Губернатора надо было перехватывать на ходу, а то сразу после радио у него было запланировано выступление на годовщине Союза предпринимателей.
Ивар с Леденцовой на цыпочках зашли в небольшое подсобное помещение, отделявшее коридор от студии. Сквозь стеклянную перегородку им были видны и какая-то журналистка с пионерскими восторженными глазами, и сам Стольников. Он сидел, облокотившись на пульт, и весьма эмоционально объяснял:
- На меня, так сказать, обвалилась философская мысль: я просто обязан сейчас быть в центре! Жизненный уровень, который сегодня у нашего народа по разным причинам ниже колена, еще ниже быть не может. Так почему я должен быть у своего гордого народа какой-то мочалкой?
Ивар медленно перевел взгляд на Леденцову.
- Он что, обкурился, что ли?! Чего он несет?!
Та лишь мученически закатила глаза.
А Стольников был настолько горд своим успешным выступлением, что, увидев поджидавшего его Ивара, даже забыл осерчать.
- У тебя какой вопрос? - спросил он после окончания эфира. - Ладно, давай не на ходу... Садись ко мне в машину, по дороге расскажешь.
Ивару ничего иного не оставалось, как согласиться.
* * *
Ивар позвонил в штаб и сообщил, что Стольников дал добро на похищение фотонабора. Голос у него был странный, с плавающими интонациями.
- Слушай, - обеспокоено позвал его Никитин, - по-моему, ты малость набрался. Что там у вас происходит?
- Предприниматели празднуют годовщину своей успешной деятельности, после некоторой паузы ответил Ивар.
- И ты вместе с ними?
- Ну да, в некотором роде...
- С тобой точно все в порядке? Ты сам на себя не похож...
- Да ничего. Пока.
- Погоди-погоди!
Но Ивар уже повесил трубку.
- Спорю, на что хочешь, что Алтаев сегодня напьется в стельку, вздохнув, сказал Никитин Боголюбу.
- И спорить нечего - напьется! - угрюмо отозвался Боги. Ему редко удавалось проникнуть кому-нибудь в душу, но этот случай был слишком очевиден.
* * *
Умница-Никитин до самой ночи писал опровержения против изобличительных анти-Караваевских статей. Было ясно, что после кражи фотонабора Синий не успокоится и постарается распечатать свои газеты где-нибудь еще. Так что надо было использовать предоставляющуюся паузу, чтобы заранее убедить избирателей в великолепных душевных качествах губернаторского зятя.
Никитин щелкал клавиатурой, заигрывал с журналистками по "аське"6, хохмил по телефону, но в то же время не на секунду не забывая об Иваре. Он чувствовал, что с его другом что-то происходит... Что-то нехорошее...
... Он разыскал Алтаева в ресторане "Ассамблея". Предпринимательское торжество уже отгремело, официанты убирали со столов...
Ивар сидел в одиночестве в глубине зала и курил - упавшая на глаза челка, опущенные плечи...
- Привет, - тихо сказал Никитин.
Алтаев поднял на него какой-то замученный взгляд.
- Ты зачем приехал?
- Уже поздно. Тебе надо домой.
- Решил взять меня на буксир? Я бы и сам добрался...
Никитин сел рядом с ним.
- Не хочешь к Любке возвращаться?
Ивар махнул сигаретой.
- А, опять вопить будет... Надоело.
- Поехали ко мне?
- И что, мне всю жизнь у тебя прятаться? Ладно, черт с ним! Где Леденцова с Боги?
- Боги уехал с водочниками красть фотонабор, а Леденцова уже дома.
Ивар затушил окурок в пепельнице.
- Знаешь, что я придумал? Давайте, когда кончатся эти выборы, махнем на какой-нибудь отдаленный карибский остров на пару недель. Просто ничего не будем делать: солнышко, океан, пальмы...
Никитин сжал его плечо.
- Пойдем, я отвезу тебя.
* * *
В квартире гуляли остывшие кулинарные запахи. Люба была молчалива и несчастна. Сквозь открытую дверь в большую комнату виднелся ее огромный черный чемодан: Люба не умела путешествовать налегке.
Ивар стоял посреди прихожей, не совсем зная, что ему делать и куда приткнуться. Теперь, с приездом Любы, он уже не был хозяином в своем холостяцком жилище. Она успела навести чистоту и все расставить "по местам".
- Ты где был? - наконец задала она вопрос, который должна была задать.
- На работе, - произнес он заранее заготовленную фразу.
- И ты там пил?!
- А что, не заметно?
Они стояли друг напротив друга и молчали.
"Она не должна меня любить, - подумал Ивар, глядя на жену. - Разве я нужен ей такой, как сейчас?"
Ни слова не говоря, он прошел мимо нее в комнату, снял рубашку, оглянулся, не зная, куда ее девать. Раньше, до Любиной уборки, он имел право закинуть свою вещь в любой угол... А сейчас надо было "уважать чужой труд".
