Цикл "Ленин без грима"
Сквозь синие очки
...В начале весны 1906 года поезд опять доставил жившего по подложному
паспорту вождя из Питера в Москву.
На вокзале его никто не встречал. Ильич из конспиративных соображений
никого не уведомил о приезде. С Каланчевской площади направился на квартиру
в Большой Козихинский переулок (ныне улица Остужева) вблизи Тверской, где
жил учитель городского училища на Арбате Иван Иванович Скворцов, большевик,
член так называемой литературно - лекторской группы при МК РСДРП. Через
него намеревался связаться с руководством глубоко ушедшего в подполье
Московского комитета, зализывавшего раны после катастрофы в декабре 1905
года.
Хозяин квартиры СкворцовСтепанов, будущий редактор газеты "Известия",
несколько раз принимал дорогого гостя, который просил подробных рассказов
все о том же подавленном московском восстании. Поселили вождя на квартире
врача, некоего "Л", фамилию, его так и не удалось установить, несмотря на
усилия следопытов, изучавших жизнь Ленина в Москве. В те мартовские дни
1906 года. заночевал он однажды на Большой Бронной, в доме 5, на квартире
артиста Малого театра Н, М. Падарина. Охранке не могло прийти в голову, что
в хоромах артиста императорского театра привечают революционера, больше
всех повинного в той кровавой драме, что разыгралась на улицах Москвы.
Как вспоминал о тех днях Скворцов - Степанов: "С жгучим вниманием
относился Владимир Ильич ко всему, связанному с московским восстанием. Мне
кажется, я еще вижу, как сияли его глаза и все лицо освещалось радостной
улыбкой, когда я рассказывал ему, что в Москве ни у кого, и прежде всего у
рабочих, нет чувства подавленности, а скорее наоборот... От повторения
вооруженного восстания нет оснований отказываться".
Тысяча с лишним убитых студентов, рабочих, женщин, детей, множество
раненых: похороны, стенанья родственников покойных, свежие могилы. И лицо,
озарявшееся улыбкой!
В те дни посетил Ильич давнего знакомого врача Мицкевича, бывшего члена
"шестерки" студентов, которые в конце XIX века организовали группу, от
которой пошла история Московской партийной организации, увлекшей народ на
баррикады.
Жена Мицкевича, принимавшая гостя, также засвидетельствовала, что он был
полон оптимизма, предостерегал товарищей, чтобы они не впадали в уныние,
доказывал, что наступило временное вынужденное затишье перед новыми боями.
Московские партийцы сделали все возможное, чтобы в "красной Москве" вождь
не провалился, не был арестован. По-видимому, больше одной ночи он ни у
кого из тех, кто предоставлял кров, не ночевал. чтобы не попасть в поле
зрения дворников и полиции. В те дни Ленин все еще верил, что партии
удастся вызвать всплеск еще одной мощной революционной волны. Ильич
ошибочно полагал, что она снова в том же году должна была высоко подняться.
В Девятинском переулке прошла конспиративная встреча главного теоретика
большевизма с боевиками и членами так называемого военно - технического
бюро, то есть практиками. Одни из них предпочитали оборонительную тактику
восстания, другие - наступательную. Вождь внимательно слушал обе стороны,
и, естественно, поддержал сторонников активных действий.
"Декабрь подтвердил наглядно, - писал Ленин в статье "Уроки Московского
восстания", - еще одно глубокое и забытое оппортунистами положение Маркса,
писавшего, что восстание есть искусство и что главное правило этого
искусства - отчаянно - смелое, бесповоротно - решительное наступление".
Судя по дошедшим до нас сведениям, Ильич в мартовские дни 1906 года
перемещался по городу с утра до ночи, с места на место, с одной
конспиративной квартиры на другую, с одного совещания на другое. На том из
них, которое было назначено в Театральном проезде в помещении Музея
содействия труду, вся эта кипучая деятельность оборвалась. Помешал
околоточный, который, завидев скопление людей, поинтересовался, есть ли
разрешение на такое собрание.
- Наверху полиция. Мне удалось вырваться. Надо немедленно уходить, -
такими словами встретил спешившего на заседание вождя один из участников
совещания, успевший уйти от греха подальше.
Пришлось Ильичу спешно ретироваться из Москвы. О тех днях, проведенных в
городе, на стенах зданий напоминает несколько мемориальных досок: они на
доме на Остоженке, где на конспиративной квартире собирался московский
актив партии, на Большой Сухаревской, где на квартире фельдшерицы
Шереметевского Странноприимного дома заседал Замоскворецкий райком, на доме
в Мерзляковском переулке, где проживал присяжный поверенный, некто В. А.
