– Расчёт довольно простой, – ответила Лиса, – ты можешь сосчитать по пальцам. Скажем, каждый цехин превращается в кучу из пятисот цехинов: значит, умножь пятьсот на пять, и получается, что на следующее утро ты положишь себе в карман две тысячи пятьсот звенящих, блестящих, новешеньких цехинов.
– Ой, как замечательно! – вскричал Пиноккио и от радости завертелся на одной ноге. – Когда я соберу эти цехины, я оставлю две тысячи себе, а остальные пятьсот подарю вам.
– Подарить нам! – возмущённо воскликнула Лиса и заключила очень обиженно: – Сохрани тебя бог от этого.
– …бог от этого! – повторил Кот.
– Мы, – продолжала Лиса свою речь, – не трудимся презренной прибыли ради. Мы трудимся исключительно для того, чтобы обогащать других.
– …других! – повторил Кот.
«О, какие честные господа!» – подумал Пиноккио. И в одно мгновение он забыл о своём отце, о новой куртке, о букваре, обо всех своих добрых намерениях и сказал Лисе и Коту:
– Пошли скорее! Я с вами.
13. ТАВЕРНА «КРАСНОГО РАКА»
Они шли, шли и шли и к самому вечеру дошли наконец до таверны «Красного Рака».
– Завернём сюда, – предложила Лиса, – чего-нибудь перекусим и отдохнём часок-другой. В полночь мы снова двинемся в путь и на рассвете будем уже на Волшебном Поле.
Они вошли в таверну, и сели все трое за один стол. Но аппетита ни у кого не было.
Бедный Кот, страдавший тяжёлым расстройством желудка, смог съесть всего-навсего тридцать пять рыбок-краснобородок в томатном соусе и четыре порции требухи с сыром пармезан. А так как требуха показалась ему неважно приготовленной, он велел принести себе три порции масла и тёртого сыра.
Лиса тоже с удовольствием поела бы чего-нибудь. Но так как врач прописал ей строжайшую диету, то она вынуждена была ограничиться нежным и хорошо прожаренным зайцем, а в качестве лёгкой закуски – парой откормленных кур и парой совсем молодых петушков. На закуску для аппетита она заказала ещё рагу из куропаток, тетёрок, кроликов, лягушек, ящериц и винограда. И больше ей ничего не хотелось. Еда, сказала она, до того ей противна, что она не может на неё смотреть.
Пиноккио – тот ел меньше всех. Он заказал пол-ореха, кусочек хлеба, да и к этому не прикоснулся. Бедному малому, поглощённому мечтой о Волшебном Поле, казалось, что он сыт золотыми монетами.
После того как все поужинали, Лиса сказала хозяину таверны:
– Дайте нам две хорошие комнаты – одну для синьора Пиноккио, другую для меня и моего друга. Перед дальнейшим походом мы хотим немножко вздремнуть. Но имейте в виду, что в полночь нас нужно разбудить, так как нам необходимо продолжить своё путешествие.
– К вашим услугам, синьоры, – сказал хозяин и лукаво подмигнул Лисе и Коту, что должно было означать: «Порядок, мы понимаем друг друга».
Не успел Пиноккио лечь в постель, как тут же уснул и увидел сон. Во сне он стоял посреди поля, и поле было засажено деревцами, а деревца были сплошь увешаны гроздьями золотых цехинов, которые на ветру сталкивались и звенели: «Динь-дилинь, динь-дилинь, динь-дилинь», словно говоря: «Рвите нас, рвите!» Но как раз в то прекрасное мгновение, когда он протянул руку, чтобы набрать полную горсть этих прекрасных монет, его внезапно разбудили три громких удара в дверь.
То был хозяин, который сообщил, что пробило полночь.
– Мои спутники уже готовы? – спросил Деревянный Человечек.
– Ещё как готовы! Они ушли два часа назад.
– Что за спешка?
