Крупная нью-йоркская фирма, которая всюду печатает объявления и рассылает агентов для организации немецкой эмиграции в Америку?
– Совершенно верно, мисс Пальм, – ответил тот. – А разве вам знакома эта фирма?
– Мне нет – ведь я провела лишь несколько недель в Нью-Йорке, но в немецкой семье, где я жила, о ней часто шла речь. Говорили с большим опасением и считали несчастьем, что этот Дженкинс в сферу своих спекуляций включил также и переселение.
– Как так? Разве этот господин не пользуется хорошей репутацией? – спросил будто бы невзначай Густав.
– По-видимому, так. Говорили, что он – один из самых бессовестных спекулянтов, что разбогател при помощи самых дурных приемов и ни на мгновение не задумается принести в жертву своей алчности благосостояние тех, кто доверяется ему.
Джесси испытывала неловкость, услышав это откровенное замечание. Как ни далека она была от деятельности своего опекуна, все же из случайных разговоров знала о его деловых связях с фирмой Дженкинса. Франц Зандов закусил губу и намеревался изменить тему разговора, но в этот момент Густав с нажимом произнес:
– Очевидно, вы обладаете совершенно неправильными сведениями, мисс Пальм. Фирма «Дженкинс и Компания» принадлежит к числу наших самых близких деловых партнеров; мы уже долгие годы сотрудничаем с ней.
Фрида побледнела, но не от смущения – ее лицо выражало глубокий испуг, как будто она не хотела и не могла верить только что услышанному.
Вдруг резким тоном заговорил Франц Зандов:
– Вы видите, мисс Пальм, в какую иногда можно попасть неприятную ситуацию, если веришь подобным злонамеренным слухам и повторяешь их. Мой брат прав: мистер Дженкинс уже давно мой близкий деловой партнер.
– Тогда простите меня! Я не имела об этом никакого понятия, – тихо промолвила Фрида.
Она еще больше побледнела, и вдруг ее глаза расширились и она прямо взглянула на человека, перед которым обычно робко опускала взор. В ее темных глазах появилось какое-то странное выражение, нечто вроде смущенного сомнения или боязливого вопроса.
Франц Зандов – гордый, упрямый делец, не выносивший никакого противоречия и властно разбивавший доводы своего брата, видимо, почувствовал это; он явно не мог вынести взгляд Фриды. Раздраженно отвернувшись, он схватил стоявший перед ним бокал вина и одним глотком осушил его.
Наступило тяжелое молчание, длившееся несколько минут. Наконец Джесси попыталась начать разговор на новую тему, Густав всеми силами поддерживал ее, но говорили они почти одни. Франц Зандов, видимо, никак не мог побороть свое дурное расположение духа, а Фрида сидела молча и смотрела на террасу. Все почувствовали видимое облегчение, когда обед кончился.
Девушки ушли из столовой; Густав тоже намеревался последовать за ними, но брат остановил его вопросом:
– Какого ты, собственно, мнения об этой мисс Пальм?
– Трудно сказать. Я еще недостаточно говорил с ней; она кажется очень робкой и сдержанной.
– Да, внешне, но я не верю этому. Во всяком случае в ее глазах видно нечто иное, нежели робость. Удивительные, редкие глаза! Сегодня я в первый раз как следует разглядел их и тщетно стараюсь вспомнить, где я уже встречался с ними. Что, эта девушка в Америке недавно?
– Около месяца, как я слышал от мисс Клиффорд.
– Да, да, припоминаю, Джесси говорила мне об этом. И все-таки в ее чертах я вижу что-то знакомое, хотя и не могу разгадать, что именно.
Густав долгим, испытующим взглядом посмотрел в лицо брата и как-то равнодушно произнес:
– Может быть, это просто какое-нибудь легкое, беглое сходство, бросившееся тебе в глаза.
– Сходство? С кем? – рассеянно спросил Франц Зандов. Он оперся головой об руку и в глубокой задумчивости смотрел перед собой отсутствующим взором. Вдруг он выпрямился и, видимо, не желая продолжать навязанный ему предмет разговора, с раздражением произнес:
– Ее замечание за столом было в высшей степени бестактно.
– Но ведь в этом она решительно не виновата, – возразил Густав. – Очевидно, она не имела никакого понятия о твоих связях с Дженкинсом, иначе, наверное, промолчала бы. Девушка просто повторила то, что слышала. Видишь, какой репутацией пользуется твой «деловой друг»!
Франц Зандов презрительно пожал плечами.
