«Сын мой! Вы похитили моего сына… О, это ужасно!» – а потом, снова вскочив на ноги, крикнула Мобрейлю:
– Ведь это неправда? Сознайтесь! Это новая ложь, нарочно выдуманная вами! Вы хотите напугать меня, подвергнуть испытанию! Скажите мне, что мой сын не похищем. Чего вы добиваетесь? Денег?
– Может быть!
Люси с ужасом посмотрела на Мобрейля и сказала упавшим голосом:
– Вы хотите за деньги вернуть мне моего сына? Посмотрим… Сколько вам нужно? Назовите скорее сумму и ведите меня к нему!
– Это нельзя устроить так скоро, – возразил Мобрейль. – Я сейчас объясню вам, в чем дело. Повторяю, что ваш сын не подвергается никакой опасности, что его понадобилось только удалить от вас на несколько часов; но если вы образумитесь, то мы оба отправимся к нему послезавтра или же вы можете поехать одна по данному мною адресу в Англию и там обнимете вашего ребенка.
Люси облегченно вздохнула; в ее сердце проникла слабая надежда. Ее Андрэ не грозила непосредственная опасность, она может найти его! Но какой ценой? Она вздрогнула, вспомнив, что этот низкий Мобрейль, имевший раньше на нее виды, мог потребовать в виде выкупа за малютку любви, которая ужасала ее как преступление и одна мысль о которой казалась ей невыразимо отвратительной. Молодая женщина' не смела ни о чем спрашивать того, кто тиранил ее с таким хладнокровием, и замолчала.
Однако Мобрейль продолжал:
– Так как вы немного образумились и с вами можно поговорить теперь толком, позвольте мне напомнить вам те условия, в каких находитесь вы, ваш ребенок и Шарль Лефевр. Император Наполеон из благодарности к своему другу и верному слуге Лефевру, храброму генералу, пожаловав его титулом герцога Данцигского, назначил ему прекрасное обеспечение в виде двух миллионов франков дохода, постоянного и неотъемлемого, верное богатство. Ведь вам это известно не так ли?
Люси пролепетала чуть слышно в ответ:
– Я не вижу, какое отношение может иметь это богатство маршала ко мне и моему сыну.
– Мы сейчас дойдем до этого, – ответил Мобрейль. – Этим императорским майоратом не могут распоряжаться по произволу ни маршал, ни его жена, герцогиня Данцигская. По закону он переходит по мужской линии от одного наследника к другому навсегда, то есть после маршала Лефевра – к его сыну Шарлю, а после Шарля – к его внуку, вашему сыну Андрэ… при одном условии, однако, если ребенок будет признан законным сыном Шарля Лефевра. Вы слышали? Вы поняли ясно?
– Да! Но к чему вы клоните?
– К тому, что для этого нужно или чтобы Шарль Лефевр женился на вас и признал прижитого от вас ребенка, или же… – Мобрейль не договорил и внезапно задал вопрос: – Как вы думаете, Шарль Лефевр расположен к женитьбе на вас и к признанию вашего сына?
– Его намерения неизвестны мне.
– Но я знаю их, – сказал Мобрейль. – Пока будут живы его отец и мать, не может быть речи о браке между вами; после них Шарль получит в наследство большое состояние; он будет иметь прекрасное положение при дворе потому, что его величество Людовик Восемнадцатый оказывает большой почет этому сыну маршала империи, чуждому всякого бонапартистского влияния и предубеждения и, по-видимому, приверженцу законной монархии. Таким образом, весьма сомнительно, чтобы вы когда-нибудь стали законной женой Шарля Лефевра, а ваш сын Андрэ – наследником майората.
– С меня и моего сына будет достаточно привязанности Шарля Лефевра, и если его положение помешает ему впоследствии относиться ко мне как к законной жене, то оно всегда позволит Шарлю доставить его сыну материальное обеспечение. На этот счет я спокойна.
– Не спорю, – согласился Мобрейль, – но люди, принимающие в вас участие, смотрят на ваше положение иначе… Ведь Шарль Лефевр сильно привязан к своему ребенку?
– О да, он обожает Андрэ!
– Тем лучше! Я сказал вам, что ваш сын предоставлен попечению моих друзей, которые увезли его в Англию, но вы еще не знаете, с какой целью. Мне хочется составить счастье этого мальчика и ваше собственное. Ввиду того, что Шарль Лефевр, по вашим словам, сильно привязан к своему сыну, я думаю, что у него хватит смелости пойти наперекор недовольству своего отца и даже гневу своей матери, грозной супруги маршала, и он женится на вас, когда узнает…
Мобрейль остановился.
– Договаривайте! – воскликнула растерявшаяся Люси. – Почему принимаете вы участие во мне и моем ребенке? Почему вам хочется, чтобы Шарль женился на мне?
