С молодых ногтей, медленно, неукротимо карабкался наверх. В его анкете всё было в порядке для сильного старта: "русский, отец - рабочий, мать - колхозница." Он планомерно проходил все этапы, что положено было проходить: ленинский октябренок, комсомолец, кандидат в члены партии, член КПСС. Закончил неприметный институт и, обязательную ВПШ - Высшую Партийную Школу. И наконец достиг Цели, получил высочайшее звание: "Номенклатурный Работник", то есть шагнул по ту сторону ЗАКОНА ДЛЯ ВСЕХ. Он стал не КАК ВСЕ, а при закрытых больницах, обильных товарами и питанием дешевыми, закрытыми распределителями, лучших курортах страны, первоочередности в приобретении автомобилей и квартир и, может быть самое заветное - при частых выездах за границу.
И за все эти блага, понятно, приходилось постоянно платить.. Даже если он не был в тесном контакте с КГБ, то периодически стучал всенепременно. Прогибался перед начальниками и хамил подчиненным. Женился, потому что НАДО для анкеты на женщине ровным счетом из себя ничего не представляющей и даже не замечал её, хотя она и создавала его быт.
Дорога была тяжелой. По молодым годам руководил комсомольскими стройками - комиссар строительного студенческого отряда в 2 000 человек. Был примечен и отмечен почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, обласкан комсомольскими вождями и после института - принят в комсомольское руководство на самую низовую должность. И вновь упрямо карабкался выше, проходил все отборочные фильтры, кляузничал, ябедничал, писал анонимки, писали и на него, был бит и сам бил - полз со ступеньки на ступеньку, медленно набирая авторитет, солидность и вес.
Не случись событий, всё в стране перевернувших с ног на голову, сидел бы сейчас ПАС среди той девятки или десятки членов Политбюро, которые вершили судьбы могучей ядерной державы, наводившей страх на весь мир.
А впрочем, не вершил ли он и сегодня эти российские судьбы?
Все эти мысли, в концентрированном виде, молнией пробили мозг Валентина Рагозина и ещё успели поставить резонный вопрос - зачем, на кой ляд, такому гиганту - столь ничтожная пред ним фигура, как молодой и "зеленый" президент крошечного банка с хулиганским именем "Паук"?!
Те двадцать шагов, которые прошел Валентин навстречу ПАС разбили его вдребезги. Он почувствовал себя больным и даже испугался, что его сейчас стошнит. Предстояла битва гиганта Голиафа и сопляка Давида, да только в отличие от библейских времен у Давида не было в этой схватке ни одного шанса не то что на победу, а даже на выход к исходным позициям - Давид был убит ещё до начала боя.
ПАС сделал ровно полтора шага навстречу и протянул руку.
- Добрый день, Валентин Иванович. ПАС - это я, так и называйте.
- Здравствуйте. Я человек старомодного воспитания, лучше по имени отчеству, Алексей Степанович.
- Ага! - сдержанно усмехнулся ПАС. - Теперь прихвастните, что вы из дворянского сословия. Это модно.
- Нет. Самый что ни на есть плебей по рождению. - попытался улыбнуться Валентин, хотя был напряжен так, что кишки в узел скручивались и у него вырвалось невольно. - А где ваша охрана?.
В ответ - спокойная улыбка при неулыбающихся глазах:
- А мы с вашим прекрасным референтом, как раз сейчас над этим посмеялись. Она тоже ожидала, что я прибуду на бронированном "Кадиллаке" и при батальоне охранников. Нет, я давно уже не держу ни одного телохранителя. Бесполезная трата денег. Не спасут.
- Вы серьезно?
- Конечно. Шофер мой пошел, подлец, пиво пить. Больше никого. Вы помните историю, как уничтожили банкира, подсунули ему под задницу в рабочее кресло радиоактивную пластинку? Бедняга за пару недель облучился и - ау!
- Да. Помню.
- Так у него двенадцать телохранителей было. С тех пор я свою охрану разогнал.
Параллельным мышлением во время этого разговора, Валентин наконец дал определение облику собеседника - "осанистый вельможа", что было равнозначно архаичному - "партийный босс"
Прическа ПАС представляла из себя плотный серебристо - стальной шлем из густых, коротких волос, туго натянутых на львиную голову. Никаких следов облысения - хотя он уже и отметил своё шестидесятилетие. А рукопожатие короткое, сильное, дружеское и в чем-то чуть угрожающее, словно предупреждал: "Нравишься ты мне, но могу так тебя зажать, что кости захрустят"
Они шагнули к ресторану и, по разработанному плану, Валентин сказал негромко.