– У кого именно? У некоторых сентиментальных немцев, притащивших сюда из Европы свои ограниченные мещанские понятия и решительно не желающих понять, что вся деловая жизнь здесь у нас основана на совершенно иных принципах. Тот, кто хочет здесь преуспеть, должен рисковать, и притом совершенно иначе, чем там, в Европе, рисковать, не стесняя себя мелочными соображениями. Клиффорд тоже принадлежал к числу боязливых, долго раздумывающих. Мне часто приходилось затрачивать немало усилий, чтобы подталкивать его вперед. Поэтому-то до моего приезда он и жил в довольно скромных условиях и лишь после того, как управление его делом перешло в мои руки, сделался богатым человеком, а наша фирма стала первоклассной. Кстати, раз мы говорим о Дженкинсе… У тебя было достаточно времени обдумать мои требования, теперь я ожидаю твоего определенного согласия написать ту статью, о которой мы говорили.
– Так ты все еще остаешься при своем решении предпринять дело совместно с Дженкинсом?
– Ну, конечно! Неужели ты думаешь, что я с каждым новым днем меняю свои деловые интересы? Или ты полагаешь, что детская болтовня, которую мы незадолго перед этим слышали, в состоянии сбить меня?
– Этого я не думаю, но именно потому был удивлен, увидев, что ты потупил взор при этой «детской болтовне».
– Густав, берегись! – воскликнул Франц Зандов, с трудом сдерживая раздражение. – Я позволяю тебе больше, чем кому-либо иному, но теперь мы можем всерьез поссориться. Я отлично видел, что ты намеренно допустил недоразумение с агентом Дженкинса, чтобы разузнать, как далеко идут его инструкции, точно так же я знаю, к кому относилось замечание, которое ты сделал мисс Пальм. Но таким путем ты ничего не добьешься у меня. Что я однажды решил, то непременно исполню, и я еще раз предоставляю тебе выбор: «да» или «нет»! Если ты откажешь мне в своем содействии…
– Ты ошибаешься! – прервал его Густав. – Я уже несколько дней тому назад написал в «Кельнскую газету» и попросил место для длинной статьи, которую, конечно, как вышедшую из-под моего пера, примут очень охотно. По всей вероятности, она появится в следующем месяце.
Зандов изумился. Неожиданная покорность брата удивила его:
– Ты, разумеется, покажешь мне свою статью, перед тем как отослать ее?
– Несомненно! Ты должен прочесть ее от слова до слова.
Омрачившееся лицо Франца Зандова стало проясняться.
– Это мне очень приятно, очень приятно! Мне было бы крайне тяжело, если бы твой отказ привел к разрыву между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Совершенно верно, мисс Пальм, – ответил тот. – А разве вам знакома эта фирма?
– Мне нет – ведь я провела лишь несколько недель в Нью-Йорке, но в немецкой семье, где я жила, о ней часто шла речь. Говорили с большим опасением и считали несчастьем, что этот Дженкинс в сферу своих спекуляций включил также и переселение.
– Как так? Разве этот господин не пользуется хорошей репутацией? – спросил будто бы невзначай Густав.
– По-видимому, так. Говорили, что он – один из самых бессовестных спекулянтов, что разбогател при помощи самых дурных приемов и ни на мгновение не задумается принести в жертву своей алчности благосостояние тех, кто доверяется ему.
Джесси испытывала неловкость, услышав это откровенное замечание. Как ни далека она была от деятельности своего опекуна, все же из случайных разговоров знала о его деловых связях с фирмой Дженкинса. Франц Зандов закусил губу и намеревался изменить тему разговора, но в этот момент Густав с нажимом произнес:
– Очевидно, вы обладаете совершенно неправильными сведениями, мисс Пальм. Фирма «Дженкинс и Компания» принадлежит к числу наших самых близких деловых партнеров; мы уже долгие годы сотрудничаем с ней.
Фрида побледнела, но не от смущения – ее лицо выражало глубокий испуг, как будто она не хотела и не могла верить только что услышанному.
Вдруг резким тоном заговорил Франц Зандов:
– Вы видите, мисс Пальм, в какую иногда можно попасть неприятную ситуацию, если веришь подобным злонамеренным слухам и повторяешь их. Мой брат прав: мистер Дженкинс уже давно мой близкий деловой партнер.
– Тогда простите меня! Я не имела об этом никакого понятия, – тихо промолвила Фрида.
Она еще больше побледнела, и вдруг ее глаза расширились и она прямо взглянула на человека, перед которым обычно робко опускала взор. В ее темных глазах появилось какое-то странное выражение, нечто вроде смущенного сомнения или боязливого вопроса.
Франц Зандов – гордый, упрямый делец, не выносивший никакого противоречия и властно разбивавший доводы своего брата, видимо, почувствовал это; он явно не мог вынести взгляд Фриды. Раздраженно отвернувшись, он схватил стоявший перед ним бокал вина и одним глотком осушил его.
