– Нет, я не принцесса, – ответила она, разглаживая ладонью складки своего нарядного платья. – Теперь уже нет.
– У вас платье принцессы.
Она скорчила рожицу.
– Пожалуй, что так.
Надежды Мэтта на помощь возросли. Возможно, эта обаятельная женщина из персонала магазина.
– Не могли бы вы оказать нам небольшую услугу?
Она колебалась до тех пор, пока Макки не взяла ее за руку.
– Какую услугу?
– Я покупаю девочкам одежду для школы. Точнее, пытаюсь купить. Моя старшая дочь сейчас примеряет джинсы, а…
– Я ненавижу сапоги, – объявила Мел и указала на коробку под стулом. – Я хочу розовые туфли.
– Мы живем на ферме, – сказал Мэтт. – Любой легко поймет, что нельзя носить розовые туфли на ферме, где разводят крупный рогатый скот.
– На ферме… – Женщина окинула взглядом его куртку из хлопчатобумажной ткани и поношенные сапоги. – Ясно. Какого рода одежда нужна девочкам?
– Джинсы, шерстяные безрукавки, свитера с высоким воротом. Вещи практичные, теплые, непромокаемые. Сейчас-то не холодно, но зима не за горами, а я не собираюсь возвращаться в город в ближайшее время.
Макки дернула женщину за руку, чтобы привлечь ее внимание:
– Папа купил новый трактор.
– Какого цвета?
Мэтт нахмурился. К чему эти пустые разговоры?
– Послушайте, так вы работаете или нет?
– Зеленого, – ответила Мелисса. – Трактор зеленый. Как кукуруза.
У женщины был мягкий голос:
– Но кукуруза желтая.
– За городом зеленая, – настаивала девочка.
Красавица улыбнулась, и Мэтт почувствовал легкое головокружение. Им пора уже было хорошенько поесть, иначе от голода он свалится в обморок под вешалку с розовыми джемперами.
– Да, конечно, – согласилась женщина. – Зеленый, как кукуруза. Сколько тебе лет?
– Пять. Макки скоро будет четыре, а Марте уже семь. А вам сколько?
– Двадцать шесть.
– Вы уже старая.
– Да, – призналась женщина с улыбкой. – Сегодня я чувствую себя очень старой.
Она наклонилась, чтобы поднять дамскую сумочку и несколько пакетов с покупками, которые были прислонены к колонне. Мэтт прежде их не заметил. Конечно, она здесь не работает. Мог бы догадаться.
– Как и я, – добавил Мэтт, взяв коробку из-под стула.
– Пошли, Макки, разыщем твою сестру. Скажи «до свидания».
Маккензи Томсон разрыдалась и обвила руками колени незнакомки.
– Нет, – всхлипывала она. – Я хочу розовые туфли!
– Никто не получит розовых туфель, – сказал он, чувствуя, как люди вокруг начинают таращиться на них, и понизил голос: – Макки, пожалуйста, иди к папе.
Малышка заупрямилась, а женщина смотрела на него как на злодея.
– Розовые, как жевательная резинка, – говорила Мелисса. – Розовые, как небо.
– Небо?
– Когда солнце садится, – объяснила она. – Как вас зовут?
– Эм… ма. Эмма Грей.
Мел хихикнула:
– Грей значит «серая». Серая, как… грязные цветные мелки.
– Серая, как… дождь.
Мэтт покачал головой. Господи, о чем они говорят?
– Нам нужно идти.
Женщина нагнулась и освободила колени от объятий Макки, а потом подхватила малышку на руки. Она повернула лицо к Мэтгу, ожидавшему совершенно иного: он думал, что она уйдет. И еще и думал, что сердце в его груди будет биться спокойнее.
– Если хотите, я помогу вам с покупками, – предложила развенчанная «принцесса». – Мне сейчас нечего делать. Разве что куплю себе что-нибудь приличное из обуви. – Она улыбнулась. – Практичное, теплое, непромокаемое.
