Почему же со «Странником» должно что-то случиться?
— Мировая война?! — переспросила Фредерика. Она частенько так делала, прежде чем возразить. — Тотальная война до полной стерилизации планеты?! Нет, я в это не верю!
— Ну, не стоит упрощать, — Даркингтон качнул головой. — Может, и был в этой войне так называемый «победитель», но победа была пиррова, потому, что, наверняка, те, кто, выжил, были совершенно обессилены, а земля искалечена так, что невозможно представить… Ресурсов не осталось, и, скорее всего, им ничего не удалось восстановить, и кончилось это все — спуском по спирали в средневековье, а то и еще ниже.
— Не знаю, — возразил Сэм Куроки. — Вспомни, сколько в наши времена было всяких машин — полным полно роботов, ну, вроде этих агрегатов для добычи ископаемых на шельфе; работали они на солнечной энергии, воспроизводились сами… И еще прорва всяких других… Не понимаю, что могло помешать возродить промышленность на такой-то базе.
— Все было заражено радиацией, — сказал Даркингтон. — А для экологии это — смерть. Тем более что процесс деградации биосферы проходил много сотен лет. Одни виды погибли, другие мутировали, затем настал черед тех, которые зависели от первых… и пошло, и пошло. Как могли уцелевшие люди восстанавливать цивилизацию, если вокруг них рушились основы самой природы? — Почувствовав неловкость от того, что он говорил с таким жаром, Хью тряхнул головой и выпрямился, прогоняя нахлынувшую вдруг жалость к себе. Ужас надо встречать с открытыми глазами. — Я так считаю, — добавил он. — Возможно, что-то происходило и не совсем так, но, в общем, схема правдоподобна. Ну, а как оно было на самом деле, мы никогда не узнаем, это уж точно.
Внизу медленно поворачивалась Земля, окутанная голубоватым сиянием. В некоторых местах поверхность планеты была почти черной. Блестевшие на солнце океаны бороздили вереницы облаков; сделав виток вокруг планеты, люди увидели восход солнца, великолепное зрелище — особенно, тот момент, когда первый луч наступающего рассвета пронзает кромешный мрак ночной стороны. Родная планета была по-прежнему прекрасна…
Правда, очертания материков изменились до неузнаваемости. Некогда зеленовато-коричневые, они казались на фоне океанов тускло черными. Льда на полюсах не было, а температура на уровне моря в разных местах колебалась от восьми до двухсот градусов по Фаренгейту note 2. Атмосфера представляла собой смесь азота, аммиака, сероводорода, сернистого и углекислого газов и водяного пара. Спектроскопы не обнаружили следов ни хлорофилла, ни каких-либо органических соединений. Сквозь просветы в облаках можно было видеть, что поверхность планеты чуть ли не сплошь покрыта металлом.
Эта была другая Земля, не та. И вообще, непонятно, с какой стати понадобилось отправлять в рискованный полет разведбот с экипажем из трех человек, каждый из которых был бесценен для судьбы горстки оставшихся. Но покинуть Солнечную систему, не отдав последний долг родной планете — такое никому из экипажа «Странника» в голову не пришло. Хью хорошо помнил, как в детстве, — ему тогда едва исполнилось двенадцать лет — родители взяли его на похороны бабушки, которую он очень любил. В гробу он увидел застывшую безжизненную маску… Куда же ушла та, которую он так любил?..
— Ну, ребята, что бы тут ни случилось, это случилось три с липшим миллиарда лет назад. Не берите в голову! У нас полно своих забот… — произнес Куроки, но голос его звучал натянуто.
Фредерика молча смотрела в иллюминатор, не в силах отвести взгляд от мертвой планеты.
— Нет, Сэм, мы никогда не сможем этого забыть. Об этом нельзя забывать. Мы будем молиться и надеяться, что наших внуков минует эта ужасная участь…
Помолчав немного и словно забыв о присутствии мужчин, Фредерика вдруг едва слышно зашептала что-то, и Даркингтон с трудом разобрал слова:
…Малыш, ты знаешь, день прошел, пора бы спать…
она строга и высока, но ты заглянешь ей в глаза
печально-добрые, почти на пол-лица,
и возразишь: нет-нет, пожалуйста,
мне б только доиграть в мой новый мяч,
всего одну минутку, ладно, ма?
Но все же ты идешь — ведь плачет лишь дитя,
а ты уже большой, и время игр прошло.
Она позволит лечь с тобой в постель
Медведю старому с облезлой головой,
хотя и сомневаясь, что тебе
поможет он в полете в сон ночной.
Поправит одеяло, подоткнет с боков,
погладит ласково — и вот — взъерошив волосы,
коснувшись поцелуем лба, она уходит,
словно навсегда — и гаснет свет…
«Спокойной ночи, легких снов — до самого утра».
