Считай, по году за каждую тысячу. Сколько тебе пришлось бы сидеть за пятьсот тысяч? Пятьсот лет? Эх, мама не горюй!
Он тихо засмеялся, показывая мелкие гнилые зубы, и в уголках его хитрых и жестоких глаз веером собрались глубокие морщинки.
– А почему ты говоришь «пол-лимона»?.. – осторожно произнес Лагутин, принимая из рук рецидивиста миску с горячей кашей. – Мы же договорились, что я отдаю тебе четыреста, а себе оставляю шестьсот.
– Инфляция, фраерок, – ответил Безымянный. – Каша с сегодняшнего дня здорово подорожала на нашем острове. Если не нравится – иди, поищи дешевле.
Лагутин молча пожал плечами, словно хотел сказать: будь по-твоему, пятьсот так пятьсот. Он боялся спорить с Безымянным. Этот уголовник, бежавший из колонии строгого режима, вызывал у него страх и брезгливость. О первой их встрече Лагутин не мог вспоминать без содрогания. За несколько минут до сеанса связи на Лагутина неожиданно напал какой-то жуткий небритый человек с гнилыми зубами, привязал к дереву, стал бить в живот и при этом истерически кричать: «Мент поганый!! Выследил меня, да?! Месяц никто выследить не может! Ах ты, гнида! Падла! Ну признайся же, что ты мент!! Признайся, сука, а то кишки выпущу!!»
И он в самом деле стал размахивать ножом у самого лица Лагутина, словно кишки находились у того во рту. Лагутин тогда здорово сдрейфил и мысленно распрощался с жизнью. Но бритоголовый незнакомец, покрытый татуировками, быстро остыл и стал рассматривать вещи Лагутина. Он поддел ногой котелок, потом попробовал остроту тесака на своем ногте и пощупал одеяло. При этом он с опаской поглядывал на камеру, не смея приблизиться к ней или попасть в поле ее зрения.
«Ну признайся, что ты мусорок!» – уже почти миролюбиво сказал он, вытаскивая из кармана Лагутина радиостанцию. – Я такой базарник только у ментов видел!»
Лагутин клялся, убеждал, доказывал, что он участник шоу «Робинзонада» и никто не догадывается, что помимо него на этом острове есть еще кто-то, что милицию он сам не уважает и рад отдохнуть от нее на этом острове… Безымянный как будто поверил. Но едва Лагутин попросил, чтобы тот дал ему возможность включить камеру и выйти на связь с базой, как все началось сначала. «Ты меня продать хочешь, хорек вонючий?! – орал Безымянный. – За фраера меня держишь?» Тут уже и у Лагутина нервы не выдержали. «Да ты себе только хуже делаешь! – крикнул он. – Если я не выйду на связь с базой, сюда спасатели припрутся!»
Увидев моторку, которая приближалась к острову, Безымянный заволновался и отвязал Лагутина. «Делай что хочешь, – сказал он ему, – но чтобы на остров никто не высадился. Иначе перережу тебе горло быстрее, чем лодка причалит!»
К счастью, все обошлось. Лагутин крикнул спасателю, что у него все в порядке и в помощи он не нуждается.
Мало-помалу Безымянный начал доверять Лагутину. С наступлением темноты он привел его к маленькой рыбацкой палатке, рядом с которой, в засыпанной листьями яме, хранились дюжина консервных банок, пакеты с крупой, чай, сахар и супы быстрого приготовления, а также примус и канистра с бензином.
Первую ночь Лагутин спал под открытым небом, привязанный веревкой к дереву. Наутро Безымянный накормил его гороховым супом с сухарями, а на десерт предложил кружку чифиря.
«Ладно, убедил, что ты не мент! – примирительно сказал Безымянный. – Можешь сваливать отсюда, я тебя отпускаю. Но имей в виду: одно слово про меня вякнешь – я тебя из-под земли достану!» Лагутин объяснил, что у него нет никакого резона сваливать с острова, потому как он намерен выиграть деньги. «Если ты поделишься со мной едой, то потом я поделюсь с тобой выигрышем», – предложил сделку Лагутин.
Услышав про огромные деньги, Безымянный заволновался.
«Сколько вас на этом озере таких шизиков? – спросил он, постучав себя пальцем по голове. – Пятеро? И как долго надо ждать, пока все опухнут с голодухи и на берег попросятся? Месяц?» Лагутин уклончиво ответил, что, может, и месяц, а может, и меньше, если поторопить события». Безымянный долго молчал, потом взглянул на Лагутина и, сплюнув, уточнил: «Это что? Намек? Или просьба? Может, ты меня на мокруху подталкиваешь?»
Прошло два дня. Лагутин, пользуясь туманной погодой, дважды плавал на маленькой надувной лодке на берег и, пробравшись в поселок, на деньги Безымянного закупал продукты, свежие газеты и бензин для примуса. Возвратившись, он точно в назначенное время выходил на связь с базой, рассказывал сказки о своей трудной жизни и перечислял названия трав и кустарников, которые употребил нынче на обед.