Она явно посмеивалась над ним. Мэтт не стал отвечать улыбкой на улыбку и, если бы не Макки у нее на руках, предпочел бы уйти прочь. Воспитание трех девочек требует серьезности. – Вы возьмете мои вещи, мистер… э…
– Томсон. Мэтт Томсон. С фермы «Три грека».
– Рада познакомиться, – сказала Эмма. Маккензи положила голову ей на плечо и за крыла глаза.
– Я тоже рад знакомству с вами, леди.
Он не мог отвергнуть предложение о помощи, даже если исходило оно от женщины в бальном платье и с манерами насмешницы. С его стороны было глупо думать, будто он сможет подобрать одежду и обувь для трех дочек один, однако у него хватило ума признать свою ошибку. Он подхватил сумки, и тут как раз появилась Марта со стопкой одежды в руках.
– Я готова, – сказала она.
– А ну-ка, покажи, что ты выбрала, – попросил он, зная, что в этой стопке наверняка ему понравится не все. Старшая дочь театрально вздохнула:
– Привыкай к тому, что я взрослая.
– Неужели? Что ж, возможно, со следующего года, когда тебе исполнится восемь. Познакомься: это Эмма, она согласилась нам помочь.
Он переложил поклажу в одну руку, а другой прижал к себе Маккензи. Девочка не протестовала, потому что у нее слипались глаза. Эмма пристально посмотрела на Мэтта.
– Каковы правила, ограничения, рекомендации?
– Правила? – Он убрал прядь волос Макки со своих губ.
Эмма вздохнула:
– Я имею в виду, мистер Томсон, сколько денег вы можете потратить?
– Мои средства довольно ограниченны, приходится думать о цене.
Она кивнула в знак понимания.
– Разрешите мне уточнить размеры Макки, и больше мы ее не потревожим. – Она приблизилась – пожалуй, даже слишком, по мнению Мэтта Томсона, – и осмотрела этикетку на сарафане его дочери. Потом поздоровалась за руку с Мартой, назвала себя ее личным консультантом по покупкам и забрала стопку одежды. Потом повернулась к Мэт-ту:
– Вы можете пока отдохнуть, мистер Томсон. Мы дадим вам знать, когда все будет готово. Итак, леди, какие ваши любимые цвета? Марта, примерь все это, а я посмотрю, идет ли тебе.
Мэтт проложил себе сквозь толпу дорогу назад к стулу, который, по счастью, был еще свободен. Он устроил поудобнее уснувшую дочь у себя на руках, сдвинул к ногам вещи, и облегченно прислонил голову к зеркальной колонне. Он не понимал женщин и не надеялся их понять, но в эту минуту его, безусловно, радовала любовь представительниц прекрасного пола к покупкам.
– Ты можешь в них сесть?
Старшая девочка – хрупкая красавица с темными волосами, стянутыми в конский хвостик, – села на скамью в примерочной.
– Ага.
– Но жмет?
– Почти нет, – ответила девочка, поколебавшись. Эмили протянула ей джинсы другого покроя:
– Примерь эти. В джинсах должно быть удобно, иначе какой смысл их носить, не так ли?
Марта улыбнулась:
– Хорошо, что советчик вы, а не отец. Отцы иногда нуждаются в помощи, а собственный отец уж точно.
Нет, она не будет думать о своем отце. Без сомнения, он сейчас разыскивает ее по всему Чикаго, хотя она оставила сообщение на его автоответчике, перед тем как сесть в самолет: «Я хочу исчезнуть на несколько дней. Я люблю тебя. Мне очень жаль».
Но ей не за что жалеть себя. Вот Кен из тех, кто достоин жалости.
Нет, о Кене тоже не стоит думать. Она обернулась к девочке, рассматривавшей себя в зеркале. Если Мелисса будет столь же покладиста, как ее старшая сестра, они управятся за двадцать минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37