Куроки уставился на нее.
— Стихи, надо же! — произнес он удивленно. — И кто это написал?
— Хью, — ответила Фредерика. — Ты разве не знал, что он сочиняет стихи? Я ими зачитывалась еще до того, как с ним познакомилась. Вот так-то.
Хью Даркингтон покраснел. Разумеется, он был польщен, но, чтобы скрыть замешательство, пробормотал что-то насчет «юношеских опытов».
Впрочем, Фредерика своей декламацией сумела отвлечь его от грустных мыслей. (Конечно, только внешне, ибо все они обречены в душе своей нести щемящую тоску). Это чувство не оставит их ни на миг, и они об этом знали. Оставалось лишь надеяться, что оно не перейдет к их детям — по наследству. Ибо нельзя же вечно оплакивать Сион note 3.
Катер приближался к планете, и Даркингтон приник к иллюминатору. Он жаждал получить ответы если не на все свои вопросы, то уж, по крайней мере, на самые жгучие.
Ну, например, почему, даже спустя три миллиарда лет, жизнь так и не возродилась? Радиоактивность должна была сойти на нет максимум за несколько столетий, исходные природные взаимосвязи видов неизбежно восстановились бы. Почему же этого не произошло?
От безрадостных раздумий его отвлек бодрый голос Куроки.
— Сдается мне, пора прижаться к ней поближе, — Сэм вдавил несколько клавиш на пульте, и все трое мгновенно почувствовали перегрузку. Шар Земли стремительно рванулся навстречу, наваливаясь на катер, словно пытаясь подмять его под себя.
Двигатели ревели все громче. Судорожно сжав челюсти, так, что под скулами обозначились желваки, Куроки работал на пульте управления; в эти минуты он был похож на пианиста — пальцы его буквально плясали над клавишами. Даркингтон знал, что сейчас Сэм не столько управляет катером, сколько старается не мешать машине. Управлять многотонным аппаратом, который на космической скорости снижается в атмосфере, преодолевая турбулентные потоки и одновременно подыскивая подходящее место для посадки, — нет, для такой работы человеческие мозги явно не годятся. Команды отдавал центральный компьютер катера, обрабатывая массу информации; поступающей со всевозможных датчиков. Задача эта была невероятной сложности, компьютер учитывал астрономическое число непрерывно меняющихся параметров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Мировая война?! — переспросила Фредерика. Она частенько так делала, прежде чем возразить. — Тотальная война до полной стерилизации планеты?! Нет, я в это не верю!
— Ну, не стоит упрощать, — Даркингтон качнул головой. — Может, и был в этой войне так называемый «победитель», но победа была пиррова, потому, что, наверняка, те, кто, выжил, были совершенно обессилены, а земля искалечена так, что невозможно представить… Ресурсов не осталось, и, скорее всего, им ничего не удалось восстановить, и кончилось это все — спуском по спирали в средневековье, а то и еще ниже.
— Не знаю, — возразил Сэм Куроки. — Вспомни, сколько в наши времена было всяких машин — полным полно роботов, ну, вроде этих агрегатов для добычи ископаемых на шельфе; работали они на солнечной энергии, воспроизводились сами… И еще прорва всяких других… Не понимаю, что могло помешать возродить промышленность на такой-то базе.
— Все было заражено радиацией, — сказал Даркингтон. — А для экологии это — смерть. Тем более что процесс деградации биосферы проходил много сотен лет. Одни виды погибли, другие мутировали, затем настал черед тех, которые зависели от первых… и пошло, и пошло. Как могли уцелевшие люди восстанавливать цивилизацию, если вокруг них рушились основы самой природы? — Почувствовав неловкость от того, что он говорил с таким жаром, Хью тряхнул головой и выпрямился, прогоняя нахлынувшую вдруг жалость к себе. Ужас надо встречать с открытыми глазами. — Я так считаю, — добавил он. — Возможно, что-то происходило и не совсем так, но, в общем, схема правдоподобна. Ну, а как оно было на самом деле, мы никогда не узнаем, это уж точно.
Внизу медленно поворачивалась Земля, окутанная голубоватым сиянием. В некоторых местах поверхность планеты была почти черной. Блестевшие на солнце океаны бороздили вереницы облаков; сделав виток вокруг планеты, люди увидели восход солнца, великолепное зрелище — особенно, тот момент, когда первый луч наступающего рассвета пронзает кромешный мрак ночной стороны. Родная планета была по-прежнему прекрасна…
Правда, очертания материков изменились до неузнаваемости. Некогда зеленовато-коричневые, они казались на фоне океанов тускло черными. Льда на полюсах не было, а температура на уровне моря в разных местах колебалась от восьми до двухсот градусов по Фаренгейту note 2. Атмосфера представляла собой смесь азота, аммиака, сероводорода, сернистого и углекислого газов и водяного пара. Спектроскопы не обнаружили следов ни хлорофилла, ни каких-либо органических соединений. Сквозь просветы в облаках можно было видеть, что поверхность планеты чуть ли не сплошь покрыта металлом.
