Отцу неизвестно, насколько серьезна наша любовь, он ничего не знает, решительно ничего! – повторила Бланш с возрастающей настойчивостью.
Во время этого разговора двух влюбленных Екатерина из деликатности ушла в мастерскую, чтобы не мешать их интимной беседе.
В болезненном волнении глядя на Бланш, Нейпперг возразил:
– Да, они ничего не узнают, потому что я исчезну. Моя смерть водворит полное спокойствие, предаст все полному забвению. Но, к сожалению, народные пули не захотели уложить меня, и придется все начать снова! Впрочем, удобный случай не преминет представиться в ближайшем будущем; война объявлена, я пойду сражаться в рядах королевской армии, и если смерть не захотела меня принять под обломками Тюильри, то примет на берегах Рейна.
– Ты не сделаешь этого!
– Кто может помешать мне? Впрочем, позвольте спросить, Бланш! Сегодня десятое августа, день, назначенный для вашего бракосочетания; как же это случилось, что вы здесь, когда ваше место там, подле вашего супруга? Оглашение в церкви уже сделано… чего же вы медлите? Спешите осчастливить барона Левендаля и покрыть долги маркиза. Вероятно, сражение помешало совершению обряда; но теперь выстрелы прекратились, набатный колокол умолк, свадебный звон может свободно раздаваться. Оставьте меня, я хочу умереть все равно здесь или в другом месте, сегодня или затра – безразлично!
– Нет-нет, ты должен жить! Для меня… для нашего ребенка, – воскликнула Бланш, бросаясь к Нейппергу и страстно обнимая его.
– Наш ребенок! – пробормотал раненый.
– Да, наш милый маленький Анрио! Ты не имеешь права умереть! Твоя жизнь не принадлежит только тебе одному!
– Наш ребенок! – с грустью повторил Нейпперт. – А твой брак?
– Он еще не заключен, еще есть надежда.
– Правда! Ведь ты еще не баронесса Левендаль!
– Нет и, быть может, никогда ею не буду!
– Объясни мне все это, – произнес раненый с лихорадочной болезненностью.
– Когда мы расстались, как нам казалось, навеки, – начала Бланш, – и ты известил меня, что идешь в ряды защитников Тюильри, то есть, другими словами, идешь на смерть, у меня в глубине души все же таилась надежда; вот почему я и указала тебе на Катрин как на ту, которая могла бы дать тебе надежное убежище в случае, если бы тебе удалось уйти из Тюильри. Кроме того, у меня была также надежда снова встретиться с тобой.
– Ты надеялась на это? А между тем ты повиновалась отцу и согласилась сделаться женой этого Левендаля.
– Да, но что-то вселяло в меня уверенность, что эта свадьба будет отложена.
– И что же, действительно так случилось?
– В предместьях поднялось восстание. Мой отец объявил, что в назначенный день свадьба не может состояться. Тогда барон Левендаль предложил отложить свадьбу на три месяца, до шестого ноября.
– А, барон, видимо, не слишком спешит!
– Будучи взволнован событиями и боясь успеха революции, Левендаль уехал вчера из Парижа раньше, чем была закрыта застава. Он отправился в своем имение близ Жемапа, на границе Бельгии; это место он предназначил для празднования этой нелепой свадьбы.
– И ты поедешь в Жемап?
– Мой отец, также испуганный событиями, решил отправиться в замок барона. Он предполагает, что мы отправимся, как только проезд станет свободным.
– И ты поедешь с ним?
– Да, я поеду с ним. Но будь спокоен, я знаю, что мне предпринять. Никогда я не выйду замуж за барона.
– Ты клянешься мне в этом?
– Клянусь!
– Но откуда явится у тебя решимость в Жемапе, если здесь ее не было у тебя?
– Перед своим отъездом барон получил мое письмо, которое я написала ему со слезами. Я подкупила его слугу, и тот должен был передать письмо не раньше, чем они проедут заставу.
– Значит, он знает?
– Он знает правду. Он знает, что я люблю тебя и что наш маленький Анрио не может иметь иного отца, кроме тебя.
– О, моя обожаемая Бланш, моя дорогая жена! Я боготворю тебя, ты возвращаешь мне жизнь. Мне кажется, что силы вернулись ко мне и я снова могу сражаться с революционным сбродом.
Нейпперг в порыве увлечения сделал такое резкое движение, что повязка, покрывавшая рану, соскользнула, рана открылась и кровь хлынула струей. Он громко вскрикнул. Екатерина прибежала на помощь. Обе женщины занялись перевязкой, и наконец им удалось остановить кровь.
Нейпперг впал в обморочное состояние.
Лишь спустя некоторое время он пришел в себя и первые его прерывистые слова выдали их секрет.
– Бланш, я умираю, береги нашего малютку! – прошептал он.
Это открытие поразило Екатерину.
