Из брезентовых кузовов транспортных машин выскакивали и строились рядом пехотинцы в мышиных мундирчиках, тягачи растаскивали в стороны полевые гаубицы, танки выползали вперед, прикрывая стальными телами развертывание войск.
Вновь командир дивизиона припал к биноклю, а командир взвода инструментальной разведки к установленной на треноге буссоли. Успех боя сегодня зависел практически только от одного человека, его воли и умения. Все решала стрельба дивизиона как единого целого, а не отдельных, плохо подготовленных батарей.
- Дивизион! Шрапнелью! ... Трубка... Заряд ... Дальность... Угол... Один снаряд... Огонь!
Белые облачка шрапнели вспухли высоко над немецкими танками, бессильно хлестанули градинами по броне и расплющенные, обессиленные скатились в траву.
Второй залп пришелся по отъезжающим пустым автомобилям, порвал тенты, подстегнул шоферню, заставив побыстрее удрать на безопасное расстояние от поля боя. Третий неровно вспух над разворачивающейся в цепи пехотой, но слишком высоко, практически бесполезно. На каждое орудие оставалось всего по три шрапнельных заряда. Командир понимал, что на пристрелку нет времени, последний раз провел корректировку и пушки зачастили, ударили беглым огнем.
Курсансткому дивизиону вновь чертовски повезло и серые фигурки заметались, закувыркались под свинцовым градом, заелозили брюхами по траве, залползая ужами под танки, бронетранспортеры, спасаясь от столь непривычного для них удара с воздуха, всегда так надежно прикрытого самолетами люфтвафе.
Наконец немецкие солдаты не выдержали и побежали вслед за отошедшими транспортерами, оставив на месте остановки колонны с десяток плоско распластанных в придорожной пыли тел. Танки начавшие было расползаться, перестраиваться для атаки, оставшись без пехоты остановились и не решившись идти в бой без прикрытия, открыли неприцельный ответный огонь.Позиция у подножья холма оказалась невыгодной для стрельбы танковых пушек с их ограниченных стальной башней углом возвышения. Вести огонь танкистам приходилось снизу вверх и снаряды рвались то на склоне перед орудиями, то позади, среди хуторских улочек.
Батареи не прекращали огня. Частили, бухали старенькие пушки, чавкали затворы поглощая, заглатывая снаряды и гильзы. После картечи и шрапнели пошли в дело осколочно-фугасные. Взрывы поднимали фонтаны вздыбленной земли между танками, иногда очень близко, совсем рядом, но ни один не попал в цель. Полковник раньше всех понял бесперспективность такой стрельбы, но не давал команды отбой, вел беспокоящий, нервирующий фашистов огонь. Он наверняка знал, что пройдет немного времени и остаток невыпущенных снарядов окажется никому не нужным железным хламом, так пусть же летят они во врага, воодушевляют расчеты. Орудийные номера раскрасневшиеся, потные, горячие поскидывали гимнастерки, нательные рубашки и работали сейчас у станин блестя мокрыми голыми торсами. Люди вошли в ритм стрельбы и дело пошло на удивление слаженно, точно, гараздо лучше чем на последних прошедших в училище занятиях.
Немецкая атака оказалась сорвана, и курсанты получили небольшую передышку. Не догадываясь об отсутствии на батареях противотанковых снарядов, танкисты не решились атаковать позиции русских самостоятельно и потянулись вслед за пехотой, выходя из зоны огня.
Полковник скомандывал Отбой. Уставшие стволы откатившись и выплюнув в последний раз дымящиеся горячие гильзы, успокоились на старомодных высоких лафетах. Курсанты праздновали победу, хлопали друг друга по плечам, захлебываясь делились первыми боевыми впечатлениями. Командир дивизиона приказал зампотылу распорядиться насчет обеда, но поесть горячего им так и не пришлось.
Шутки закончились. Немецкий командир, разозленный потерями, утратой темпа так хорошо начавшегося наступления, наглостью обреченных артиллеристов вызвал авиацию и предоставил пикирующим с диким воем штукам проделать всю грязную работу по уничтожению неожиданного препятствия.
Желтоносые лапотники прилетели неторопливым клином, отсвечивая остеклениями двойных кабин, покачивая кургузыми крыльями, деловито перестроились в круг и пошли падать один за другим в крутое, визжащее, орущее сиренами, наполненное ужасом и смертью пике. Из под прикрытых обтекателями, неубирающихся в полете шасси вываливались кувыркаясь бомбы и неслись к близкой земле под неистовый аккомпанемент пулеметных очередей. В начале налета курсанты еще пытались организовать под командой отделенных командиров некое подобие противовоздушной обороны. Лежа на спине они согласно Уставу дружно задирали в воздух длинные стволы неуклюжих винтовок, залпами били вверх, в синее небо перед желтыми носами самолетов.
Летчики прошедшие Польшу, Францию, Белоруссию и пол Украины отлично знали свое дело. Первые же бомбы заставили даже самых отчаянных побросать оружие и залечь на дно укрытий, прикрывая головы от летящих с трясущихся стен комьев земли, от осколков и щепок разбитых снарядных ящиков, тряпок, мокрых кусков разорванных тел. Штурмовики работали без истребительного прикрытия. В нем просто не было нужды. Никто не мешал пилотам спокойно, словно на полигоне обрабатывать артиллерийские позиции красных. Прилежно отбомбившись, облегченные железные птицы улетели на запад оставив после себя смрад сгоревшей взрывчатки, испятнанную, разрытую воронками землю, перевернутые, разбитые, искалеченные пушки, искромсанные тела артиллеристов.
Оглушенные неожиданной тишиной оставшиеся в живых отрывали от земли чугунно гудящие головы, выковыривали землю и прах из ушей, глаз, ртов, волос, шатаясь вылазили из земляных завалов. Полковник уцелел в аду воздушного налета. Он все видел, все понимал, но не имел права давать своим людям передышку, отдых, даже краткое время для того, чтобы прийти в себя. На смену железным птицам ползло стальное зверьё и надо было поднять всех и всё уцелевшее на отражение этого нашествия.
- Санитарам перевязать раненных! Остальным - к орудиям!
Уцелевшие на командном пункте телефонисты покричали было приказ в онемевшие трубки и поняв бесполезность навек умолкшей аппаратуры, побежали на батареи передавать приказ. Вернувшись обратно с донесениями они поведали командиру печальные итоги налета. Уцелело только четыре орудия из двенадцати. Еще несколько оказалось повреждено, но расчеты пытались привести их в порядок. Остальные безнадежно разбиты и восстановлению не подлежали. Часть запасов снарядов попала под осколки и несдетонировав оказалась просто покорежена и разбросана вокруг воронок.
Потери личного состава подсчитывались, но и так уже ясно, что убита и ранена как минимум половина курсантов и почти все кадровые командиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47