Я слишком хочу есть, чтобы ждать очереди.
И прежде чем она успела открыть рот, втащил ее в двери лифта за секунду до того, как они закрылись.
– Чистая работа, – пробормотала Рейчел, когда лифт пошел вниз. Главное – их исчезновение выглядело совершенно непреднамеренным.
Дрейк усмехнулся. Напряжение, как видно, постепенно оставляло его.
– А парень-то наш – жалкий любитель. Профессионал не засветился бы в первые же пять минут. И не торчал бы все время у нас на виду. В общем, потерял объект – так ему и надо.
Лифт остановился на первом этаже.
– Куда теперь? – спросила Рейчел, когда двери открылись.
– Неважно, лишь бы поскорее, – буркнул Дрейк и семимильными шагами двинулся к запасному выходу.
Рейчел еле поспевала за ним бегом по улице, потом по какой-то узкой аллейке, и наконец перед ними возникла запертая на замок дощатая калитка. Быстро оглядевшись, Дрейк вытащил ключ, пропустил Рейчел вперед и снова запер калитку на замок.
Только теперь, когда они очутились в стороне от уличного шума, в залитом солнцем уютном дворике, он по-настоящему расслабился, переведя дух, показал Рейчел на дверь на втором этаже невысокого дома.
– Пойдемте, милая моя. Это не совсем то, что я планировал, но тоже сойдет.
– Вы здесь живете? – удивленно спросила Рейчел, поднимаясь следом за ним по шаткой лестнице.
Он покачал головой:
– Нет. Мой дом кишит жуками. Знаете – особая электронная разновидность. Фэйрчайлд – подозрительный сукин сын. Не думаю, что он уже оборудовал и вашу квартиру, но рисковать все-таки не стоит.
Рейчел поежилась и решила не представлять себе, как Фэйрчайлд или другой чужой человек слушает, как она принимает душ или ходит по комнате.
– А в этой квартире, – продолжал Дрейк, – живет брат Годшо. Он уехал на лето в Европу, и Годшо дал мне ключи. Сказал, что мы можем пользоваться ею, если захотим поговорить без свидетелей.
Войдя, Дрейк первым делом опустил жалюзи на всех окнах, пробормотав, что осторожность не помешает, а Рейчел заглянула в кухню, чувствуя неловкость оттого, что незваной вторглась в чужое жилье.
Дрейк уже стоял у нее за спиной.
– Годшо говорил, что в холодильнике наверняка что-нибудь найдется, а в шкафах есть крупы и консервы. – Он виновато улыбнулся Рейчел. – Конечно, это не «Галатуар», но, надеюсь, сойдет на худой конец. Я думаю, надо дать нашему другу время окончательно решить, что искать нас не стоит.
– Вы собирались повести меня в «Галатуар»? – не удержалась она от ответной улыбки.
– Разумеется. Надо же потратить грязные деньги Фэйрчайлда на что-нибудь стоящее, правда? Должен вам сказать, я планировал роскошную дорогую экскурсию по городу, но внезапное появление нашего друга спутало все планы. Черт побери, а я-то вырядился! Ведь в «Галатуар» без пиджаков и галстуков не пускают.
– Галстуков? – переспросила Рейчел, поглядывая на его рубашку с распахнутым воротом.
Подмигнув, Дрейк жестом фокусника вытащил галстук из нагрудного кармана.
– Пожалуй, я польщена. – Рейчел рассмеялась и открыла холодильник. – Наверно, вы ждете, чтобы я приготовила завтрак? – А вы умеете готовить?
– Это как посмотреть, – Рейчел пожала плечами, разглядывая содержимое холодильника. – Келли утверждает, что моя стряпня ей нравится, но это потому, что не любит возиться сама. А папа считает, что я всегда недосаливаю.
Она взяла с полки две банки красной фасоли. Можно сварить рис, если он найдется в шкафчике у брата Годшо. За то короткое время, что Рейчел провела в Новом Орлеане, она полюбила красную фасоль с рисом.
– Папа? – переспросил Дрейк, отвлекая ее от раздумий.
Она обернулась, не выпуская банки из рук, испуганно глядя на него. «Не надо было говорить о папе, – подумала она. – А впрочем, какая разница? Дрейк уже знает, что у меня была сестра, которая недавно умерла, так что изменится, если он узнает о том, что у меня есть папа?»
На лице Рейчел появилось подобие улыбки. Она поставила банки на стол и тут же забыла о них.
– Не знаю, как правильно сказать, кто такой Джек Брэдли – мой приемный отец или отчим. Мой родной отец сбежал, когда я еще не родилась. Законным мужем моей мамы он не был и, очевидно, решил не взваливать на себя бремя забот о двойняшках и еще одном ребенке.
Дрейк нахмурился.
– Подлец. Наверно, вы его ненавидите?
Рейчел отбросила со лба прядку волос и склонилась над столом.