Эта была другая Земля, не та. И вообще, непонятно, с какой стати понадобилось отправлять в рискованный полет разведбот с экипажем из трех человек, каждый из которых был бесценен для судьбы горстки оставшихся. Но покинуть Солнечную систему, не отдав последний долг родной планете — такое никому из экипажа «Странника» в голову не пришло. Хью хорошо помнил, как в детстве, — ему тогда едва исполнилось двенадцать лет — родители взяли его на похороны бабушки, которую он очень любил. В гробу он увидел застывшую безжизненную маску… Куда же ушла та, которую он так любил?..
— Ну, ребята, что бы тут ни случилось, это случилось три с липшим миллиарда лет назад. Не берите в голову! У нас полно своих забот… — произнес Куроки, но голос его звучал натянуто.
Фредерика молча смотрела в иллюминатор, не в силах отвести взгляд от мертвой планеты.
— Нет, Сэм, мы никогда не сможем этого забыть. Об этом нельзя забывать. Мы будем молиться и надеяться, что наших внуков минует эта ужасная участь…
Помолчав немного и словно забыв о присутствии мужчин, Фредерика вдруг едва слышно зашептала что-то, и Даркингтон с трудом разобрал слова:
…Малыш, ты знаешь, день прошел, пора бы спать…
она строга и высока, но ты заглянешь ей в глаза
печально-добрые, почти на пол-лица,
и возразишь: нет-нет, пожалуйста,
мне б только доиграть в мой новый мяч,
всего одну минутку, ладно, ма?
Но все же ты идешь — ведь плачет лишь дитя,
а ты уже большой, и время игр прошло.
Она позволит лечь с тобой в постель
Медведю старому с облезлой головой,
хотя и сомневаясь, что тебе
поможет он в полете в сон ночной.
Поправит одеяло, подоткнет с боков,
погладит ласково — и вот — взъерошив волосы,
коснувшись поцелуем лба, она уходит,
словно навсегда — и гаснет свет…
«Спокойной ночи, легких снов — до самого утра».
Куроки уставился на нее.
— Стихи, надо же! — произнес он удивленно. — И кто это написал?
— Хью, — ответила Фредерика. — Ты разве не знал, что он сочиняет стихи? Я ими зачитывалась еще до того, как с ним познакомилась. Вот так-то.
Хью Даркингтон покраснел. Разумеется, он был польщен, но, чтобы скрыть замешательство, пробормотал что-то насчет «юношеских опытов».
Впрочем, Фредерика своей декламацией сумела отвлечь его от грустных мыслей. (Конечно, только внешне, ибо все они обречены в душе своей нести щемящую тоску). Это чувство не оставит их ни на миг, и они об этом знали. Оставалось лишь надеяться, что оно не перейдет к их детям — по наследству. Ибо нельзя же вечно оплакивать Сион note 3.
Катер приближался к планете, и Даркингтон приник к иллюминатору. Он жаждал получить ответы если не на все свои вопросы, то уж, по крайней мере, на самые жгучие.
Ну, например, почему, даже спустя три миллиарда лет, жизнь так и не возродилась? Радиоактивность должна была сойти на нет максимум за несколько столетий, исходные природные взаимосвязи видов неизбежно восстановились бы. Почему же этого не произошло?
От безрадостных раздумий его отвлек бодрый голос Куроки.
— Сдается мне, пора прижаться к ней поближе, — Сэм вдавил несколько клавиш на пульте, и все трое мгновенно почувствовали перегрузку. Шар Земли стремительно рванулся навстречу, наваливаясь на катер, словно пытаясь подмять его под себя.
Двигатели ревели все громче. Судорожно сжав челюсти, так, что под скулами обозначились желваки, Куроки работал на пульте управления; в эти минуты он был похож на пианиста — пальцы его буквально плясали над клавишами. Даркингтон знал, что сейчас Сэм не столько управляет катером, сколько старается не мешать машине. Управлять многотонным аппаратом, который на космической скорости снижается в атмосфере, преодолевая турбулентные потоки и одновременно подыскивая подходящее место для посадки, — нет, для такой работы человеческие мозги явно не годятся. Команды отдавал центральный компьютер катера, обрабатывая массу информации; поступающей со всевозможных датчиков. Задача эта была невероятной сложности, компьютер учитывал астрономическое число непрерывно меняющихся параметров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18