- Ма-а-ама! Мне на рабо-о... - панически заорал он, но крик захлебнулся и плавно вернулся туда, откуда и был исторгнут.
Правую скулу обожгло огнем и Дмитрий, как давешняя ветка ивы, рухнул на диван. Послышались удаляющиеся шаги и вскоре из кухни донесся голос матери:
- Марш в ванную! Я пока чай крепкий заварю.
Димка поднялся и, пошатываясь, побрел в указанном направлении.
Из зеркала на него глянула отвратительная морда человекообразного существа, с всклоченными волосами и набухающей гематомой под правым глазом. "Все, приехали! - со злостью подумал он. - Да в конце-то концов, она меня, что, до пенсии лупить будет?! Вот кого бы министром МВД поставить... Мою дражайшую маман - Клавдию Федоровну Осеневу. Она бы в двадцать четыре часа в государстве порядок навела. Сначала - всю эту "бессмертную" мафию под дихлофос пустила, как тараканов, а тех, кто выжил, тапочком бы добила."
Клавочка Осенева, при росте метр пятьдесят шесть и весе девяносто килограммов, работала водителем такси. Нрава была веселого и, в общем-то, доброго. По словам своих коллег-водителей, пользовалась в первой автоколонне "агромадным авторитетом". По праздникам и воскресеньям не отказывалась пропустить стаканчик-другой винца собственного приготовления и имевшего также "агромадную" популярность. Но, вместе с тем, слыла непримиримым противником "несанкционированных" застолий и пресекала их, широко используя свои легендарные 90 кагэ. Осенев-старший сей факт осознал и старался не нарываться. Димка пытался бороться, приводя матери множество аргументов в защиту своеобразности своей профессии. Добрая и веселая Клавочка молча выслушивала и приводила собственный аргумент - один, но веский. В данном случае, таковой ныне красноречиво присутствовал на лице Осенева-младшего.
- Сидай, солнце мое незаходящее, - ласково проворковала она, увидев стоящего в дверях сына.
Он зыркнул на нее из-под лобья, но сел за стол, на котором стоял сноровисто приготовленный матерью завтрак.
- Мама, - осторожно проговорил Димка, стараясь не выходить "из образа", - ну сколько раз просить тебя... Я, если ты забыла, все-таки с людьми работаю.
- Прикажешь задницу тебе ремнем полировать? Это в твои-то годы! искренне изумилась она.
- Лучше ее.
- Ну да, - фыркнула мать, - а статьи стоя писать будешь? Не пей в рабочие дни и никаких проблем не будет. Тебе вообще пить нельзя. Я твою контузию сколько лет лечила. Всю Европу объехали, у кого только не были. Вылечила на свою голову! Где Аглая?
- Не знаю, - буркнул Димка.
- Хорош муженек! - не скрывая сарказма, выдала мать, но, казалось, ничуть не удивилась его ответу. - Сам за обе щеки деликатесы заморские трескаешь, а кровиночка наша пусть, значит, на ментовских харчах всухомятку сидит?! У тебя совесть есть или всю пропил? Да как я сватам в глаза смотреть буду, подумал?
Дмитрий, не спуская глаз с матери, отставил кружку с чаем:
- Вот так, значит... Откуда, позволь тебя спросить, ты знаешь, что Аглая на "ментовских харчах сидит"?
- Ха! - хмыкнула Клавочка. - Да с самого утра весь город только об этом и гудит: мол, тихомировскую дочку к расследованию подключили. Мы с Ирочкой уже у Шугайло побывали. Передачку ему передали. Вкусненького всякого...
- Кому, Шугайло?! - раскрыл глаза Дмитрий.
- Я те щас второй фингал поставлю, шоб мозги симметрию обрели! разозлилась мать. - Мы, что, со свахой совсем контуженные, чтоб пришлых ментов прикармливать?! Аглае твоей, кому же еще! И малым. Им вообще теперь с Кассандрочкой вдвое больше надо кушать.
- Кому им? - он почувствовал, как у него начинают закипать мозги.
Клавдия Федоровна изучающе посмотрела на сына:
- Димка, в последний раз, по-хорошему, прошу: уходи, Христа ради, из своей редакции. Совсем мозги пропил. Доберусь я до твоей Альбины, ишь, устроила забегаловку в газете.
- Мама, перестань. Альбина совершенно ни при чем. И потом, у нее единственной в городе нормальное издание. Остальные - сплошная туалетная бумага - задницы городским властям полировать. Трусы и интриганы. Их издателям на город глубоко наплевать и оживляются эти хамолеоны лишь во дни "всенародного волеизъявления". Ладно, черт с ними. Объясни мне толком, что происходит?
Мать встала, пересела ближе к сыну. Он с опаской покосился на нее.
- А ты ничего не знаешь? - Она покачала головой и усмехнулась: Мужики-мужики... Димочка, - Клава ласково провела рукой по голове сына, но глаза ее при этом были полны иронии, - ты даже не представляешь, как тебе повезло с женой. Будь у меня невестка - вертихвостка, ты бы точно ни в одни двери не прошел.
- С какой это стати? - подозрительно зыркнул на нее Димыч.
- Стать у тебя, действительно, была бы... как у благородного оленя. Ветвистая и во-о-от такой ширины, - мать театрально развела руками.
- Ну спасибо! - не выдержал Димка и засмеялся.
- Вы, мужики, всегда все последними узнаете. Тебе Аглая ничего перед отъездом не сказала?
- Она мне аудиокассету передала и на ней много чего записано. Что конкретно ты имеешь в виду?
- Ладно, - махнула мать рукой, - вернется, сама скажет.
- Да что скажет-то?!
- Остынь и не ори на слабую женщину, - осадила его мать.
- Хм... слабая женщина, - буркнул он, невольно потрогав саднящую скулу.
- За дело получил. Скромнее надо быть, сынок. Ты теперь женатый человек, а что вытворяешь. Жена только из дому, а у тебя - бордель.
- Мама, это не бордель, а мои коллеги, сотрудники газеты.
- Надо работу выбирать, чтобы коллеги не были похожи на сотрудников борделя. Деревья, смотрю, попереломали. Это ж сколько выпить надо было, чтобы такую ветку с мясом от ствола оторвать?
Дмитрий устало закатил глаза.
- Вообщем так, - подытожила Клавдия Федоровна, - Шугайло попросил, чтобы ты никуда не лез и за Аглаю не волновался. Ей все условия создали, а тебе она просила передать, что любит и скучает, - голос Клавочки дрогнул и на глазах выступили слезы. - Дай Бог, чтоб наша кровиночка поскорее вернулась, - она смахнула слезы рукой, улыбнулась и, приобняв сына, прошептала: - Дим, мне так тоскливо без нее. Я ведь прям сердцем к ней прикипела. Мы с отцом сейчас каждую копейку в доллары переводим. Подсобираем, свозим ее за границу, может поможет кто... Не может быть, чтобы такой, как наша Аглаюшка, никто не помог. А, Димка? - она с надеждой посмотрела в глаза сыну.
- Конечно, свозим, - бодро проговорил он, обнимая мать. - Мама, ей обязательно помогут, если этого хочешь ты. - Он улыбнулся и поцеловал ее в щеку: - Засветишь им пару раз в глаз, как миленькие забегают. Не только Аглае, всем зрение вернут.
- Да ну тебя, - засмеялась она и беззлобно добавила: - Иди уже, собирайся в свой притон. Я тут приберу.
Осенев вошел в кабинет и бодрой походкой прошествовал к столу.
- Привет, Серега! - бросил, усмехаясь, Корнееву.
- Совсем спятил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97