеблагой, - должно быть, простонал бедняга,мы обязаны открыться через две недели. Нам нужно что-нибудь - ну хоть что-нибудь!
Тут некий Уилл Шекспир, которому к этому позднему часу надоело вычесывать лошадиные гривы и который наконец решил присоединиться к другим парням за кружкой пива, нерешительно кашлянул и произнес:
- Если позволите, мистер Бербидж, раз уж у вас и впрямь туговато с пьесами - одна штучка у меня при себе, между прочим... Я, по правде говоря, давно занимаюсь сочинением скетчев.
- Как она называется?
- "Гамлет".
- "Гамлет"? О Боже, это ещё что за имечко?
- "Гамлет, принц датский". Что-то вроде трагедии: про парня, у которого с головой не все в порядке.
- А, так это про современных бездельников, этих бесполезных прощелыг?
- Мы вполне можем прикончить парочку по ходу дела.
- Чертовски хорошая мысль. Лучший способ расчистить сцену. Ладно, дайте-ка мне взглянуть на эту штучку. Я, конечно, ничего не могу обещать; и ради Бога, не слишком заноситесь в смысле гонорара.
Я так ясно представляю себе этот диалог эпохи первой Елизаветы, потому что он оказался духовным предшественником сцены, имевшей место в царствование второй Елизаветы, в которой - признаюсь с гордостью - я сыграл важную роль.
Я уже предпринял ряд фронтальных атак на Би-Би-Си: "Дорогой сэр, у меня имеется отличная задумка для сериала. Могли бы мы встретиться, чтобы обсудить..."и т.д. Наивному автору такое вступление кажется весьма удачным, не лишенным юмористической нотки... Ребята в телецентре должны просто кататься со смеху.
Через десять недель и три отдела вы получаете ответ: "Ваше письмо мы сочли исключительно интересным и заслуживающим подробного обсуждения. Как только выдастся удобный момент, с вами свяжутся ..." Другими словами: да кто ты такой, чтобы ломиться в устоявшуюся иерархию? Прочь, плебей, знай свое место.
Но в каждой иерархии имеется черный ход.
Вот почему в один прекрасный полдень я надолго засел у стойки переполненного и популярного паба, всего лишь в сотне миль от заветного святилища.
Предварительное расследование подтвердило, что стратегически это наиболее выигрышное место, и я взял за обыкновение заглядывать сюда на ленч.
Все они роились вокруг: Мальчики и Девочки( если вам хватало смекалки отличить одних от других) великой Корпорации. Дух Корпорации царил здесь вкрадчивый, скользкий, подозрительный, заговорщический, изобилующий намеками, пронизанный жаргоном самоанализа - новой и процветающей бесплодной религии.
Некоторых я знал. Некоторые даже разрешали мне ставить им выпивку.
Некий тип из последней категории, темное неопрятное животное с распущенным на американский манер галстуком, жаловался мне на жестокий удар судьбы.
- Иисус Христос, - сказал он, - когда все уже разложено по полочкам, увязано, готово к работе... - он сделал драматический жест сильной и не очень чистой пятерней. - Все. Конец. Вся идея украдена. Целый чертов сериал.
- А что вы делаете в этом случае? - спросил я. - Придумываете новый?
- Ну да. Естественно. Именно так. Новый сериал. Господи, старина, идея сериала вызревает не так легко.
- Видите ли, у меня есть одна задумка, - сказал я.
Он смерил меня подозрительным взглядом:
- У вас?
- Что вы пьете? - спросил я.
- По правде говоря, водку.
- Большую порцию, - сказал я бармену Микки.
- Так что там насчет вашей задумки? - с неохотой выговорил он.
- "Под голубой табличкой 1."
- Бог ты мой, что бы это значило?
Я и рассказал, время от времени прерывая свое гладкое повествование, чтобы отдать распоряжение Микки.
Вот так родился телевизионный сериал "Под голубой табличкой 1."
Сама идея была проста. На улицах Лондона имеется двести двадцать три здания, отмеченных круглой голубой табличкой: "Эвзебиус Плоскостоп, Профессор Педерастии, жил здесь в 1902-1922" - что-то в этом духе; бесчисленное множество политиков, поэтов, ученых, изобретателей, социальных реформаторов, служителей церкви, зоологов, актеров - целая прорва имен.
Совсем несложно отбрать из них дюжину самых звучных для затравки Браунинг, Байрон, леди Монтегю Уортли, Гладстон, Китченер и т.д.
Принцип один и тот же: крупным планом - Голубая табличка, потом проникновение сквозь стену внутрь дома, где разворачивается некий драматический эпизод.
Временами нам приходилось слегка фальсифицировать определенные события, но, черт возьми, поэтическое действо ведь не требует лицензии? В особенности, если не имеет отношения к истинной поэзии. Возможно, поэзией это и не было, зато имело большой успех. С самого начала сериал пошел "на ура". Через некоторое время продюсер начал называть меня "Энтони"( таким образом, я уже влился в толпу):"Энтони, ваша идея - чистая находка, как это никто раньше до этого не додумался?"
Мне не хотелось ничем омрачать его бесхитростное воодушевление, поэтому я воздержался от напоминания, что основная идея была изложена в письме, провалявшемся без движения в его отделе восемнадцать месяцев.
Следует отметить, "Голубые таблички" не могли выпорхнуть на свет божий без причитающейся на их долю толики неизбежных осложнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10