– О, это очень просто! Я вовсе не добиваюсь того, чтобы он женился на вас; мне нужно только, чтобы он признал законным сыном вашего мальчика, который тогда сделается наследником маршала.
– Но это зависит от воли Шарля, а также и от благосклонности его родителей. Я тут ни при чем. Я не позволю себе требовать от него усыновления своего ребенка и в то же время недоумеваю, что заставляет вас действовать таким образом, как будто в вашу пользу.
– Я говорю с вами откровенно. Вам нет надобности не доверять мне. Нужно только, чтобы вы содействовали немного моему плану, представляющему бесспорные выгоды для вас и вашего сына. Вот в двух словах, чего я от вас хочу: так как вы можете сделаться женой Шарля Лефевра лишь путем преодоления трудностей, распрей, борьбы и, пожалуй, судебного процесса, с чем вы, бесспорно, согласны, то слишком ли больно было бы вам, если бы он дал свое имя женщине своего звания, своей среды, которой не отвергли бы маршал Лефевр и герцогиня?
У Люси вырвался жест удивления, и она воскликнула:
– Как! Вы собираетесь женить Шарля на другой женщине и хотите, чтобы я содействовала этому?
– Да! О, конечно, не прямо! Вы не станете вмешиваться ни во что, и когда Шарль сообщит вам о своей женитьбе, вы избавите его от упреков, сцен и тому подобного. Не лишним было бы даже, если бы вы согласились помочь ему или, по крайней мере, облегчить первые шаги его к союзу, согласному с общественными требованиями.
– Что вы говорите? Вы хотите, чтобы я сама толкнула Шарля в объятия другой женщины? Но это невозможно! Это чудовищно!
– Это действительно жертва, но, во-первых, никто не обязывает Шарля Лефевра быть верным своей жене. После женитьбы он сможет вернуться к вам…
– Дележ! Это было бы еще отвратительнее!
– В данную минуту дело идет не о том, что вам более по душе, но об участи вашего сына. Если вы желаете получить его обратно, если Шарль Лефевр любит этого мальчика и желает ему счастья, то нечего делать! Надо подчиниться моей воле!
– Чего же вы требуете? – замирающим голосом спросила Люси.
– Чтобы вы дали совет Шарлю Лефевру жениться на молодой особе, с которой его познакомят и которая представляет для него одну из самых приличных партий.
– А как зовут эту особу? Кто она такая? – стала допытываться трепещущая Люси.
– Это моя сестра, – просто ответил Мобрейль, – молодая женщина, превосходная во всех отношениях, вдова одного итальянского маркиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Ведь это неправда? Сознайтесь! Это новая ложь, нарочно выдуманная вами! Вы хотите напугать меня, подвергнуть испытанию! Скажите мне, что мой сын не похищем. Чего вы добиваетесь? Денег?
– Может быть!
Люси с ужасом посмотрела на Мобрейля и сказала упавшим голосом:
– Вы хотите за деньги вернуть мне моего сына? Посмотрим… Сколько вам нужно? Назовите скорее сумму и ведите меня к нему!
– Это нельзя устроить так скоро, – возразил Мобрейль. – Я сейчас объясню вам, в чем дело. Повторяю, что ваш сын не подвергается никакой опасности, что его понадобилось только удалить от вас на несколько часов; но если вы образумитесь, то мы оба отправимся к нему послезавтра или же вы можете поехать одна по данному мною адресу в Англию и там обнимете вашего ребенка.
Люси облегченно вздохнула; в ее сердце проникла слабая надежда. Ее Андрэ не грозила непосредственная опасность, она может найти его! Но какой ценой? Она вздрогнула, вспомнив, что этот низкий Мобрейль, имевший раньше на нее виды, мог потребовать в виде выкупа за малютку любви, которая ужасала ее как преступление и одна мысль о которой казалась ей невыразимо отвратительной. Молодая женщина' не смела ни о чем спрашивать того, кто тиранил ее с таким хладнокровием, и замолчала.
Однако Мобрейль продолжал:
– Так как вы немного образумились и с вами можно поговорить теперь толком, позвольте мне напомнить вам те условия, в каких находитесь вы, ваш ребенок и Шарль Лефевр. Император Наполеон из благодарности к своему другу и верному слуге Лефевру, храброму генералу, пожаловав его титулом герцога Данцигского, назначил ему прекрасное обеспечение в виде двух миллионов франков дохода, постоянного и неотъемлемого, верное богатство. Ведь вам это известно не так ли?
Люси пролепетала чуть слышно в ответ:
– Я не вижу, какое отношение может иметь это богатство маршала ко мне и моему сыну.
– Мы сейчас дойдем до этого, – ответил Мобрейль. – Этим императорским майоратом не могут распоряжаться по произволу ни маршал, ни его жена, герцогиня Данцигская. По закону он переходит по мужской линии от одного наследника к другому навсегда, то есть после маршала Лефевра – к его сыну Шарлю, а после Шарля – к его внуку, вашему сыну Андрэ… при одном условии, однако, если ребенок будет признан законным сыном Шарля Лефевра. Вы слышали? Вы поняли ясно?