– Кот получил известие, что его старшенький котёнок обморозил себе лапки и находится в смертельной опасности.
– А уплатили они за ужин?
– Что вы говорите! Они слишком воспитанные персоны, чтобы в отношении вашего благородия допустить такую бестактность.
– Жаль! Такая бестактность никак не оскорбила бы меня, – произнёс Пиноккио и почесал у себя за ухом. Потом он спросил: – А мои добрые друзья сказали, где они меня будут ждать?
– На Волшебном Поле, завтра утром на восходе солнца.
Пиноккио уплатил один цехин за ужин, съеденный им и его спутниками, и покинул трактир.
Он продолжал путь, можно сказать, на ощупь, так как кругом царил мрак, такой мрак, что невозможно было разглядеть собственную руку. Ни шороха вокруг. Только какие-то большие птицы то и дело перелетали через дорогу от плетня к плетню и своими крыльями задевали Пиноккио за нос. Он в ужасе отшатывался назад и кричал: «Кто там?», и эхо окружающих холмов повторяло вдали: «Кто там, кто там, кто там...»
Вскоре он увидел на пне крошечное насекомое, светившееся бледным, печальным светом, как маленький фитилёк в прозрачной фарфоровой лампе.
– Кто ты такой? – спросил Пиноккио.
– Я тень Говорящего Сверчка, – ответило маленькое создание беззвучным голоском, доносившимся словно с того света.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил Деревянный Человечек.
– Хочу тебе дать совет. Возвратись и отнеси четыре цехина, ещё оставшиеся у тебя, твоему горемыке отцу, который все время плачет и убивается, не зная, где ты пропадаешь.
– Завтра мой отец будет важным синьором, ибо эти четыре цехина превратятся в две тысячи!
– Не доверяйся, мой мальчик, тем, кто обещает сделать тебя богатым по мановению руки. Они, как правило, или сумасшедшие, или мошенники. Послушайся меня и вернись!
– Но я хочу идти дальше.
– Ведь теперь поздняя ночь!..
– Я пойду дальше!
– Ночь темна…
– А я пойду дальше!
– Путь опасен…
– Я дальше пойду!
– Заметь себе, что те дети, которые делают все по-своему, рано или поздно горько жалеют об этом.
– Опять та же старая песня! Спокойной ночи, Сверчок.
– Спокойной ночи, Пиноккио. Да хранит тебя небо от бед и грабителей!
Сказав эти последние слова. Говорящий Сверчок внезапно погас, как свеча, на которую подули. И дорога стала ещё темнее, чем прежде.
14. ПИНОККИО ПОПАДАЕТ В РУКИ ГРАБИТЕЛЕЙ, ПОТОМУ ЧТО ОН НЕ ПОСЛЕДОВАЛ ДОБРОМУ СОВЕТУ ГОВОРЯЩЕГО СВЕРЧКА
Так уж устроен мир, – размышлял Деревянный Человечек, продолжая свой путь, – что нам, бедным детям, приходится нелегко. Все нас бранят, все нас предупреждают и подают нам добрые советы. Дай только волю – и каждый обязательно полезет к тебе в друзья и наставники. Все, включая Говорящих Сверчков. Вот и теперь: так как я не послушался глупого Сверчка, я должен, видите ли, натерпеться бог знает каких несчастий. Даже грабителей я, видите ли, должен встретить! К счастью, грабители лишь для того придуманы отцами, чтобы нагонять страх на детей, которые хотят ночью выйти на улицу. А если бы я даже и повстречал грабителей здесь, на дороге, разве я испугался бы? Да ни в жизнь! Я стал бы перед ними и крикнул: «Синьоры грабители, чего вы от меня хотите? Имейте в виду, со мной шутки плохи! Поэтому отстаньте, и притом без долгих рассуждений». После такого серьёзного разговора бедные грабители, полагаю, пустятся отсюда во весь дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32