- Алла Александровна, возвращайтесь в банк.. Я позвоню, когда за мной надо будет приехать..
Алла не успела ответить ПАС сказал укоризненно.
- Ну, зачем же вы, Валентин Иванович, лишаете старика общения с такой прекрасной женщиной? Никаких особых секретов у нас в беседе не будет. Ресторан - есть ресторан.. Просто присмотримся друг к другу.
Валентину ничего не оставалось как кивнуть в знак согласия.. Но он чуть не взбесился, когда Алла, за спиной ПАС, - показала ему язык, очень довольная тем, как повернулась ситуация.
Едва они появились в дверях зада ресторан, как доселе чинный, лощеный метрдотель переломился в поясе и из дальнего угла поскакал к ним пот паркету с такой скоростью, будто под ногами у него пылали раскаленные угли:
- Дорогой господи ПАС, что же вы не предупредили, что молодой человек заказывает столик именно для вас? Нехорошо, нехорошо!
В ответ на лакейское усердие было брошено безразлично, но и без барского пренебрежения - Ничего, всё нормально.
Рагозин любил рестораны, часто обедал и ужинал в трех-четырех самых любимых, где его знали, любили и обслуживали по первому классу. Но чтоб вокруг столика бегала шайка из дюжины официантов - это уж слишком! Мгновенно добавили третий прибор для Аллы и водрузили на столик вазу с розами, которая мешала разговору. Для заказа холодных блюд явился один халдей, для горячих - другой, с винной картой в руках предстал третий специалист. Метрдотель ни хрена полезного не делал, но всё время присутствовал и заглядывал в глаза ПАС. И добрых десять минут вокруг из столика крутилась такая карусель, что уж и противно стало.
Валентин не заметил, каким жестом, каким сигналом иди едва приметной гримасой недовольства ПАС оборвал этот карнавал, но вся услужливая братия вдруг словно сквозь землю провалилась.
Однако за эту сумбурные минуты Валентин успел пересмотреть тактику своего поведения в разговоре с ПАС. Ни в коем случае перед этим человеком нельзя прогибаться! Ни в коем случае нельзя беседовать даже на равных! У него две системы - или давит он, или давят его. Иной он не знает. Даже элементарную деликатность и вежливость ПАС примет за уступчивость и слабость. Уж таковую школу он прошел и не изменится ни при каких реформах.
Атаковать, таранить, даже с риском, что при таком таранном ударе расшибешь себе голову. Вдребезги.
Последний официант налил по бокалам шампанское и пропал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
И за все эти блага, понятно, приходилось постоянно платить.. Даже если он не был в тесном контакте с КГБ, то периодически стучал всенепременно. Прогибался перед начальниками и хамил подчиненным. Женился, потому что НАДО для анкеты на женщине ровным счетом из себя ничего не представляющей и даже не замечал её, хотя она и создавала его быт.
Дорога была тяжелой. По молодым годам руководил комсомольскими стройками - комиссар строительного студенческого отряда в 2 000 человек. Был примечен и отмечен почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, обласкан комсомольскими вождями и после института - принят в комсомольское руководство на самую низовую должность. И вновь упрямо карабкался выше, проходил все отборочные фильтры, кляузничал, ябедничал, писал анонимки, писали и на него, был бит и сам бил - полз со ступеньки на ступеньку, медленно набирая авторитет, солидность и вес.
Не случись событий, всё в стране перевернувших с ног на голову, сидел бы сейчас ПАС среди той девятки или десятки членов Политбюро, которые вершили судьбы могучей ядерной державы, наводившей страх на весь мир.
А впрочем, не вершил ли он и сегодня эти российские судьбы?
Все эти мысли, в концентрированном виде, молнией пробили мозг Валентина Рагозина и ещё успели поставить резонный вопрос - зачем, на кой ляд, такому гиганту - столь ничтожная пред ним фигура, как молодой и "зеленый" президент крошечного банка с хулиганским именем "Паук"?!
Те двадцать шагов, которые прошел Валентин навстречу ПАС разбили его вдребезги. Он почувствовал себя больным и даже испугался, что его сейчас стошнит. Предстояла битва гиганта Голиафа и сопляка Давида, да только в отличие от библейских времен у Давида не было в этой схватке ни одного шанса не то что на победу, а даже на выход к исходным позициям - Давид был убит ещё до начала боя.