Жданов, член уже упоминавшейся литературно-лекторской группы...
Никому из артистов, врачей, фельдшериц, учителей, адвокатов, которые
предоставляли жилища для собраний, ночевок вождя, в голову не приходила
мысль, что Ленин,- придя к власти, вышвырнет всех их из уютных гнезд.
Рассказывая о проживании Владимира Ильича по чужим квартирам, Надежда
Константиновна не раз подчеркивала, что он при этом испытывал большое,
неудобство, переживал, что приносит порой незнакомым людям беспокойство
своим поселением.
"Ильич маялся по ночевкам, что его очень тяготило. Он вообще очень
стеснялся, его смущала вежливая заботливость любезных хозяев...". Вот еще
одно подобное замечание: "часами ходил из угла в угол на цыпочках, чтобы не
беспокоить хозяек", которые за стенкой играли на рояле, обдумывая во время
таких хождений на цыпочках строчки новой работы, анализирующей опыт
пережитой революции.
И вот такой стеснительный, предупредительный, истинно-интеллигентный,
вежливый человек придумал решение жилищной проблемы после захвата власти.
После чего навсегда умолкли игра на рояле, и веселое щебетание девушек -
хозяек чистеньких квартир, которые вскоре после революции перестали быть
физически чистыми, превратились в перенаселенные коммуналки с общей ванной,
общим туалетом на несколько десятков жильцов.
Да, отплатил предупредительный и обходительный постоялец черной
неблагодарностью и московскому доброжелателю с Бронной, актеру Падарину, и
врачу "Л", и питерским либералам - зубному врачу Доре Двойрис с Невского
проспекта, и зубному врачу Лаврентьеву с Николаевской улицы, и адвокату
Чекруль-Куше", и папаше Роде, домовладельцу, отцу подруги Надежды
Константиновны, любезно предоставившему квартиру под партявку. Отблагодарил
всех прочих, сочувствовавших революции, сполна. За что они боролись - на то
и напоролись. Так было в прошлом, так может случиться сейчас. Остались
тогда все перечисленные господа без квартир, мебели, без шуб, белопенных
сервизов, столового серебра и, ясное дело, еды, без денег и
драгоценностей.
1 2 3
Сквозь синие очки
...В начале весны 1906 года поезд опять доставил жившего по подложному
паспорту вождя из Питера в Москву.
На вокзале его никто не встречал. Ильич из конспиративных соображений
никого не уведомил о приезде. С Каланчевской площади направился на квартиру
в Большой Козихинский переулок (ныне улица Остужева) вблизи Тверской, где
жил учитель городского училища на Арбате Иван Иванович Скворцов, большевик,
член так называемой литературно - лекторской группы при МК РСДРП. Через
него намеревался связаться с руководством глубоко ушедшего в подполье
Московского комитета, зализывавшего раны после катастрофы в декабре 1905
года.
Хозяин квартиры СкворцовСтепанов, будущий редактор газеты "Известия",
несколько раз принимал дорогого гостя, который просил подробных рассказов
все о том же подавленном московском восстании. Поселили вождя на квартире
врача, некоего "Л", фамилию, его так и не удалось установить, несмотря на
усилия следопытов, изучавших жизнь Ленина в Москве. В те мартовские дни
1906 года. заночевал он однажды на Большой Бронной, в доме 5, на квартире
артиста Малого театра Н, М. Падарина. Охранке не могло прийти в голову, что
в хоромах артиста императорского театра привечают революционера, больше
всех повинного в той кровавой драме, что разыгралась на улицах Москвы.
Как вспоминал о тех днях Скворцов - Степанов: "С жгучим вниманием
относился Владимир Ильич ко всему, связанному с московским восстанием. Мне
кажется, я еще вижу, как сияли его глаза и все лицо освещалось радостной
улыбкой, когда я рассказывал ему, что в Москве ни у кого, и прежде всего у
рабочих, нет чувства подавленности, а скорее наоборот... От повторения
вооруженного восстания нет оснований отказываться".
Тысяча с лишним убитых студентов, рабочих, женщин, детей, множество
раненых: похороны, стенанья родственников покойных, свежие могилы. И лицо,
озарявшееся улыбкой!
В те дни посетил Ильич давнего знакомого врача Мицкевича, бывшего члена
"шестерки" студентов, которые в конце XIX века организовали группу, от
которой пошла история Московской партийной организации, увлекшей народ на
баррикады.