- Ты считаешь, что мне лучше уехать? - спросила Люба, войдя следом за ним.
Ивар сел на диван. Она подошла, опустилась на пол у его ног.
- Что с нами происходит? У нас же была такая красивая любовь!
Любовь! У Ивара не было слов. Хотя нет, сейчас он, пожалуй, сформулировал для себя, что же за любовь у них была. Он любил свою жену лишь до тех пор, пока надеялся, что ради него она готова пожертвовать всем на свете, даже собой.
А этого никогда не было в благородном семействе Алтаевых. Ни Ивар, ни Люба никогда ничем не жертвовали, они ждали этого друг от друга, но так и не дождались. Каждый из них хотел брать, но никогда не собирался давать.
Люба плакала. Закрыв свое красивое личико красивыми ладошками. Ее мир рушился и почему-то никто не хотел заниматься его спасением.
- Возвращайся в Москву, - сказал Ивар, поднимаясь.
Она вцепилась в его руку. Подняла залитые слезами глаза.
- Ты куда?!
Он пожал плечами.
- Не знаю. Просто пойду.
- Ты все еще не простил меня? Да?
Глупый ребенок! Все еще живет по правилам "Мирись, мирись, мирись и больше не дерись". Ей даже не приходит в голову, что иногда наступает время, когда мириться просто не хочется. Что-то ломается внутри, и это уже невозможно починить, потому что ты смотришь на то, что когда-то любил и удивляешься: неужели это было со мной? Невероятно!
И самое главное, что ты удивляешься без малейшего сожаления.
* * *
Кристина проснулась от телефонного звонка. Резко села, испуганно глядя на мерцающие в темноте цифры электронного будильника. Полтретьего. Телефонные трели тоненько звали в гулкой темноте ночи.
Ив? Или кто-то из приятелей, загуляв, решил осчастливить ее столь "уместным" звонком? Кристина отсчитывала сердцем тикающие секунды. Брать трубку и вновь разбивать восставшую из мертвых надежду было страшно.
Звонки не умолкали. Она все же поднялась, голышом, без халата, дошла до подоконника, куда вечером с отчаяния зашвырнула телефон.
- Алло...
Это был Ив.
- Привет... Ничего, что я так поздно?
Теплая волна накрыла Кристину с головой.
- Ничего, конечно...
- Ну и здoрово. Выходи гулять.
- Что?
- Выходи гулять, говорю. Я около твоего дома. Выгляни-ка в окошко.
Прячась за жалюзи, Кристина посмотрела вниз. Действительно Ив стоял рядом с ее подъездом и махал ей рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Ивар с Леденцовой на цыпочках зашли в небольшое подсобное помещение, отделявшее коридор от студии. Сквозь стеклянную перегородку им были видны и какая-то журналистка с пионерскими восторженными глазами, и сам Стольников. Он сидел, облокотившись на пульт, и весьма эмоционально объяснял:
- На меня, так сказать, обвалилась философская мысль: я просто обязан сейчас быть в центре! Жизненный уровень, который сегодня у нашего народа по разным причинам ниже колена, еще ниже быть не может. Так почему я должен быть у своего гордого народа какой-то мочалкой?
Ивар медленно перевел взгляд на Леденцову.
- Он что, обкурился, что ли?! Чего он несет?!
Та лишь мученически закатила глаза.
А Стольников был настолько горд своим успешным выступлением, что, увидев поджидавшего его Ивара, даже забыл осерчать.
- У тебя какой вопрос? - спросил он после окончания эфира. - Ладно, давай не на ходу... Садись ко мне в машину, по дороге расскажешь.
Ивару ничего иного не оставалось, как согласиться.
* * *
Ивар позвонил в штаб и сообщил, что Стольников дал добро на похищение фотонабора. Голос у него был странный, с плавающими интонациями.
- Слушай, - обеспокоено позвал его Никитин, - по-моему, ты малость набрался. Что там у вас происходит?
- Предприниматели празднуют годовщину своей успешной деятельности, после некоторой паузы ответил Ивар.
- И ты вместе с ними?
- Ну да, в некотором роде...
- С тобой точно все в порядке? Ты сам на себя не похож...
- Да ничего. Пока.
- Погоди-погоди!
Но Ивар уже повесил трубку.
- Спорю, на что хочешь, что Алтаев сегодня напьется в стельку, вздохнув, сказал Никитин Боголюбу.
- И спорить нечего - напьется! - угрюмо отозвался Боги. Ему редко удавалось проникнуть кому-нибудь в душу, но этот случай был слишком очевиден.
* * *
Умница-Никитин до самой ночи писал опровержения против изобличительных анти-Караваевских статей. Было ясно, что после кражи фотонабора Синий не успокоится и постарается распечатать свои газеты где-нибудь еще. Так что надо было использовать предоставляющуюся паузу, чтобы заранее убедить избирателей в великолепных душевных качествах губернаторского зятя.