– Да! Но к чему вы клоните?
– К тому, что для этого нужно или чтобы Шарль Лефевр женился на вас и признал прижитого от вас ребенка, или же… – Мобрейль не договорил и внезапно задал вопрос: – Как вы думаете, Шарль Лефевр расположен к женитьбе на вас и к признанию вашего сына?
– Его намерения неизвестны мне.
– Но я знаю их, – сказал Мобрейль. – Пока будут живы его отец и мать, не может быть речи о браке между вами; после них Шарль получит в наследство большое состояние; он будет иметь прекрасное положение при дворе потому, что его величество Людовик Восемнадцатый оказывает большой почет этому сыну маршала империи, чуждому всякого бонапартистского влияния и предубеждения и, по-видимому, приверженцу законной монархии. Таким образом, весьма сомнительно, чтобы вы когда-нибудь стали законной женой Шарля Лефевра, а ваш сын Андрэ – наследником майората.
– С меня и моего сына будет достаточно привязанности Шарля Лефевра, и если его положение помешает ему впоследствии относиться ко мне как к законной жене, то оно всегда позволит Шарлю доставить его сыну материальное обеспечение. На этот счет я спокойна.
– Не спорю, – согласился Мобрейль, – но люди, принимающие в вас участие, смотрят на ваше положение иначе… Ведь Шарль Лефевр сильно привязан к своему ребенку?
– О да, он обожает Андрэ!
– Тем лучше! Я сказал вам, что ваш сын предоставлен попечению моих друзей, которые увезли его в Англию, но вы еще не знаете, с какой целью. Мне хочется составить счастье этого мальчика и ваше собственное. Ввиду того, что Шарль Лефевр, по вашим словам, сильно привязан к своему сыну, я думаю, что у него хватит смелости пойти наперекор недовольству своего отца и даже гневу своей матери, грозной супруги маршала, и он женится на вас, когда узнает…
Мобрейль остановился.
– Договаривайте! – воскликнула растерявшаяся Люси. – Почему принимаете вы участие во мне и моем ребенке? Почему вам хочется, чтобы Шарль женился на мне?
– О, это очень просто! Я вовсе не добиваюсь того, чтобы он женился на вас; мне нужно только, чтобы он признал законным сыном вашего мальчика, который тогда сделается наследником маршала.
– Но это зависит от воли Шарля, а также и от благосклонности его родителей. Я тут ни при чем. Я не позволю себе требовать от него усыновления своего ребенка и в то же время недоумеваю, что заставляет вас действовать таким образом, как будто в вашу пользу.
– Я говорю с вами откровенно. Вам нет надобности не доверять мне. Нужно только, чтобы вы содействовали немного моему плану, представляющему бесспорные выгоды для вас и вашего сына. Вот в двух словах, чего я от вас хочу: так как вы можете сделаться женой Шарля Лефевра лишь путем преодоления трудностей, распрей, борьбы и, пожалуй, судебного процесса, с чем вы, бесспорно, согласны, то слишком ли больно было бы вам, если бы он дал свое имя женщине своего звания, своей среды, которой не отвергли бы маршал Лефевр и герцогиня?
У Люси вырвался жест удивления, и она воскликнула:
– Как! Вы собираетесь женить Шарля на другой женщине и хотите, чтобы я содействовала этому?
– Да! О, конечно, не прямо! Вы не станете вмешиваться ни во что, и когда Шарль сообщит вам о своей женитьбе, вы избавите его от упреков, сцен и тому подобного. Не лишним было бы даже, если бы вы согласились помочь ему или, по крайней мере, облегчить первые шаги его к союзу, согласному с общественными требованиями.
– Что вы говорите? Вы хотите, чтобы я сама толкнула Шарля в объятия другой женщины? Но это невозможно! Это чудовищно!
– Это действительно жертва, но, во-первых, никто не обязывает Шарля Лефевра быть верным своей жене. После женитьбы он сможет вернуться к вам…
– Дележ! Это было бы еще отвратительнее!
– В данную минуту дело идет не о том, что вам более по душе, но об участи вашего сына. Если вы желаете получить его обратно, если Шарль Лефевр любит этого мальчика и желает ему счастья, то нечего делать! Надо подчиниться моей воле!
– Чего же вы требуете? – замирающим голосом спросила Люси.
– Чтобы вы дали совет Шарлю Лефевру жениться на молодой особе, с которой его познакомят и которая представляет для него одну из самых приличных партий.
– А как зовут эту особу? Кто она такая? – стала допытываться трепещущая Люси.
– Это моя сестра, – просто ответил Мобрейль, – молодая женщина, превосходная во всех отношениях, вдова одного итальянского маркиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70