Сказать, что Гоша ушел к другой? Теперь ей в это уже не верилось. Как за спасительную соломинку, Сима ухватилась за подброшенную ей версию, что муж весь в долгах и скрывается от кредиторов.
"Он нарочно сказал мне, будто уходит к другой женщине, чтобы кредиторы не требовали у меня отдать долг, - придумала ему оправдание Серафима. Пусть это жестоко по отношению ко мне, но мир бизнеса вообще жесток. Кредиторы увидят, в каком я состоянии, и не станут тормошить еле живую женщину, от которой ушел муж. Я ведь и в самом деле не знаю, куда делся Гоша. Может быть, уехал заграницу, у него шенгенская виза. Или отсиживается в чьем-то загородном доме". У них тоже был загородный дом, но вряд ли муж столь непредусмотрителен, чтобы прятаться там.
Так ничего и не придумав, она дождалась прихода детей и вышла на кухню.
- Вы знаете, где ваш отец? - Сима решила не ходить вокруг да около.
Сережа отвел глаза, а Регина ответила:
- У своей сучки.
У неё подломились ноги, и сын едва успел её подхватить.
- Пойдем к тебе, мама, тебе нужно прилечь, - сказал он и, бережно поддерживая её, повел в спальню.
Она механически переставляла ноги, а в голове был туман. Значит, дети все знали? Все знали и молчали? Лишь она одна была слепа?
Когда сын уложил её на кровать и укрыл одеялом, а дочь присела рядом, взяв за руку, Серафима тихо спросила:
- Вы знали?
- Знали, - за обоих ответила Регина.
- Почему же вы мне не сказали?
- Ты болела, - лаконично пояснила дочь.
Сима не нашлась, что возразить. И в самом деле, может быть, дети поступили правильно, избавив мать от волнений, - она часто лежала в больнице, ей предстояла операция.
- И что теперь? - спросила она больше себя, чем своих детей.
- Он уже подал на развод, - сказала Регина, а сын по-прежнему молчал.
- Сережа, почему мне отвечает только Регина, а ты не сказал ни слова? - обратилась к нему Серафима.
- А что я могу сказать? Он мой отец, ты - моя мать, я вас обоих люблю. Но не могу же я заставить его жить с нами, если он сам этого не хочет.
Она едва не расплакалась, но все же сдержалась. Дети никогда не видели её слез, не увидят и сейчас.
Сережа присел на корточки перед кроватью и положил голову ей на грудь. Так он делал, когда был маленьким, и сейчас Сима опять почувствовала, что вот-вот разрыдается. Ощутив, что её грудь судорожно вздымается, сын тихо произнес:
- Не плачь, мам. Все обойдется.
- Да как же может все обойтись, когда ваш отец меня бросил? прерывающимся голосом вскричала Серафима.
- Он тебя не бросил, а ушел к другой.
- Есть разница? - иронически поинтересовалась у брата Регина.
Сима ощутила благодарность дочери за эту, пусть и символическую, моральную поддержку и за то, что та назвала любовницу отца "сучкой". Все ж недаром каждая женщина мечтает о дочери. Сын - это сын, он чаще всего солидарен с отцом. И Сережа, скорее всего, тоже проявляет чисто мужскую солидарность, - мол, дело житейское, поменял одну женщину на другую. А дочь - это почти подружка. Только она способна понять мать как женщина женщину.
Сережа пожал плечами и оставил вопрос сестры без ответа.
- Ты считаешь, что все в порядке вещей? - тихо спросила его Сима.
- Мам, но ведь ты не первая...
Регина одарила брата зверским взглядом, а Серафима зажмурилась: "Господи, ну и слепая же я... Оказывается, совсем не знала, не только своего мужа, но и своего сына..."
- Слушай, заткнись, а! - рявкнула Регина, заметив, что брат уже открыл рот, намереваясь продолжить свои "успокаивающие" речи. - Мам, не слушай ты его! Мужчины всегда горой стоят друг за друга, когда дело касается женщин. Поглядела бы я на своего братца, если бы его, больного, после операции, бросила жена, которую он считал близким человеком и даже настоящим другом.
Сима благодарно сжала руку дочери - как хорошо та её понимает... Именно это и потрясло её больше всего. Ну неужели нельзя было подождать хотя бы месяц-другой, пока она окрепнет!
- В одном братец прав, - продолжала Регина. - На это нужно наплевать и растереть. Все, мам, поезд ушел.
- Я не могу... - жалобно простонала Серафима.
- Ну хочешь, я пойду и расцарапаю морду этой сучке? - чисто по-женски решила проблему дочь.
- Ты её знаешь? - удивилась Сима.
- Знаю.
- И кто она?
- Бывший референт в "Новаторе".
- Тогда я тоже должна её знать.
- Знаешь. Катька Зинчук. Правда, эта прохиндейка с амбициями и именует себя Клеопатрой. Клеопатра! - фыркнула дочь. - Акулина она или Авдотья, а не Клеопатра. Мнит себя богиней секса и царицей спальни. А на самом деле элементарная подстилка. Из тех, кто сразу ложится, когда ей велят сесть.