«У мадемуазель Бланш есть ребенок», – подумала она, а затем обратилась к молодой женщине, стыдливо потупившейся, и сказала:
– Не бойтесь ничего! То, что я сейчас узнала, в одно ухо вошло, в другое вышло. Если я понадоблюсь вам когда-нибудь, то знайте, что я принадлежу вам всецело. Не смущайтесь!.. Дети – это случайность, которая появляется у всех любящих друг друга людей. А сколько времени вашему херувиму? Он, наверное, очень мил.
– Ему скоро три года.
– А как зовут его?
– Анри, но мы зовем его Анрио.
– А я увижу его когда-нибудь?
Бланш де Лавелин задумалась, а затем промолвила:
– Послушай, моя милая Катрин! Ты могла бы оказать мне большую услугу… окончив таким образом то, что ты так хорошо начала, оказав помощь графу Нейппергу.
– Говорите, что нужно сделать?
– Мой сын находится в окрестностях Парижа, в предместье Версаля, у одной хорошей женщины, бабушки Гош.
– Старушку Гош я знаю! Ее сын – приятель Лефевра, моего возлюбленного или, вернее, моего мужа, так как я собираюсь выйти замуж за Лефевра и у меня тоже будет маленький Анри… много маленьких Анри.
– Поздравляю тебя! Ты, значит, можешь посетить бабушку Гош?
– У меня даже есть поручение к ней от ее сына, Лазаря, который служил во французской гвардии вместе с Лефевром; они вместе брали Бастилию. А что нужно передать гражданке Гош?
– Ты передашь ей деньги и это письмо, – сказала Бланш, подавая Екатерине кошелек и письмо. – Затем ты возьмешь ребенка и привезешь его ко мне. Не слишком ли много я потребовала от тебя, Катрин?
– Только-то? Вы хорошо знаете, что если бы вы послали меня взять Тюильри, в случае если бы швейцарцы снова явились, то и это я сделала бы для вас! Разве не вам обязана я тем, что смогла приобрести эту лавчонку и скоро стану гражданкой Лефевр? Требуйте от меня большего, этого недостаточно! А когда я вывезу крошку из Версаля, что тогда нужно делать?
– Привези его ко мне.
– Куда?
– В замок Левендаля, близ деревни Жемап. Это на границе Бельгии. Тебе удастся увезти Анрио?
– Для вас я рискну всем! А когда должна я доставить вашего малютку в Жемап?
– Не позже шестого ноября.
– Хорошо, будет сделано. Лефевр устроит мой отъезд; к тому же мы тогда уже будем повенчаны и, быть может, он поедет со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Во время этого разговора двух влюбленных Екатерина из деликатности ушла в мастерскую, чтобы не мешать их интимной беседе.
В болезненном волнении глядя на Бланш, Нейпперг возразил:
– Да, они ничего не узнают, потому что я исчезну. Моя смерть водворит полное спокойствие, предаст все полному забвению. Но, к сожалению, народные пули не захотели уложить меня, и придется все начать снова! Впрочем, удобный случай не преминет представиться в ближайшем будущем; война объявлена, я пойду сражаться в рядах королевской армии, и если смерть не захотела меня принять под обломками Тюильри, то примет на берегах Рейна.
– Ты не сделаешь этого!
– Кто может помешать мне? Впрочем, позвольте спросить, Бланш! Сегодня десятое августа, день, назначенный для вашего бракосочетания; как же это случилось, что вы здесь, когда ваше место там, подле вашего супруга? Оглашение в церкви уже сделано… чего же вы медлите? Спешите осчастливить барона Левендаля и покрыть долги маркиза. Вероятно, сражение помешало совершению обряда; но теперь выстрелы прекратились, набатный колокол умолк, свадебный звон может свободно раздаваться. Оставьте меня, я хочу умереть все равно здесь или в другом месте, сегодня или затра – безразлично!
– Нет-нет, ты должен жить! Для меня… для нашего ребенка, – воскликнула Бланш, бросаясь к Нейппергу и страстно обнимая его.
– Наш ребенок! – пробормотал раненый.
– Да, наш милый маленький Анрио! Ты не имеешь права умереть! Твоя жизнь не принадлежит только тебе одному!
– Наш ребенок! – с грустью повторил Нейпперт. – А твой брак?
– Он еще не заключен, еще есть надежда.
– Правда! Ведь ты еще не баронесса Левендаль!
– Нет и, быть может, никогда ею не буду!
– Объясни мне все это, – произнес раненый с лихорадочной болезненностью.
– Когда мы расстались, как нам казалось, навеки, – начала Бланш, – и ты известил меня, что идешь в ряды защитников Тюильри, то есть, другими словами, идешь на смерть, у меня в глубине души все же таилась надежда; вот почему я и указала тебе на Катрин как на ту, которая могла бы дать тебе надежное убежище в случае, если бы тебе удалось уйти из Тюильри. Кроме того, у меня была также надежда снова встретиться с тобой.