«Не разжирей на моих харчах, – предупредил Безымянный как-то, глядя на то, как Лагутин уминает гречку с тушенкой. – А то морда в экране телевизора не уместится!»
«Двое уже выбыли из игры», – как бы невзначай сказал Лагутин, не поднимая глаз и не отрываясь от миски. И в то же время он невольно напрягся, чтобы уловить реакцию Безымянного.
«А что так?» – сдержанно поинтересовался Безымянный.
«Погибли. Один в воде захлебнулся, а другая на сучок напоролась».
«Эх, мама не горюй! – с притворным сочувствием протянул Безымянный, хитро поглядывая на Лагутина. – А может, это твоя работа, фраерок? Мало ли куда ты на лодке мог заплыть?»
«Нет, это не я», – ответил Лагутин и посмотрел на Безымянного тем же взглядом.
Безымянный усмехнулся.
«На меня думаешь? – с пониманием спросил он, потрепал Лагутина по плечу и добавил: – Правильно делаешь!»
Так они и жили в относительном мире и согласии, играя в одну и ту же игру.
– …Ты скоро свалишь, а мне здесь до первого снега сидеть, – сказал Безымянный, облизывая миску. – Надо приличный запас хавки сделать. Сегодня опять дуй в поселок!
– Погода слишком ясная, – попытался возразить Лагутин.
– А ты аккуратненько, камышами, – жестче сказал Безымянный.
– Может, у тебя просто какие-то дела? Так я тебе мешать не буду, залезу в свой шалаш и до шести вечера носа не покажу, – сказал Лагутин и с опозданием подумал, что может показаться слишком догадливым.
Безымянный резко повернулся к нему и схватил его за ворот куртки.
– А вот это, фраерок, тебя не касается! – зашипел он, глядя на малиновое лицо Лагутина маленькими злыми глазками. – Прикуси свой поганый язык, пока я из него фарш не сделал! Мы не на зоне, и ты пойдешь туда, куда я тебе скажу! Понял, гнида?
– Понял.
Безымянный оттолкнул Лагутина от себя.
– Тогда пошли!
Лагутин шел впереди, раздвигая кусты осторожно, чтобы они ненароком не хлестнули Безымянного по лицу. Уголовник шел за ним, след в след, и Лагутин чувствовал затылком его дыхание. «Сейчас как шарахнет меня тесаком по голове! – подумал он и тотчас принялся себя успокаивать: – А что это ему даст? Если я не выйду на связь, в семь вечера сюда нагрянет спасатель со съемочной бригадой, перероет весь остров, найдет мой труп, потом палатку и склад консервов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Он тихо засмеялся, показывая мелкие гнилые зубы, и в уголках его хитрых и жестоких глаз веером собрались глубокие морщинки.
– А почему ты говоришь «пол-лимона»?.. – осторожно произнес Лагутин, принимая из рук рецидивиста миску с горячей кашей. – Мы же договорились, что я отдаю тебе четыреста, а себе оставляю шестьсот.
– Инфляция, фраерок, – ответил Безымянный. – Каша с сегодняшнего дня здорово подорожала на нашем острове. Если не нравится – иди, поищи дешевле.
Лагутин молча пожал плечами, словно хотел сказать: будь по-твоему, пятьсот так пятьсот. Он боялся спорить с Безымянным. Этот уголовник, бежавший из колонии строгого режима, вызывал у него страх и брезгливость. О первой их встрече Лагутин не мог вспоминать без содрогания. За несколько минут до сеанса связи на Лагутина неожиданно напал какой-то жуткий небритый человек с гнилыми зубами, привязал к дереву, стал бить в живот и при этом истерически кричать: «Мент поганый!! Выследил меня, да?! Месяц никто выследить не может! Ах ты, гнида! Падла! Ну признайся же, что ты мент!! Признайся, сука, а то кишки выпущу!!»
И он в самом деле стал размахивать ножом у самого лица Лагутина, словно кишки находились у того во рту. Лагутин тогда здорово сдрейфил и мысленно распрощался с жизнью. Но бритоголовый незнакомец, покрытый татуировками, быстро остыл и стал рассматривать вещи Лагутина. Он поддел ногой котелок, потом попробовал остроту тесака на своем ногте и пощупал одеяло. При этом он с опаской поглядывал на камеру, не смея приблизиться к ней или попасть в поле ее зрения.
«Ну признайся, что ты мусорок!» – уже почти миролюбиво сказал он, вытаскивая из кармана Лагутина радиостанцию. – Я такой базарник только у ментов видел!»
Лагутин клялся, убеждал, доказывал, что он участник шоу «Робинзонада» и никто не догадывается, что помимо него на этом острове есть еще кто-то, что милицию он сам не уважает и рад отдохнуть от нее на этом острове… Безымянный как будто поверил. Но едва Лагутин попросил, чтобы тот дал ему возможность включить камеру и выйти на связь с базой, как все началось сначала. «Ты меня продать хочешь, хорек вонючий?! – орал Безымянный. – За фраера меня держишь?» Тут уже и у Лагутина нервы не выдержали. «Да ты себе только хуже делаешь! – крикнул он. – Если я не выйду на связь с базой, сюда спасатели припрутся!»