Серафима и в самом деле знала Катерину Зинчук. Правда, видела её редко - это не её вотчина. "Красивая девушка, - вспомнила Сима. - Правда, взгляд неприятный, ищущий какой-то... Или хищный?.."
- А почему ты говоришь, что она бывший референт?
- Потому что теперь Катька стала папиной секретаршей и ревниво пасет, как бы другая его не увела.
- Так значит, у них началось давно?
- Точно не знаю. Полагаю, примерно полгода.
- А ты как познакомилась с Катериной?
- Мы с ней учились в институте.
- Откуда ты знаешь, что они любовники?
- Случайно увидела их в папином "Крайслере". Они проехали мимо меня, гляжу - папик за рулем, а рядом Катька. Догнала их и покатила за ними. Отец остановился, и я тут как тут. Подошла и говорю ей: "А ты что делаешь в машине моего отца?" А он сразу замельтешил, начал оправдываться, мол, всего лишь подвез её. А я: "С какой стати генеральный директор подвозит всяких шалав?" И тут Катька выпятила грудь: "Выбирай выражения! Я не шалава!" А я ей в ответ: "Раз тебе не нравится слово "шалава", пусть будет подстилка. Тебя драли все, кому хотелось, и хором, и по очереди, и вертолетом, и прочими способами". Смотрю, папик пошел красными пятнами. Тогда я не знала, что эта соска работает в вашей фирме, думала, он просто подцепил её где-то, и она ему время от времени отсасывает. Ты тогда болела, лежала в больнице, а отец ещё в полном соку, ну, я и решила, что мужская физиология требует своего. Даже не подозревала, что эта пиявка так крепко в него вцепится.
Почему-то от слов дочери Серафима успокоилась. Та говорила о любовнице отца в столь уничижительных выражениях, а Сима, будучи верной женой, относилась к доступным девицам с презрением порядочной женщины и теперь уже не считала Катю серьезной соперницей.
И в самом деле, последние годы между нею и мужем практически не было интимных отношений. О каком сексе может быть речь, когда чуть ли не каждый месяц попадаешь в больницу на выскабливание, а низ живота постоянно болит, да и вообще - ощущение полного дискомфорта! А Гоша мужчина, полный сил, это Регина правильно отметила. У него всегда были высокие сексуальные потребности. Вот он и реализовал свои потребности с доступной девушкой, раз жена не в состоянии исполнять супружеский долг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
"Он нарочно сказал мне, будто уходит к другой женщине, чтобы кредиторы не требовали у меня отдать долг, - придумала ему оправдание Серафима. Пусть это жестоко по отношению ко мне, но мир бизнеса вообще жесток. Кредиторы увидят, в каком я состоянии, и не станут тормошить еле живую женщину, от которой ушел муж. Я ведь и в самом деле не знаю, куда делся Гоша. Может быть, уехал заграницу, у него шенгенская виза. Или отсиживается в чьем-то загородном доме". У них тоже был загородный дом, но вряд ли муж столь непредусмотрителен, чтобы прятаться там.
Так ничего и не придумав, она дождалась прихода детей и вышла на кухню.
- Вы знаете, где ваш отец? - Сима решила не ходить вокруг да около.
Сережа отвел глаза, а Регина ответила:
- У своей сучки.
У неё подломились ноги, и сын едва успел её подхватить.
- Пойдем к тебе, мама, тебе нужно прилечь, - сказал он и, бережно поддерживая её, повел в спальню.
Она механически переставляла ноги, а в голове был туман. Значит, дети все знали? Все знали и молчали? Лишь она одна была слепа?
Когда сын уложил её на кровать и укрыл одеялом, а дочь присела рядом, взяв за руку, Серафима тихо спросила:
- Вы знали?
- Знали, - за обоих ответила Регина.
- Почему же вы мне не сказали?
- Ты болела, - лаконично пояснила дочь.
Сима не нашлась, что возразить. И в самом деле, может быть, дети поступили правильно, избавив мать от волнений, - она часто лежала в больнице, ей предстояла операция.
- И что теперь? - спросила она больше себя, чем своих детей.
- Он уже подал на развод, - сказала Регина, а сын по-прежнему молчал.
- Сережа, почему мне отвечает только Регина, а ты не сказал ни слова? - обратилась к нему Серафима.
- А что я могу сказать? Он мой отец, ты - моя мать, я вас обоих люблю. Но не могу же я заставить его жить с нами, если он сам этого не хочет.
Она едва не расплакалась, но все же сдержалась. Дети никогда не видели её слез, не увидят и сейчас.
Сережа присел на корточки перед кроватью и положил голову ей на грудь. Так он делал, когда был маленьким, и сейчас Сима опять почувствовала, что вот-вот разрыдается. Ощутив, что её грудь судорожно вздымается, сын тихо произнес:
- Не плачь, мам. Все обойдется.