– Не совсем так. Я даже не знала о его существовании, но в прошлом году, когда мама умерла, папа решил нас просветить. Он знал маму всю жизнь и, когда она осталась одна с двумя крошечными девочками, да к тому же беременная, попросил ее руки. Мама согласилась, и Джек стал нашим настоящим отцом. И мама всю жизнь скрывала от нас, что он нам не родной. У близнецов в метриках стояли прочерки, а меня папа сразу записал своей дочерью. Мне кажется, мама в какой-то момент убедила себя в том, что наш родной отец умер, потому что не могла смириться с тем, что он бросил ее и своих дочерей. Наверно, потому и настаивала, чтобы папа нам ничего не рассказывал.
Рейчел наконец решилась поднять глаза на Дрейка и ничуть не удивилась выражению откровенного недоверия на его лице.
– Понимаю, это звучит странно, – мягко сказала она. – Когда несколько месяцев назад папа нам все рассказал, мы тоже не сразу поверили. Но зачем было папе говорить нам неправду?
Дрейк задумчиво покачал головой:
– Значит, вы вообще не знаете, кто ваш настоящий отец?
Этот вопрос Рейчел разозлил.
– Мой настоящий отец – Джек Брэдли! Тот, другой, меня бросил, и, как мне кажется, его можно в расчет не принимать.
В глазах Дрейка засветилось такое искреннее сочувствие, что Рейчел вдруг почувствовала, как к ее собственным глазам подступают слезы. Она до боли закусила губу. Никогда прежде она об этом не плакала – ни после папиного рассказа, ни потом, когда Си Джей и папа так сильно поссорились… ни даже в ту минуту, когда до нее дошло, что она так и не узнает, кто же ее отец.
Так почему она плачет сейчас?
– А Джек… был хорошим отцом? – неуверенно, точно боясь ответа, спросил Дрейк.
Рейчел вытерла со щеки слезу.
– Джек был и остался самым лучшим отцом, о каком только может мечтать девочка. Думаю, потому мне и было так трудно принять, что он, оказывается, мне не родной. Я так люблю его! – Она всхлипнула. – Для папы я сделаю все, что угодно, и знаю, что он для меня – тоже. Потому он так тяжело переносит разлуку с нами, хоть и понимает, что мы с Келли должны…
Она осеклась на полуслове и резко отвернулась, чувствуя, как горячо становится шее и ушам. Ах ты, господи, надо же было так погрузиться в собственные переживания! Чуть не проболталась – да и так уже сказала слишком много.
– Что должны, Рейчел? – донесся до нее тихий голос Дрейка.
– Может, здесь найдется рис к фасоли, – промямлила она, будто не расслышав, и начала деловито открывать дверцу за дверцей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
И прежде чем она успела открыть рот, втащил ее в двери лифта за секунду до того, как они закрылись.
– Чистая работа, – пробормотала Рейчел, когда лифт пошел вниз. Главное – их исчезновение выглядело совершенно непреднамеренным.
Дрейк усмехнулся. Напряжение, как видно, постепенно оставляло его.
– А парень-то наш – жалкий любитель. Профессионал не засветился бы в первые же пять минут. И не торчал бы все время у нас на виду. В общем, потерял объект – так ему и надо.
Лифт остановился на первом этаже.
– Куда теперь? – спросила Рейчел, когда двери открылись.
– Неважно, лишь бы поскорее, – буркнул Дрейк и семимильными шагами двинулся к запасному выходу.
Рейчел еле поспевала за ним бегом по улице, потом по какой-то узкой аллейке, и наконец перед ними возникла запертая на замок дощатая калитка. Быстро оглядевшись, Дрейк вытащил ключ, пропустил Рейчел вперед и снова запер калитку на замок.
Только теперь, когда они очутились в стороне от уличного шума, в залитом солнцем уютном дворике, он по-настоящему расслабился, переведя дух, показал Рейчел на дверь на втором этаже невысокого дома.
– Пойдемте, милая моя. Это не совсем то, что я планировал, но тоже сойдет.
– Вы здесь живете? – удивленно спросила Рейчел, поднимаясь следом за ним по шаткой лестнице.
Он покачал головой:
– Нет. Мой дом кишит жуками. Знаете – особая электронная разновидность. Фэйрчайлд – подозрительный сукин сын. Не думаю, что он уже оборудовал и вашу квартиру, но рисковать все-таки не стоит.
Рейчел поежилась и решила не представлять себе, как Фэйрчайлд или другой чужой человек слушает, как она принимает душ или ходит по комнате.
– А в этой квартире, – продолжал Дрейк, – живет брат Годшо. Он уехал на лето в Европу, и Годшо дал мне ключи. Сказал, что мы можем пользоваться ею, если захотим поговорить без свидетелей.
Войдя, Дрейк первым делом опустил жалюзи на всех окнах, пробормотав, что осторожность не помешает, а Рейчел заглянула в кухню, чувствуя неловкость оттого, что незваной вторглась в чужое жилье.
Дрейк уже стоял у нее за спиной.
– Годшо говорил, что в холодильнике наверняка что-нибудь найдется, а в шкафах есть крупы и консервы. – Он виновато улыбнулся Рейчел. – Конечно, это не «Галатуар», но, надеюсь, сойдет на худой конец. Я думаю, надо дать нашему другу время окончательно решить, что искать нас не стоит.