Жена Мицкевича, принимавшая гостя, также засвидетельствовала, что он был
полон оптимизма, предостерегал товарищей, чтобы они не впадали в уныние,
доказывал, что наступило временное вынужденное затишье перед новыми боями.
Московские партийцы сделали все возможное, чтобы в "красной Москве" вождь
не провалился, не был арестован. По-видимому, больше одной ночи он ни у
кого из тех, кто предоставлял кров, не ночевал. чтобы не попасть в поле
зрения дворников и полиции. В те дни Ленин все еще верил, что партии
удастся вызвать всплеск еще одной мощной революционной волны. Ильич
ошибочно полагал, что она снова в том же году должна была высоко подняться.
В Девятинском переулке прошла конспиративная встреча главного теоретика
большевизма с боевиками и членами так называемого военно - технического
бюро, то есть практиками. Одни из них предпочитали оборонительную тактику
восстания, другие - наступательную. Вождь внимательно слушал обе стороны,
и, естественно, поддержал сторонников активных действий.
"Декабрь подтвердил наглядно, - писал Ленин в статье "Уроки Московского
восстания", - еще одно глубокое и забытое оппортунистами положение Маркса,
писавшего, что восстание есть искусство и что главное правило этого
искусства - отчаянно - смелое, бесповоротно - решительное наступление".
Судя по дошедшим до нас сведениям, Ильич в мартовские дни 1906 года
перемещался по городу с утра до ночи, с места на место, с одной
конспиративной квартиры на другую, с одного совещания на другое. На том из
них, которое было назначено в Театральном проезде в помещении Музея
содействия труду, вся эта кипучая деятельность оборвалась. Помешал
околоточный, который, завидев скопление людей, поинтересовался, есть ли
разрешение на такое собрание.
- Наверху полиция. Мне удалось вырваться. Надо немедленно уходить, -
такими словами встретил спешившего на заседание вождя один из участников
совещания, успевший уйти от греха подальше.
Пришлось Ильичу спешно ретироваться из Москвы. О тех днях, проведенных в
городе, на стенах зданий напоминает несколько мемориальных досок: они на
доме на Остоженке, где на конспиративной квартире собирался московский
актив партии, на Большой Сухаревской, где на квартире фельдшерицы
Шереметевского Странноприимного дома заседал Замоскворецкий райком, на доме
в Мерзляковском переулке, где проживал присяжный поверенный, некто В. А.
Жданов, член уже упоминавшейся литературно-лекторской группы...
Никому из артистов, врачей, фельдшериц, учителей, адвокатов, которые
предоставляли жилища для собраний, ночевок вождя, в голову не приходила
мысль, что Ленин,- придя к власти, вышвырнет всех их из уютных гнезд.
Рассказывая о проживании Владимира Ильича по чужим квартирам, Надежда
Константиновна не раз подчеркивала, что он при этом испытывал большое,
неудобство, переживал, что приносит порой незнакомым людям беспокойство
своим поселением.
"Ильич маялся по ночевкам, что его очень тяготило. Он вообще очень
стеснялся, его смущала вежливая заботливость любезных хозяев...". Вот еще
одно подобное замечание: "часами ходил из угла в угол на цыпочках, чтобы не
беспокоить хозяек", которые за стенкой играли на рояле, обдумывая во время
таких хождений на цыпочках строчки новой работы, анализирующей опыт
пережитой революции.
И вот такой стеснительный, предупредительный, истинно-интеллигентный,
вежливый человек придумал решение жилищной проблемы после захвата власти.
После чего навсегда умолкли игра на рояле, и веселое щебетание девушек -
хозяек чистеньких квартир, которые вскоре после революции перестали быть
физически чистыми, превратились в перенаселенные коммуналки с общей ванной,
общим туалетом на несколько десятков жильцов.
Да, отплатил предупредительный и обходительный постоялец черной
неблагодарностью и московскому доброжелателю с Бронной, актеру Падарину, и
врачу "Л", и питерским либералам - зубному врачу Доре Двойрис с Невского
проспекта, и зубному врачу Лаврентьеву с Николаевской улицы, и адвокату
Чекруль-Куше", и папаше Роде, домовладельцу, отцу подруги Надежды
Константиновны, любезно предоставившему квартиру под партявку. Отблагодарил
всех прочих, сочувствовавших революции, сполна. За что они боролись - на то
и напоролись. Так было в прошлом, так может случиться сейчас. Остались
тогда все перечисленные господа без квартир, мебели, без шуб, белопенных
сервизов, столового серебра и, ясное дело, еды, без денег и
драгоценностей.
1 2 3