Прошло несколько секунд, прежде чем Джоселин очнулась от оцепенения. Она медленно направилась в свои покои, где можно было присесть и подождать, пока пройдет чувство отвращения и ужаса.
«Они ждут от меня защиты, но если Марш прав… О Боже!»
Она услышала, как открылась и тихо закрылась дверь в ее комнату, но даже не подняла головы.
– Не сейчас, Рамис! Уходи!
– Даже если я не Рамис? – Алекс закрыл за собой дверь на замок, чтобы никто не мог им помешать.
Она подняла голову, в ее взгляде читались боль и мольба. Алекс стоял, прислонившись к двери, образец мужской красоты, который похитил ее сердце и в одно мгновение разбил его.
Алекс пересек комнату и опустился перед ней на колени.
– Джоселин, что-то случилось?
Что-то случилось? Она узнала, что он обручен, но разве это что-нибудь изменило? Характер их соглашения? То, как действуют на нее его прикосновения? Ее любовь к Алексу?
– Нет, – ответила Джоселин, жадно впитывая в себя его желанный образ. – Просто… болела голова.
В глазах Алекса мелькнуло беспокойство, он дотронулся до ее щеки.
– Тебе нужно отдохнуть.
Джоселин взяла его руку, повернула ладонью вверх и прикоснулась к ней губами.
– Это чудо, Алекс, но боль прошла.
Она отбросила в сторону мысли об Уинифред Престон и об ужасных убийцах, которые охотились за женщинами на улице. Джоселин уцепилась за этот чудесный визит, отказываясь уступить даже секунду счастья тем бедам, которые поджидали за стенами этого заведения. Алекс пришел к ней. Она – его любовница, и сейчас Джоселин больше ни о чем не хотела думать.
– Ты помнишь свой первый визит в «Колокольчик»?
Алекс улыбнулся:
– Мы встретились внизу, и я, помню, подумал, что ты прекрасно разбираешься в произведениях искусства, и еще у тебя красивые глаза. Я не смог забыть эту встречу, поэтому вернулся со своей визитной карточкой. Рамис заставил меня долго ждать тогда.
– Ты сказал, что хочешь меня. – Джоселин положила руку ему на грудь, туда, где билось сердце.
– Я по-прежнему хочу. – Он медленно наклонился к Джоселин и подарил обжигающий поцелуй, который грозил свести ее с ума. Губы приникли к ее губам, обследуя и пробуя их на вкус, полностью подчиняя ее себе.
Джоселин отвечала ему, откликнувшись на призыв всем своим существом. Ей вдруг все стало совершенно безразлично. От него исходили такое тепло и такая мужская сила, что она просто доверилась желаниям своего тела, своим ощущениям. Она обвила его ногами и следовала за ним во всем, лишь бы он продолжал обнимать, ласкать и целовать ее.
Ни один из изученных текстов об искусстве любви не шел ей на ум, и Джоселин призналась, что так и должно быть. В ней больше не было страха, все ее тело пело и радовалось неизбежности того, что должно произойти.
– Люби меня, Алекс.
Не сказав ни единого слова, он коснулся губами пульсирующей жилки у нее на шее, не спеша расстегнул пуговицы и крючки корсета, чтобы обнажить грудь. Он нагнулся, и его губы стали поочередно ласкать набухшие розовые бутоны груди. Его прикосновения вызывали в Джоселин ответный огонь, она изгибалась ему навстречу, откликаясь на его ласки.
Алекс творил с ней нечто невообразимое, о чем она никогда даже не мечтала. Он целовал ее ступни и заставлял извиваться от страсти, касаясь языком пальцев ног. Она чувствовала себя рабыней, возложенной на алтарь, чтобы утолить страсть своего хозяина. Она встретила пылающий взгляд его карамельно-карих глаз и убедилась, что он, как и она, захвачен этим жарким огненным потоком страсти.
– Алекс, я…
Он расстегнул пояс ее юбок, позволив им соскользнуть на пол. Она раздвинула ноги, торопясь принять его в свое лоно, но он снова удивил ее, отклонившись назад и потянув ее на себя.
Джоселин замерла на мгновение, смутившись, пока не поняла его намерения. Влажные лепестки плоти почувствовали его горячее дыхание, Джоселин тихо вскрикнула, все ее тело замерло в неподвижности, и волна наслаждения пронзила сладкой болью.
Джоселин прогнулась ему навстречу, бедра пришли в движение, стараясь найти свой собственный ритм. Его язык не знал усталости, с каждой его лаской Джоселин приближалась к вершине страсти. Волны чувственности накатывали одна за другой, и она дрожала всем телом, бесстыдно купаясь в его самых смелых ласках.
Ощущения невиданной остроты подняли ее на гребень мучительного предвкушения апогея любви, и Алекс, почувствовав это, поднял Джоселин на диван и, стоя на коленях, приподнял бедра и соединился с ней. Наконец-то острое до боли желание, ощущение пустоты было заполнено его теплой и твердой плотью. Она изумлялась работе скрытых в глубине ее тела мышц и плыла на волнах наслаждения. На какую-то долю секунды она забыла, почему нельзя любить его… почему невозможно быть вместе с ним…
– Я хочу, чтобы ты знала, – прошептал ей на ухо Алекс.
– Знала что?
– Каким оазисом все это является для меня, Джоселин. Я могу забыть весь мир. Когда я смотрю на тебя, ничего другого для меня не существует.
«О Боже, я тоже хочу обо всем забыть». Джоселин поцеловала его, и он не успел заметить, какой болью полон ее взгляд. Тот приют и покой, который им однажды дал «Колокольчик», теперь был потерян навсегда. Она знала, что он будет принадлежать другой женщине.
– Вокруг нет другого мира, Алекс. Просто люби меня, – тихо попросила она. И опять ее возлюбленный лорд Коулвик исполнил просьбу.
Глава 15
Бледный свет раннего утра, проникающий через небольшое окно мансарды, разбудил Алекса и вырвал его из череды смутных и расплывчатых снов. Прошедшей ночью они в конечном счете перебрались с ковра на кровать. Прежде чем снова заняться любовью, Алекс подпер дверь стулом в качестве дополнительной меры предосторожности, чтобы никто не смог войти в комнату.
Он потянулся и подумал, как было бы замечательно просыпаться каждое утро, держа Джоселин в своих объятиях, а не собирать вещи и не возвращаться тайком домой, стараясь не встретиться с прислугой и не получить неодобрительных взглядов сестры. Он представил ее в своей спальне, распростертую, обнаженную на кровати под семейным гербом, вырезанном в изголовье кровати.
Алекс вздохнул, осознавая желание своей плоти, подогретое привидевшейся фантазией, и сладкая истома разлилась по всему телу. Закрыв глаза, он полностью подчинился течению мыслей, получая удовольствие от возникшего напряжения, которое вызывали эти мысли.
Джоселин медленно пробудилась, безошибочно почувствовав его напряженную плоть на своем бедре. Она улыбнулась, радуясь наступившему утру, лениво потянулась и прижалась к Алексу спиной.
– Джоселин…
– Да?
– Ты – прекрасное грешное создание, созданное мучить мужчин. – Рука Алекса нежно обняла ее талию, удерживая рядом с собой.
Джоселин рассмеялась, чувствуя, как от ощущения его напряженной плоти внутри зарождается желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53