– Вы собирались повести меня в «Галатуар»? – не удержалась она от ответной улыбки.
– Разумеется. Надо же потратить грязные деньги Фэйрчайлда на что-нибудь стоящее, правда? Должен вам сказать, я планировал роскошную дорогую экскурсию по городу, но внезапное появление нашего друга спутало все планы. Черт побери, а я-то вырядился! Ведь в «Галатуар» без пиджаков и галстуков не пускают.
– Галстуков? – переспросила Рейчел, поглядывая на его рубашку с распахнутым воротом.
Подмигнув, Дрейк жестом фокусника вытащил галстук из нагрудного кармана.
– Пожалуй, я польщена. – Рейчел рассмеялась и открыла холодильник. – Наверно, вы ждете, чтобы я приготовила завтрак? – А вы умеете готовить?
– Это как посмотреть, – Рейчел пожала плечами, разглядывая содержимое холодильника. – Келли утверждает, что моя стряпня ей нравится, но это потому, что не любит возиться сама. А папа считает, что я всегда недосаливаю.
Она взяла с полки две банки красной фасоли. Можно сварить рис, если он найдется в шкафчике у брата Годшо. За то короткое время, что Рейчел провела в Новом Орлеане, она полюбила красную фасоль с рисом.
– Папа? – переспросил Дрейк, отвлекая ее от раздумий.
Она обернулась, не выпуская банки из рук, испуганно глядя на него. «Не надо было говорить о папе, – подумала она. – А впрочем, какая разница? Дрейк уже знает, что у меня была сестра, которая недавно умерла, так что изменится, если он узнает о том, что у меня есть папа?»
На лице Рейчел появилось подобие улыбки. Она поставила банки на стол и тут же забыла о них.
– Не знаю, как правильно сказать, кто такой Джек Брэдли – мой приемный отец или отчим. Мой родной отец сбежал, когда я еще не родилась. Законным мужем моей мамы он не был и, очевидно, решил не взваливать на себя бремя забот о двойняшках и еще одном ребенке.
Дрейк нахмурился.
– Подлец. Наверно, вы его ненавидите?
Рейчел отбросила со лба прядку волос и склонилась над столом.
– Не совсем так. Я даже не знала о его существовании, но в прошлом году, когда мама умерла, папа решил нас просветить. Он знал маму всю жизнь и, когда она осталась одна с двумя крошечными девочками, да к тому же беременная, попросил ее руки. Мама согласилась, и Джек стал нашим настоящим отцом. И мама всю жизнь скрывала от нас, что он нам не родной. У близнецов в метриках стояли прочерки, а меня папа сразу записал своей дочерью. Мне кажется, мама в какой-то момент убедила себя в том, что наш родной отец умер, потому что не могла смириться с тем, что он бросил ее и своих дочерей. Наверно, потому и настаивала, чтобы папа нам ничего не рассказывал.
Рейчел наконец решилась поднять глаза на Дрейка и ничуть не удивилась выражению откровенного недоверия на его лице.
– Понимаю, это звучит странно, – мягко сказала она. – Когда несколько месяцев назад папа нам все рассказал, мы тоже не сразу поверили. Но зачем было папе говорить нам неправду?
Дрейк задумчиво покачал головой:
– Значит, вы вообще не знаете, кто ваш настоящий отец?
Этот вопрос Рейчел разозлил.
– Мой настоящий отец – Джек Брэдли! Тот, другой, меня бросил, и, как мне кажется, его можно в расчет не принимать.
В глазах Дрейка засветилось такое искреннее сочувствие, что Рейчел вдруг почувствовала, как к ее собственным глазам подступают слезы. Она до боли закусила губу. Никогда прежде она об этом не плакала – ни после папиного рассказа, ни потом, когда Си Джей и папа так сильно поссорились… ни даже в ту минуту, когда до нее дошло, что она так и не узнает, кто же ее отец.
Так почему она плачет сейчас?
– А Джек… был хорошим отцом? – неуверенно, точно боясь ответа, спросил Дрейк.
Рейчел вытерла со щеки слезу.
– Джек был и остался самым лучшим отцом, о каком только может мечтать девочка. Думаю, потому мне и было так трудно принять, что он, оказывается, мне не родной. Я так люблю его! – Она всхлипнула. – Для папы я сделаю все, что угодно, и знаю, что он для меня – тоже. Потому он так тяжело переносит разлуку с нами, хоть и понимает, что мы с Келли должны…
Она осеклась на полуслове и резко отвернулась, чувствуя, как горячо становится шее и ушам. Ах ты, господи, надо же было так погрузиться в собственные переживания! Чуть не проболталась – да и так уже сказала слишком много.
– Что должны, Рейчел? – донесся до нее тихий голос Дрейка.
– Может, здесь найдется рис к фасоли, – промямлила она, будто не расслышав, и начала деловито открывать дверцу за дверцей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88