Увидев моторку, которая приближалась к острову, Безымянный заволновался и отвязал Лагутина. «Делай что хочешь, – сказал он ему, – но чтобы на остров никто не высадился. Иначе перережу тебе горло быстрее, чем лодка причалит!»
К счастью, все обошлось. Лагутин крикнул спасателю, что у него все в порядке и в помощи он не нуждается.
Мало-помалу Безымянный начал доверять Лагутину. С наступлением темноты он привел его к маленькой рыбацкой палатке, рядом с которой, в засыпанной листьями яме, хранились дюжина консервных банок, пакеты с крупой, чай, сахар и супы быстрого приготовления, а также примус и канистра с бензином.
Первую ночь Лагутин спал под открытым небом, привязанный веревкой к дереву. Наутро Безымянный накормил его гороховым супом с сухарями, а на десерт предложил кружку чифиря.
«Ладно, убедил, что ты не мент! – примирительно сказал Безымянный. – Можешь сваливать отсюда, я тебя отпускаю. Но имей в виду: одно слово про меня вякнешь – я тебя из-под земли достану!» Лагутин объяснил, что у него нет никакого резона сваливать с острова, потому как он намерен выиграть деньги. «Если ты поделишься со мной едой, то потом я поделюсь с тобой выигрышем», – предложил сделку Лагутин.
Услышав про огромные деньги, Безымянный заволновался.
«Сколько вас на этом озере таких шизиков? – спросил он, постучав себя пальцем по голове. – Пятеро? И как долго надо ждать, пока все опухнут с голодухи и на берег попросятся? Месяц?» Лагутин уклончиво ответил, что, может, и месяц, а может, и меньше, если поторопить события». Безымянный долго молчал, потом взглянул на Лагутина и, сплюнув, уточнил: «Это что? Намек? Или просьба? Может, ты меня на мокруху подталкиваешь?»
Прошло два дня. Лагутин, пользуясь туманной погодой, дважды плавал на маленькой надувной лодке на берег и, пробравшись в поселок, на деньги Безымянного закупал продукты, свежие газеты и бензин для примуса. Возвратившись, он точно в назначенное время выходил на связь с базой, рассказывал сказки о своей трудной жизни и перечислял названия трав и кустарников, которые употребил нынче на обед.
«Не разжирей на моих харчах, – предупредил Безымянный как-то, глядя на то, как Лагутин уминает гречку с тушенкой. – А то морда в экране телевизора не уместится!»
«Двое уже выбыли из игры», – как бы невзначай сказал Лагутин, не поднимая глаз и не отрываясь от миски. И в то же время он невольно напрягся, чтобы уловить реакцию Безымянного.
«А что так?» – сдержанно поинтересовался Безымянный.
«Погибли. Один в воде захлебнулся, а другая на сучок напоролась».
«Эх, мама не горюй! – с притворным сочувствием протянул Безымянный, хитро поглядывая на Лагутина. – А может, это твоя работа, фраерок? Мало ли куда ты на лодке мог заплыть?»
«Нет, это не я», – ответил Лагутин и посмотрел на Безымянного тем же взглядом.
Безымянный усмехнулся.
«На меня думаешь? – с пониманием спросил он, потрепал Лагутина по плечу и добавил: – Правильно делаешь!»
Так они и жили в относительном мире и согласии, играя в одну и ту же игру.
– …Ты скоро свалишь, а мне здесь до первого снега сидеть, – сказал Безымянный, облизывая миску. – Надо приличный запас хавки сделать. Сегодня опять дуй в поселок!
– Погода слишком ясная, – попытался возразить Лагутин.
– А ты аккуратненько, камышами, – жестче сказал Безымянный.
– Может, у тебя просто какие-то дела? Так я тебе мешать не буду, залезу в свой шалаш и до шести вечера носа не покажу, – сказал Лагутин и с опозданием подумал, что может показаться слишком догадливым.
Безымянный резко повернулся к нему и схватил его за ворот куртки.
– А вот это, фраерок, тебя не касается! – зашипел он, глядя на малиновое лицо Лагутина маленькими злыми глазками. – Прикуси свой поганый язык, пока я из него фарш не сделал! Мы не на зоне, и ты пойдешь туда, куда я тебе скажу! Понял, гнида?
– Понял.
Безымянный оттолкнул Лагутина от себя.
– Тогда пошли!
Лагутин шел впереди, раздвигая кусты осторожно, чтобы они ненароком не хлестнули Безымянного по лицу. Уголовник шел за ним, след в след, и Лагутин чувствовал затылком его дыхание. «Сейчас как шарахнет меня тесаком по голове! – подумал он и тотчас принялся себя успокаивать: – А что это ему даст? Если я не выйду на связь, в семь вечера сюда нагрянет спасатель со съемочной бригадой, перероет весь остров, найдет мой труп, потом палатку и склад консервов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50