ПАС сделал ровно полтора шага навстречу и протянул руку.
- Добрый день, Валентин Иванович. ПАС - это я, так и называйте.
- Здравствуйте. Я человек старомодного воспитания, лучше по имени отчеству, Алексей Степанович.
- Ага! - сдержанно усмехнулся ПАС. - Теперь прихвастните, что вы из дворянского сословия. Это модно.
- Нет. Самый что ни на есть плебей по рождению. - попытался улыбнуться Валентин, хотя был напряжен так, что кишки в узел скручивались и у него вырвалось невольно. - А где ваша охрана?.
В ответ - спокойная улыбка при неулыбающихся глазах:
- А мы с вашим прекрасным референтом, как раз сейчас над этим посмеялись. Она тоже ожидала, что я прибуду на бронированном "Кадиллаке" и при батальоне охранников. Нет, я давно уже не держу ни одного телохранителя. Бесполезная трата денег. Не спасут.
- Вы серьезно?
- Конечно. Шофер мой пошел, подлец, пиво пить. Больше никого. Вы помните историю, как уничтожили банкира, подсунули ему под задницу в рабочее кресло радиоактивную пластинку? Бедняга за пару недель облучился и - ау!
- Да. Помню.
- Так у него двенадцать телохранителей было. С тех пор я свою охрану разогнал.
Параллельным мышлением во время этого разговора, Валентин наконец дал определение облику собеседника - "осанистый вельможа", что было равнозначно архаичному - "партийный босс"
Прическа ПАС представляла из себя плотный серебристо - стальной шлем из густых, коротких волос, туго натянутых на львиную голову. Никаких следов облысения - хотя он уже и отметил своё шестидесятилетие. А рукопожатие короткое, сильное, дружеское и в чем-то чуть угрожающее, словно предупреждал: "Нравишься ты мне, но могу так тебя зажать, что кости захрустят"
Они шагнули к ресторану и, по разработанному плану, Валентин сказал негромко.
- Алла Александровна, возвращайтесь в банк.. Я позвоню, когда за мной надо будет приехать..
Алла не успела ответить ПАС сказал укоризненно.
- Ну, зачем же вы, Валентин Иванович, лишаете старика общения с такой прекрасной женщиной? Никаких особых секретов у нас в беседе не будет. Ресторан - есть ресторан.. Просто присмотримся друг к другу.
Валентину ничего не оставалось как кивнуть в знак согласия.. Но он чуть не взбесился, когда Алла, за спиной ПАС, - показала ему язык, очень довольная тем, как повернулась ситуация.
Едва они появились в дверях зада ресторан, как доселе чинный, лощеный метрдотель переломился в поясе и из дальнего угла поскакал к ним пот паркету с такой скоростью, будто под ногами у него пылали раскаленные угли:
- Дорогой господи ПАС, что же вы не предупредили, что молодой человек заказывает столик именно для вас? Нехорошо, нехорошо!
В ответ на лакейское усердие было брошено безразлично, но и без барского пренебрежения - Ничего, всё нормально.
Рагозин любил рестораны, часто обедал и ужинал в трех-четырех самых любимых, где его знали, любили и обслуживали по первому классу. Но чтоб вокруг столика бегала шайка из дюжины официантов - это уж слишком! Мгновенно добавили третий прибор для Аллы и водрузили на столик вазу с розами, которая мешала разговору. Для заказа холодных блюд явился один халдей, для горячих - другой, с винной картой в руках предстал третий специалист. Метрдотель ни хрена полезного не делал, но всё время присутствовал и заглядывал в глаза ПАС. И добрых десять минут вокруг из столика крутилась такая карусель, что уж и противно стало.
Валентин не заметил, каким жестом, каким сигналом иди едва приметной гримасой недовольства ПАС оборвал этот карнавал, но вся услужливая братия вдруг словно сквозь землю провалилась.
Однако за эту сумбурные минуты Валентин успел пересмотреть тактику своего поведения в разговоре с ПАС. Ни в коем случае перед этим человеком нельзя прогибаться! Ни в коем случае нельзя беседовать даже на равных! У него две системы - или давит он, или давят его. Иной он не знает. Даже элементарную деликатность и вежливость ПАС примет за уступчивость и слабость. Уж таковую школу он прошел и не изменится ни при каких реформах.
Атаковать, таранить, даже с риском, что при таком таранном ударе расшибешь себе голову. Вдребезги.
Последний официант налил по бокалам шампанское и пропал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100