- Я только пытаюсь объяснить вам, миссис Вейз, что нельзя обращаться в суд, не имея нужных справок и документов. Вам же будет хуже. Это запутает дело и приведет к ещё большей отсрочке платежа.
Вроде бы подействовало. Посетительница достала золотой портсигар, золотую зажигалку, вытащила окурок из мундштука и стала вставлять в него новую сигарету. Сигарета вошла кри-во, и миссис Вэйз сердито ввинтила её в мундштук.
- Если вы немедленно телеграфируете вашему поверенному, то сумеете избежать и тяжбы, и проволочек. А в противном случае я вам гарантирую и то, и другое.
- В моей жизни было столько тяжб и проволочек, что вам и не снилось. Я требую, чтобы вы засадили подлеца Гарольда за решетку!
- Понимаю, мэм, и путь для этого вы избрали самый легкий и быстрый. Назовите по крайней мере имя и адрес вашего адвоката.
Взглянув на Тьюлера так, словно сию минуту развелась с ним, она выпустила извилистую струю дыма:
- Он живет в Чикаго. Тоже подлец редкий.
На последнем этаже, где размещался Информационный Центр,
Уэсли Оуингс открыл окно навстречу теплому утру. Стрекотали
два телетайпа, из радиорубки слышался отрывистый короткий
сигнал. Посольство было связано линиями телексов с американ
скими представительствами в Лондоне, Риме, Брюсселе, Гааге,
Бонне и столицах скандинавских стран, и нагрузка на тракт ло
жилась изрядная.
Оуингс, коренастый мужчина лет под пятьдесят, прошел в
свой кабинет и взял желтый листок телетайпограммы. Потом снял телефонную трубку:
- Джеки? Тут для тебя сообщеньице. Шифровочка. Поднимешь
ся? Отлично.
Доступ к шифротелеграммам имели только американцы.
Оуингс осторожно опустился в кресло. Маковой росинки во
рту с утра не было, а живот болит. Надо бы снова показаться
врачу, хотя вроде бы недавно он консультировался... Может,
дает себя знать нервотрепка последних дней? Удалось наконец
перебраться из старой квартиры на Левом берегу в квартал
Вилль-д'Авре. Слава Богу, с этим покончено. Он ничего не име
ет против радио, но не в таких же количествах, да ещё за
стенкой! И ладно бы музыка играла - нет, французы желают слу
шать не музыку, а нескончаемую болтовню ни о чем, часами, ча
сами! Нет, хватит с него Левого берега, студенческих волне
ний, баррикад чуть ли не у подъезда и слезоточивого газа в
гостиной! Хватит-хватит.
Однако новая квартира-то за городом. Еще вопрос, будут
ли там друзья собираться так же охотно, как на старой. Пока
погода хорошая, ещё ничего, а зима придет? Ему и так одиноко
в Париже, а без гостей и вовсе взвоешь. Французы вообще в
дом просто так не ходят: сначала обед в ресторане, потом
формальное приглашение... Кто ж выдержит все эти церемонии?
Они привыкли общаться в кафе и ресторанах, а какое же может
быть теплое и дружеское общение в забегаловке?!
Тут он увидел Джеки Лэндис, секретаршу финансового совет
ника, - миниатюрную девушку лет двадцати трех с густой коп
ной темных волос и прелестным, просто прелестным задиком.
Почему она до сих пор незамужем?
- А-а, Джеки, вот и ты. Получай. Две страницы. - Он под
толкнул ей листки через стол, и Джеки расписалась в получе
нии. - Ну, когда же домой поедешь в отпуск?
- Ох, ещё не скоро - в конце следующего месяца.
- Везет же, - сказал Оуингс, дожидаясь, когда Джеки повер
нется к нему спиной.
В кабинке "D" напротив Рут Паредес сидел, дрожа и поминут
но облизывая губы, темноволосый, коротко стриженый человек.
Большие руки в синеватых узлах вен он крепко сжимал коленями, и все равно они у него ходили ходуном.
- Ну, в общем... я... Мне... Пристройте меня к этим... как их, черт? Ну, к "Анонимным картежникам"... Раз в Нью-Йорке я уже имел с ними дело...
- К "Анонимным игрокам", вы сказали?
- Ну! Они мне... ну, в общем, без них мне зарез... Прош
лый раз они меня вытащили, короче, крепко помогли... Есть
ведь тут у них филиал какой, отделение, что-то в этом роде?.. Короче, если я опять к ним попаду, то выкручусь...
- Мы получили телекс от вашего брата: он больше не будет
посылать вам денег, - сказала Рут.
У него задрожали губы:
- Ну да? Ох, он же меня ненавидит... А у него-то сейчас
все в порядочке... - он закрыл лицо руками и, подавшись вперед, затрясся в беззвучных, бесслезных рыданиях.
- Посидите здесь. Я постараюсь выяснить, есть ли в Париже те, кто вам нужен, - Рут вышла из кабинетика, закрыв за собой дверь, и тотчас ей наперерез устремилась женщина, ожидавшая приема. - Минутку, мэм, я скоро освобожусь, - твердо сказала ей Рут.
Рабочий день в американском посольстве начинался как всегда.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ричард Шеннон, второй секретарь посольства, просматривал спортивную страницу "Нью-Йорк Таймс", сидя на переднем сидении черного "кадиллака", катившего по авеню Президента Вильсона. Посол, сидевший за рулем, любил ездить из своей резиденции в посольство именно этой дорогой - по набережной Сены - причем всегда вел машину сам. Было без четверти девять - поздновато для Шеннона, но посол, пригласивший к завтраку двух конгрессменов, хотел, чтобы он присутствовал. Шеннон отлично знал, как мало радости доставляют послу подобного рода гости, и только поражался его выдержке.
Шеннон перевернул страницу и покосился на посла, увидев прямой лоб, чуть раздутые ноздри, слегка прищуренные глаза. Поджатые губы придавали его лицу суровое выражение, обманы-вавшее многих и когда-то - самого Шеннона. В глаза бросалась его подчеркнутая опрятная элегантность, проявлявшаяся даже в том, на сколько миллиметров были выпущены манжеты из рукавов как он ходил, чуть-чуть приволакивая левую ногу. У него были манеры и повадки богатого человека, однако Шеннона притяги - гивало к нему то, что скрывалось за этим - ум, образован - ность, трезвый, скептический взгляд на людей и события. Да, с ним было непросто: он никого не подпускал слишком близко. Этого человека надо было понять. Шеннон не помнил, чтобы посол хоть раз ошибся в своих расчетах или принял неверное решение. Но он знал, что посол умеет брать на себя ответ - ственность в самых неприятных ситуациях и никогда не пере - кладывает её на тех, кто должен был исполнять его волю, избегая вместе с тем мелочной опеки. Он отлично разбирался в политических тонкостях, был на редкость проницателен и ясно видел то, что для многих других было скрыто.
Автомобиль миновал Музей современного искусства.
- Что у нас сегодня, вторник? - спросил посол. - Вечером, кажется, состоится демонстрация коммунистов?
- Да, - Шеннон опустил газету на колени.
- И в котором часу?
- В шесть часов, сэр. Полиция, надо полагать, будет на месте.
Посол кивнул. Шеннон, специалист по России, вместе с пос-лом десять месяцев провел в Польше, потом ещё три года со - вершенствовался в Вашингтоне, и потому был к нему достаточно близок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57