– Ты надеялась на это? А между тем ты повиновалась отцу и согласилась сделаться женой этого Левендаля.
– Да, но что-то вселяло в меня уверенность, что эта свадьба будет отложена.
– И что же, действительно так случилось?
– В предместьях поднялось восстание. Мой отец объявил, что в назначенный день свадьба не может состояться. Тогда барон Левендаль предложил отложить свадьбу на три месяца, до шестого ноября.
– А, барон, видимо, не слишком спешит!
– Будучи взволнован событиями и боясь успеха революции, Левендаль уехал вчера из Парижа раньше, чем была закрыта застава. Он отправился в своем имение близ Жемапа, на границе Бельгии; это место он предназначил для празднования этой нелепой свадьбы.
– И ты поедешь в Жемап?
– Мой отец, также испуганный событиями, решил отправиться в замок барона. Он предполагает, что мы отправимся, как только проезд станет свободным.
– И ты поедешь с ним?
– Да, я поеду с ним. Но будь спокоен, я знаю, что мне предпринять. Никогда я не выйду замуж за барона.
– Ты клянешься мне в этом?
– Клянусь!
– Но откуда явится у тебя решимость в Жемапе, если здесь ее не было у тебя?
– Перед своим отъездом барон получил мое письмо, которое я написала ему со слезами. Я подкупила его слугу, и тот должен был передать письмо не раньше, чем они проедут заставу.
– Значит, он знает?
– Он знает правду. Он знает, что я люблю тебя и что наш маленький Анрио не может иметь иного отца, кроме тебя.
– О, моя обожаемая Бланш, моя дорогая жена! Я боготворю тебя, ты возвращаешь мне жизнь. Мне кажется, что силы вернулись ко мне и я снова могу сражаться с революционным сбродом.
Нейпперг в порыве увлечения сделал такое резкое движение, что повязка, покрывавшая рану, соскользнула, рана открылась и кровь хлынула струей. Он громко вскрикнул. Екатерина прибежала на помощь. Обе женщины занялись перевязкой, и наконец им удалось остановить кровь.
Нейпперг впал в обморочное состояние.
Лишь спустя некоторое время он пришел в себя и первые его прерывистые слова выдали их секрет.
– Бланш, я умираю, береги нашего малютку! – прошептал он.
Это открытие поразило Екатерину.
«У мадемуазель Бланш есть ребенок», – подумала она, а затем обратилась к молодой женщине, стыдливо потупившейся, и сказала:
– Не бойтесь ничего! То, что я сейчас узнала, в одно ухо вошло, в другое вышло. Если я понадоблюсь вам когда-нибудь, то знайте, что я принадлежу вам всецело. Не смущайтесь!.. Дети – это случайность, которая появляется у всех любящих друг друга людей. А сколько времени вашему херувиму? Он, наверное, очень мил.
– Ему скоро три года.
– А как зовут его?
– Анри, но мы зовем его Анрио.
– А я увижу его когда-нибудь?
Бланш де Лавелин задумалась, а затем промолвила:
– Послушай, моя милая Катрин! Ты могла бы оказать мне большую услугу… окончив таким образом то, что ты так хорошо начала, оказав помощь графу Нейппергу.
– Говорите, что нужно сделать?
– Мой сын находится в окрестностях Парижа, в предместье Версаля, у одной хорошей женщины, бабушки Гош.
– Старушку Гош я знаю! Ее сын – приятель Лефевра, моего возлюбленного или, вернее, моего мужа, так как я собираюсь выйти замуж за Лефевра и у меня тоже будет маленький Анри… много маленьких Анри.
– Поздравляю тебя! Ты, значит, можешь посетить бабушку Гош?
– У меня даже есть поручение к ней от ее сына, Лазаря, который служил во французской гвардии вместе с Лефевром; они вместе брали Бастилию. А что нужно передать гражданке Гош?
– Ты передашь ей деньги и это письмо, – сказала Бланш, подавая Екатерине кошелек и письмо. – Затем ты возьмешь ребенка и привезешь его ко мне. Не слишком ли много я потребовала от тебя, Катрин?
– Только-то? Вы хорошо знаете, что если бы вы послали меня взять Тюильри, в случае если бы швейцарцы снова явились, то и это я сделала бы для вас! Разве не вам обязана я тем, что смогла приобрести эту лавчонку и скоро стану гражданкой Лефевр? Требуйте от меня большего, этого недостаточно! А когда я вывезу крошку из Версаля, что тогда нужно делать?
– Привези его ко мне.
– Куда?
– В замок Левендаля, близ деревни Жемап. Это на границе Бельгии. Тебе удастся увезти Анрио?
– Для вас я рискну всем! А когда должна я доставить вашего малютку в Жемап?
– Не позже шестого ноября.
– Хорошо, будет сделано. Лефевр устроит мой отъезд; к тому же мы тогда уже будем повенчаны и, быть может, он поедет со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22