Я прирос к месту. - Алло? О, нет, мне очень жаль, но он не может подойти к телефону. Я же сказала: не может он. Слушай, ты, стерва, ему нет до тебя дела, так что не трудись накручивать диск. Джина с грохотом опустила трубку. Я хихикнул и посоветовал ей отключить телефон. Это было неудачное замечание. Джина запустила в меня трубкой. К счастью, провод оказался коротковат, и она упала на пол в футе от меня. - Твоя бывшая шлюха, - сообщила Джина, хотя в этом не было никакой нужды. - Если ты велел ей катиться, какого черта она продолжает трезвонить? - Полагаю, я до сих пор неотразим, - я успел пригнуться, и кастрюля пролетела над моей головой, оставив весьма живописное пятно на стене. Похоже, мне на роду написано находить нервных девиц. Должно быть, они уравновешивают мою собственную мягкую и спокойную натуру. - Слушай, Джина, эта девка чокнутая, - сказал я и поведал ей о своем расставании с Дианой. Но убедить не смог, и мне не оставалось ничего другого, кроме как спустить это дело на тормозах. Как назло, тормоза сломались. Четыре дня кряду телефон звонил то утром, то вечером. Трубку всегда снимала Джина, и на другом конце линии сразу же давали отбой. Но мы знали, кто это. Дошло до того, что моя жена вообще отказалась покидать дом без меня, и я был вынужден таскаться за ней повсюду, даже в парикмахерскую. Где-то через неделю звонки прекратились, но тормоза по-прежнему не тормозили. Как-то в понедельник я пришел с работы, и жена сунула мне под нос клочок бумаги. На шее Джины набухли вены, губы шевелились, но издавали лишь какое-то неприятное верещание. Пока я читал записку, моя жена яростно сопела. Содержание послания было вполне заурядным - просьба о встрече, подкрепленная угрозой на тот случай, если я откажусь. Угрожали мне, не Джине, а авторство не вызывало сомнений. Но, как выяснилось, эта записка была только цветочками. В конце концов Джина обрела дар речи и сдавленно промолвила замогильным голосом: - Эта стерва всучила записку Ники. Он говорит, что какая-то рыжая чокнутая баба подошла к нему в школе и сунула бумажку. Я вызвала полицию, - она заплакала. Впрочем, "заплакала" - не то слово. Заревела в три ручья. Колени Джины подломились, и она упала в кресло. Никогда прежде не видел я свою жену настолько потрясенной и напуганной. Честно говоря, я тоже струхнул. Диана всегда была непредсказуема, а теперь выяснилось, что она может быть опасна. Полиция, по своему обыкновению, ничего не могла сделать. Меня попросили дать словесный портрет Дианы, и я рассказал все, что не успел забыть за пятнадцать лет: рост пять футов пять дюймов, в теле, но не толстуха, темно-рыжие волосы до плеч, маленькие бегающие карие глазки, миниатюрный носик. Потом легавые посоветовали нам "транспортировать" (они так и сказали) наших детей в школу и какое-то время приглядывать за ними повнимательнее. Судя по их виду, полицейские считали, что обычно мы не смотрим за детьми, и нас надо лишить родительских прав. И, наконец, велели сообщить, если что-нибудь случится. Я был слишком потрясен, чтобы воспринимать содержавшуюся в записке угрозу серьезно. А жаль. Почти две недели от Дианы Маккормик не было никаких вестей, но мы кожей ощущали ее присутствие. А потом, часов в пять вечера, Джина позвонила мне на службу. - На нашей улице стоит машина! - в страхе сообщила она. - Большущий "бьюик". Я уже видела его. В машине сидит женщина. Бобби, возвращайся домой. - Успокойся, Джина. - Это лучшие слова, которые можно сказать охваченной ужасом женщине. Услышав такое, они обычно впадают в ярость, и моя жена не была исключением. - Что ты мелешь, будь ты проклят! Мигом домой! Я звоню в полицию. Она швырнула трубку, и я помчался домой, сказав начальнику, что у меня захворал ребенок, и надо помочь жене. Когда я завернул в наш квартал, мимо проехал синий "бьюик", показавшийся мне знакомым. Вдруг я вспомнил, что за последние две недели несколько раз видел эту машину рядом с домом. И никогда не видел ее до того, как начались звонки Дианы. За рулем сидела женщина. Солнце слепило, и я не смог толком разглядеть ее лица, но заметил рыжие волосы. По спине пробежал холодок, и я принялся молить бога, чтобы с Джиной ничего не случилось, а дети не играли на улице. Миновав еще три угла под визг покрышек, я подкатил к дому. - Ты видел ее? - закричала Джина, выбегая мне навстречу. - Да. Видел машину. Не знаю, кто сидел за рулем, - солгал я сквозь стиснутые зубы, потому что у меня не было ни малейших сомнений относительно личности водителя. Я все понял, когда почувствовал, как шевелятся волосы на затылке. - Господи, Бобби, что же нам делать? - она прильнула ко мне и снова разревелась, хотя прежде у нее не было такой привычки. Она не плакала даже на похоронах своего отца. Но теперь мы стояли посреди зелено-бурой лужайки и тряслись от страха. Я так и не выяснил, почему Диана убралась до моего появления. Она не могла знать, что я уеду с работы раньше времени. Но, по-моему, жена кое-что от меня утаила. Она наверняка подходила к машине. Я заметил, что один из моих охотничьих ножей, хранившихся в шкафу, лежит не на своем месте, но решил не обсуждать эту тему. Синяя машина больше не показывалась, и наша жизнь почти наладилась; Джина, правда, продолжала оглядываться и смотреть в зеркало заднего обзора, сидя за рулем, и волновалась, когда кто-то из детей исчезал с ее глаз. Но в остальном все вроде как забылось. Увы, ненадолго.Вскоре звонки возобновились. В первый раз трубку сняла Диана.Моясмуглокожая итальянка побелела как мел и молча положила трубку. Но на этот раз телефон сразу же зазвонил снова. Теперь ответил я. - Пожалуйста, не бросайте трубку, мне надо сообщить вашему мужу нечто важное... - Слушай, Диана, сука ты чокнутая, оставь нас в покое! - гаркнул я и швырнул трубку на рычаг. Телефон зазвонил опять. Джина бросилась к нему, отпихнув меня прочь с такой силой, что я врезался в холодильник. - Ты не слышала, что сказал мой муж, больная потаскуха? Не лезь к нам! внезапно Джина выказала дивную изобретательность, и я, при всей серьезности положения, не смог удержаться от смеха. - Наш телефон прослушивает полиция. Тебя найдут и посадят! - Она бросила трубку, громко выругалась и отключила телефон. Я счел за лучшее не напоминать ей, что в доме есть еще два аппарата. Но звонков больше не было. Возможно, до Дианы наконец-то дошло. Теперь я жалею, что не поговорил с ней, когда она позвонила в последний раз. Не сделав этого, я допустил роковую ошибку. Спустя неделю мы с Джиной возвращались из Сент-Луиса после похода в театр. Джина сидела за рулем, потому что ей не нравилась моя манера водить машину. На шоссе 270 есть короткий спуск с перепадом футов в двадцать. Внизу стоят домики и деревья, а ограждения на этом месте нет, потому что идут ремонтные работы.
1 2 3 4