Наступило тяжелое молчание, длившееся несколько минут. Наконец Джесси попыталась начать разговор на новую тему, Густав всеми силами поддерживал ее, но говорили они почти одни. Франц Зандов, видимо, никак не мог побороть свое дурное расположение духа, а Фрида сидела молча и смотрела на террасу. Все почувствовали видимое облегчение, когда обед кончился.
Девушки ушли из столовой; Густав тоже намеревался последовать за ними, но брат остановил его вопросом:
– Какого ты, собственно, мнения об этой мисс Пальм?
– Трудно сказать. Я еще недостаточно говорил с ней; она кажется очень робкой и сдержанной.
– Да, внешне, но я не верю этому. Во всяком случае в ее глазах видно нечто иное, нежели робость. Удивительные, редкие глаза! Сегодня я в первый раз как следует разглядел их и тщетно стараюсь вспомнить, где я уже встречался с ними. Что, эта девушка в Америке недавно?
– Около месяца, как я слышал от мисс Клиффорд.
– Да, да, припоминаю, Джесси говорила мне об этом. И все-таки в ее чертах я вижу что-то знакомое, хотя и не могу разгадать, что именно.
Густав долгим, испытующим взглядом посмотрел в лицо брата и как-то равнодушно произнес:
– Может быть, это просто какое-нибудь легкое, беглое сходство, бросившееся тебе в глаза.
– Сходство? С кем? – рассеянно спросил Франц Зандов. Он оперся головой об руку и в глубокой задумчивости смотрел перед собой отсутствующим взором. Вдруг он выпрямился и, видимо, не желая продолжать навязанный ему предмет разговора, с раздражением произнес:
– Ее замечание за столом было в высшей степени бестактно.
– Но ведь в этом она решительно не виновата, – возразил Густав. – Очевидно, она не имела никакого понятия о твоих связях с Дженкинсом, иначе, наверное, промолчала бы. Девушка просто повторила то, что слышала. Видишь, какой репутацией пользуется твой «деловой друг»!
Франц Зандов презрительно пожал плечами.
– У кого именно? У некоторых сентиментальных немцев, притащивших сюда из Европы свои ограниченные мещанские понятия и решительно не желающих понять, что вся деловая жизнь здесь у нас основана на совершенно иных принципах. Тот, кто хочет здесь преуспеть, должен рисковать, и притом совершенно иначе, чем там, в Европе, рисковать, не стесняя себя мелочными соображениями. Клиффорд тоже принадлежал к числу боязливых, долго раздумывающих. Мне часто приходилось затрачивать немало усилий, чтобы подталкивать его вперед. Поэтому-то до моего приезда он и жил в довольно скромных условиях и лишь после того, как управление его делом перешло в мои руки, сделался богатым человеком, а наша фирма стала первоклассной. Кстати, раз мы говорим о Дженкинсе… У тебя было достаточно времени обдумать мои требования, теперь я ожидаю твоего определенного согласия написать ту статью, о которой мы говорили.
– Так ты все еще остаешься при своем решении предпринять дело совместно с Дженкинсом?
– Ну, конечно! Неужели ты думаешь, что я с каждым новым днем меняю свои деловые интересы? Или ты полагаешь, что детская болтовня, которую мы незадолго перед этим слышали, в состоянии сбить меня?
– Этого я не думаю, но именно потому был удивлен, увидев, что ты потупил взор при этой «детской болтовне».
– Густав, берегись! – воскликнул Франц Зандов, с трудом сдерживая раздражение. – Я позволяю тебе больше, чем кому-либо иному, но теперь мы можем всерьез поссориться. Я отлично видел, что ты намеренно допустил недоразумение с агентом Дженкинса, чтобы разузнать, как далеко идут его инструкции, точно так же я знаю, к кому относилось замечание, которое ты сделал мисс Пальм. Но таким путем ты ничего не добьешься у меня. Что я однажды решил, то непременно исполню, и я еще раз предоставляю тебе выбор: «да» или «нет»! Если ты откажешь мне в своем содействии…
– Ты ошибаешься! – прервал его Густав. – Я уже несколько дней тому назад написал в «Кельнскую газету» и попросил место для длинной статьи, которую, конечно, как вышедшую из-под моего пера, примут очень охотно. По всей вероятности, она появится в следующем месяце.
Зандов изумился. Неожиданная покорность брата удивила его:
– Ты, разумеется, покажешь мне свою статью, перед тем как отослать ее?
– Несомненно! Ты должен прочесть ее от слова до слова.
Омрачившееся лицо Франца Зандова стало проясняться.
– Это мне очень приятно, очень приятно! Мне было бы крайне тяжело, если бы твой отказ привел к разрыву между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30