- Да как же может все обойтись, когда ваш отец меня бросил? прерывающимся голосом вскричала Серафима.
- Он тебя не бросил, а ушел к другой.
- Есть разница? - иронически поинтересовалась у брата Регина.
Сима ощутила благодарность дочери за эту, пусть и символическую, моральную поддержку и за то, что та назвала любовницу отца "сучкой". Все ж недаром каждая женщина мечтает о дочери. Сын - это сын, он чаще всего солидарен с отцом. И Сережа, скорее всего, тоже проявляет чисто мужскую солидарность, - мол, дело житейское, поменял одну женщину на другую. А дочь - это почти подружка. Только она способна понять мать как женщина женщину.
Сережа пожал плечами и оставил вопрос сестры без ответа.
- Ты считаешь, что все в порядке вещей? - тихо спросила его Сима.
- Мам, но ведь ты не первая...
Регина одарила брата зверским взглядом, а Серафима зажмурилась: "Господи, ну и слепая же я... Оказывается, совсем не знала, не только своего мужа, но и своего сына..."
- Слушай, заткнись, а! - рявкнула Регина, заметив, что брат уже открыл рот, намереваясь продолжить свои "успокаивающие" речи. - Мам, не слушай ты его! Мужчины всегда горой стоят друг за друга, когда дело касается женщин. Поглядела бы я на своего братца, если бы его, больного, после операции, бросила жена, которую он считал близким человеком и даже настоящим другом.
Сима благодарно сжала руку дочери - как хорошо та её понимает... Именно это и потрясло её больше всего. Ну неужели нельзя было подождать хотя бы месяц-другой, пока она окрепнет!
- В одном братец прав, - продолжала Регина. - На это нужно наплевать и растереть. Все, мам, поезд ушел.
- Я не могу... - жалобно простонала Серафима.
- Ну хочешь, я пойду и расцарапаю морду этой сучке? - чисто по-женски решила проблему дочь.
- Ты её знаешь? - удивилась Сима.
- Знаю.
- И кто она?
- Бывший референт в "Новаторе".
- Тогда я тоже должна её знать.
- Знаешь. Катька Зинчук. Правда, эта прохиндейка с амбициями и именует себя Клеопатрой. Клеопатра! - фыркнула дочь. - Акулина она или Авдотья, а не Клеопатра. Мнит себя богиней секса и царицей спальни. А на самом деле элементарная подстилка. Из тех, кто сразу ложится, когда ей велят сесть.
Серафима и в самом деле знала Катерину Зинчук. Правда, видела её редко - это не её вотчина. "Красивая девушка, - вспомнила Сима. - Правда, взгляд неприятный, ищущий какой-то... Или хищный?.."
- А почему ты говоришь, что она бывший референт?
- Потому что теперь Катька стала папиной секретаршей и ревниво пасет, как бы другая его не увела.
- Так значит, у них началось давно?
- Точно не знаю. Полагаю, примерно полгода.
- А ты как познакомилась с Катериной?
- Мы с ней учились в институте.
- Откуда ты знаешь, что они любовники?
- Случайно увидела их в папином "Крайслере". Они проехали мимо меня, гляжу - папик за рулем, а рядом Катька. Догнала их и покатила за ними. Отец остановился, и я тут как тут. Подошла и говорю ей: "А ты что делаешь в машине моего отца?" А он сразу замельтешил, начал оправдываться, мол, всего лишь подвез её. А я: "С какой стати генеральный директор подвозит всяких шалав?" И тут Катька выпятила грудь: "Выбирай выражения! Я не шалава!" А я ей в ответ: "Раз тебе не нравится слово "шалава", пусть будет подстилка. Тебя драли все, кому хотелось, и хором, и по очереди, и вертолетом, и прочими способами". Смотрю, папик пошел красными пятнами. Тогда я не знала, что эта соска работает в вашей фирме, думала, он просто подцепил её где-то, и она ему время от времени отсасывает. Ты тогда болела, лежала в больнице, а отец ещё в полном соку, ну, я и решила, что мужская физиология требует своего. Даже не подозревала, что эта пиявка так крепко в него вцепится.
Почему-то от слов дочери Серафима успокоилась. Та говорила о любовнице отца в столь уничижительных выражениях, а Сима, будучи верной женой, относилась к доступным девицам с презрением порядочной женщины и теперь уже не считала Катю серьезной соперницей.
И в самом деле, последние годы между нею и мужем практически не было интимных отношений. О каком сексе может быть речь, когда чуть ли не каждый месяц попадаешь в больницу на выскабливание, а низ живота постоянно болит, да и вообще - ощущение полного дискомфорта! А Гоша мужчина, полный сил, это Регина правильно отметила. У него всегда были высокие сексуальные потребности. Вот он и реализовал свои потребности с доступной девушкой, раз жена не в состоянии исполнять супружеский долг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112