Никитин щелкал клавиатурой, заигрывал с журналистками по "аське"6, хохмил по телефону, но в то же время не на секунду не забывая об Иваре. Он чувствовал, что с его другом что-то происходит... Что-то нехорошее...
... Он разыскал Алтаева в ресторане "Ассамблея". Предпринимательское торжество уже отгремело, официанты убирали со столов...
Ивар сидел в одиночестве в глубине зала и курил - упавшая на глаза челка, опущенные плечи...
- Привет, - тихо сказал Никитин.
Алтаев поднял на него какой-то замученный взгляд.
- Ты зачем приехал?
- Уже поздно. Тебе надо домой.
- Решил взять меня на буксир? Я бы и сам добрался...
Никитин сел рядом с ним.
- Не хочешь к Любке возвращаться?
Ивар махнул сигаретой.
- А, опять вопить будет... Надоело.
- Поехали ко мне?
- И что, мне всю жизнь у тебя прятаться? Ладно, черт с ним! Где Леденцова с Боги?
- Боги уехал с водочниками красть фотонабор, а Леденцова уже дома.
Ивар затушил окурок в пепельнице.
- Знаешь, что я придумал? Давайте, когда кончатся эти выборы, махнем на какой-нибудь отдаленный карибский остров на пару недель. Просто ничего не будем делать: солнышко, океан, пальмы...
Никитин сжал его плечо.
- Пойдем, я отвезу тебя.
* * *
В квартире гуляли остывшие кулинарные запахи. Люба была молчалива и несчастна. Сквозь открытую дверь в большую комнату виднелся ее огромный черный чемодан: Люба не умела путешествовать налегке.
Ивар стоял посреди прихожей, не совсем зная, что ему делать и куда приткнуться. Теперь, с приездом Любы, он уже не был хозяином в своем холостяцком жилище. Она успела навести чистоту и все расставить "по местам".
- Ты где был? - наконец задала она вопрос, который должна была задать.
- На работе, - произнес он заранее заготовленную фразу.
- И ты там пил?!
- А что, не заметно?
Они стояли друг напротив друга и молчали.
"Она не должна меня любить, - подумал Ивар, глядя на жену. - Разве я нужен ей такой, как сейчас?"
Ни слова не говоря, он прошел мимо нее в комнату, снял рубашку, оглянулся, не зная, куда ее девать. Раньше, до Любиной уборки, он имел право закинуть свою вещь в любой угол... А сейчас надо было "уважать чужой труд".
- Ты считаешь, что мне лучше уехать? - спросила Люба, войдя следом за ним.
Ивар сел на диван. Она подошла, опустилась на пол у его ног.
- Что с нами происходит? У нас же была такая красивая любовь!
Любовь! У Ивара не было слов. Хотя нет, сейчас он, пожалуй, сформулировал для себя, что же за любовь у них была. Он любил свою жену лишь до тех пор, пока надеялся, что ради него она готова пожертвовать всем на свете, даже собой.
А этого никогда не было в благородном семействе Алтаевых. Ни Ивар, ни Люба никогда ничем не жертвовали, они ждали этого друг от друга, но так и не дождались. Каждый из них хотел брать, но никогда не собирался давать.
Люба плакала. Закрыв свое красивое личико красивыми ладошками. Ее мир рушился и почему-то никто не хотел заниматься его спасением.
- Возвращайся в Москву, - сказал Ивар, поднимаясь.
Она вцепилась в его руку. Подняла залитые слезами глаза.
- Ты куда?!
Он пожал плечами.
- Не знаю. Просто пойду.
- Ты все еще не простил меня? Да?
Глупый ребенок! Все еще живет по правилам "Мирись, мирись, мирись и больше не дерись". Ей даже не приходит в голову, что иногда наступает время, когда мириться просто не хочется. Что-то ломается внутри, и это уже невозможно починить, потому что ты смотришь на то, что когда-то любил и удивляешься: неужели это было со мной? Невероятно!
И самое главное, что ты удивляешься без малейшего сожаления.
* * *
Кристина проснулась от телефонного звонка. Резко села, испуганно глядя на мерцающие в темноте цифры электронного будильника. Полтретьего. Телефонные трели тоненько звали в гулкой темноте ночи.
Ив? Или кто-то из приятелей, загуляв, решил осчастливить ее столь "уместным" звонком? Кристина отсчитывала сердцем тикающие секунды. Брать трубку и вновь разбивать восставшую из мертвых надежду было страшно.
Звонки не умолкали. Она все же поднялась, голышом, без халата, дошла до подоконника, куда вечером с отчаяния зашвырнула телефон.
- Алло...
Это был Ив.
- Привет... Ничего, что я так поздно?
Теплая волна накрыла Кристину с головой.
- Ничего, конечно...
- Ну и здoрово. Выходи гулять.
- Что?
- Выходи гулять, говорю. Я около твоего дома. Выгляни-ка в окошко.
Прячась за жалюзи, Кристина посмотрела вниз. Действительно Ив стоял рядом с ее подъездом и махал ей рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82